КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

своей природе и чрезвычайные по своему объему потребности короля. Произошло

своеобразное перераспределение финансовой ответственности между

Казначейством и личным казначеем Якова I.

Главное место в расходах личного казначея заняло не обеспечение

материальных потребностей короля, что перешло в руки Казначейства и

казначея Королевской Палаты, а распределение денежных наград, подарков,

пожалований в пользу ближайших королевских слуг Якова I. "Личный кошелек"

превратился в своего рода финансовую службу двора для обеспечения важных

услуг и неотложных дел в интересах короля.[78] Значительное количество

средств поступало в обход Казначейства. Например, в июле 1614 г. 5.400 ф.

поступило от новых барристеров (serjeants-at-law) в качестве должностных

вступительных взносов, а в 1619 г. — 6.000 ф. от лондонского Сити за

подтверждение хартий. При этом большинство поступлений в "личный кошелек"

не предназначалось для общественного ознакомления. Дополнительно часть сумм

для личных королевских расходов выделялась из Большого Королевского

Гардероба, которым одно время также руководил шотландский фаворит Якова I и

камергер Спальни Джеймс Хей (Hay)[79], а в 1620-е гг. значительные средства

поступали через Бэкингема от продажи титулов и должностей.

Хранитель личного кошелька Д. Хоум проявлял высокую политическую и

административную активность на других постах, через него Яков I фактически

осуществлял управление Шотландией, что вызывало необходимость в частых

отъездах фаворита из Англии. Поэтому практическое ведение расходов и

поступлений "личного кошелька" с 1606 г. находилось в руках заместителя и

слуги Хоума Роберта Джосси.[80] Джосси вел бухгалтерию и выдавал средства

из личной королевской казны до 1611 г. Джосси как камер-юнкер, или грум,

входил в состав Королевской Спальни, помимо того, он являлся грумом Малого

или Личного Королевского Гардероба, т.е. принимал участие в церемонии

облачения монарха.

С 1611 г. "личный кошелек" Якова I был снова передан непосредственно в

руки одного из ведущих шотландских королевских слуг Джона Марри

(Murray)[81]. Он сохранил его до конца яковитского правления. Марри,

позднее шотландский граф Аннандейл, занимал одно из ключевых мест в системе

патрон-клиентных и политических отношений раннестюартовского двора. Его

влиятельное положение было подтверждено повышением в 1622 г. с должности

камер-юнкера до поста камергера Королевской Спальни. В последние годы жизни

Якова I к Марри перешел контроль за печатью в виде королевской подписи

(подробнее см. п. 2).

Значение должности личного королевского казначея подчеркивалось тем

фактом, что он входил в состав Королевской Спальни, которая при Якове стала

независимой от остальной Палаты. В нее входили только самые приближенные к

монарху слуги.

Именно Королевская Спальня (Bedchamber) стала социально-политическим и

пространственным центром раннестюартовскогo двора, ведущей придворной

службой с момента восшествия на престол Якова I.

Процесс выделения Спальни как отдельного субдепартамента Королевской

Палаты начался при Генрихе VIII с введением ограничения на доступ в

опочивальню короля и выделением Ближней палаты. При Марии Тюдор, а затем

при Елизавете этот процесс был приостановлен, поскольку весь штат личных

апартаментов был заполнен фрейлинами и служанками. “Ближняя”, или Рабочая

комната, потеряла на время былое политическое и административное значение.

Политическое влияние елизаветинских фаворитов зависело скорее от личного

расположения королевы, чем от занимаемого места в придворной структуре.

Яков I восстановил эту связь. Новый король, что немаловажно – шотландец,

стремился окружить себя преданными людьми, поставить их на ключевые посты.

Не сумев поставить под контроль центральный государственный аппарат

(ключевые посты остались за елизаветинскими кланами), Яков I добился

определенных успехов в реорганизации двора. Во-первых, он сохранил свое

шотландское окружение. Во-вторых, им были предприняты определенные меры по

изменению структуры двора, которое имели важные политические последствия.

К числу подобных преобразований относится выделение Королевской Спальни.

Слуги Спальни взяли на себя всю заботу о повседневной деятельности монарха.

Они составили его постоянное окружение. Спальня была предметом личной

юрисдикции короля. Яков I сам определял численность и персональный состав

ее штата, который лишь формально оставался подчинен Лорду-камергеру.

Новая Спальня стала смесью английской и шотландской практики. При Тюдорах

доступ к монарху был строго ограничен даже для членов Ближней комнаты.

Среди них безусловной привилегией обладал Обер-камергер Спальни (Groom of

the Stole, в “женский” период правления - Lady of the Bedchamber). Только

он имел свободный доступ в королевскую спальню. При Елизавете штат Ближней

комнаты делился на тех, кто имел право входить в королевские покои и тех,

кому это было запрещено. В Шотландии, в отличие от английского двора,

доступ к королю был более открытым. Все слуги Королевской Палаты (Chamber),

которая одновременно была спальней монарха, имели такую возможность. Еще

более открытым был доступ в рабочий Кабинет (Cabinet), где работал Яков и в

Приемный зал (Presence Chamber), где проходили придворные обеды и

приемы.[82]

Шотландский двор был построен по французской модели: совпадал порядок

расположения комнат, их название, номенклатура должностей. Дворец не был

разделен на “внутренние” и “внешние” комнаты, внутренний и внешний

придворный круг. Отсутствовала должность Обер-камергера Королевской

Спальни, которая в английской системе обладала определенной автономией от

юрисдикции Лорда-камергера Палаты.

Прибыв в Англию, Яков I принял английскую модель, но наполнил ее новым

(франко-шотландским) содержанием. Внутреннее разделение Королевской Палаты

было сохранено, более того развито с выделением Спальни. Первые годы

правления ее штат бал ограничен. В нее входили только шотландцы политически

и лично преданные королю. Этим Яков I пытался ограничить влияние английской

аристократии и старого двора. В то же время его придворная политика была

более открытой, по сравнению с елизаветинской. Ограничив доступ в Спальню,

Яков сам достаточно часто покидал ее пределы, чтобы принять участие в

очередном придворном празднестве или ином действии. Более того, отношение

короля к своему окружению было гораздо более близким, чем у его

предшественников. Постепенно штат спальни значительно вырос (с 18 слуг в

начале правления до 30 — в конце), и, в основном, за счет англичан. Таким

образом, выделение Спальни как обособленного внутри Королевской Палаты

субдепартамента, своего рода дистрикта (“district”), сочеталось с большей

открытостью нового монарха перед своими подданными, которая, наряду с его

ни с чем не сравнимой щедростью, была призвана помочь завоевать симпатии

английской аристократии.

К сожалению, не сохранилось ордонансов, регулировавших организацию

церемониала и порядок в Королевской Спальне при Якове I, но современные

исследователи считают, что основные принципы и особенности ее

функционирования с достаточной степенью достоверности возможно восстановить

на основе позднестюартовских ордонансов Карла II 1661 г.[83] Созданные с

целью реставрировать структуру королевского двора и придворный церемониал,

позднестюартовские ордонансы основаны на яковитской практике. Естественно,

что применение их положений к описанию Спальни первого Стюарта возможно

только при подтверждении конкретно-историческим материалом из источников

первой половины XVII в.

Слуги Спальни взяли на себя всю заботу о повседневной деятельности

монарха. Яков I сам определял ее штат, который первоначально был весьма

ограничен: 4 камергера-спальника (Gentlemen of the Bedchamber), 6 камер-

юнкеров (Groom of the Bedchamber), 6 камер-пажей (Page of the Bedchamber).

Подчинение слуг Спальни Лорду-камергеру двора стало формальным. Слуги

Спальни составляли ближайшее окружение монарха. Они участвовали в облачении

короля, готовили королевскую постель, сопровождали суверена во время

торжественных церемоний и загородных прогулок. Члены Спальни всегда были

деятельными участниками королевских охот и иного рода забав и развлечений.

Формально Королевскую Спальню возглавил герцог Леннокс (Людовик Стюарт),

двоюродный брат Якова I, получив звание Первого Нобльмена Спальни (First

Nobleman of the Bedchamber). Он пользовался большим доверием короля. В

Шотландии Леннокс одновременно возглавлял Совет, Королевскую Палату и

Спальню. После вступления Якова Стюарта на английский престол Леннокс стал

Президентом английского Совета и контролировал политику в Шотландии. Он

участвовал в нескольких посольствах на континент, придерживаясь

традиционной для шотландцев профранцузской ориентации. Яков I рассматривал

его в качестве лидера социальной иерархии всего королевства и вершины

административной лестницы двора. В 1615 г. Леннокс получил высшую

придворную должность Лорда-стюарда, а в 1623 г. – титул герцога Ричмонда,

сохранив тем самым первенство над Бэкингемом, отношения с которым к тому

времени резко обострились.

Действительным руководителем Спальни являлся Обер-камергер двора (First

Gentleman of the Bedchamber), или Постельничий (Groom of the Stole).

Формально это следующая по своему статусу должность после Вице-камергера,

но в действительности она имела гораздо более высокое значение. По одной из

версий, название должности произошло от королевской мантии (stole), которую

монарх надевал по особо торжественным случаям и за которую Обер-камергер

нес ответственность. По другой и более реальной – от называния королевской

ночной вазы (stoole—стул, стульчак), за обслуживание которой также отвечал

Постельничий. Последняя обязанность делала его самым интимным слугой

короля, что создавало основу для его влияния.

Постельничий был ближайшим слугой короля и, одновременно, старшим среди

всех камергеров двора. Поэтому он руководил штатом камергеров-спальников

субдепартамента, но в то же время выполнял ряд чисто лакейских

обязанностей. Он должен был прислуживать монарху, куда бы тот ни

направлялся, и где бы он ни находился. Каждое утро Постельничий совершал

ритуальное облачение короля, помогал одевать нижнюю одежду и руководил

гардеробщиками, которые одевали верхнее платье, а также наблюдал за

качеством королевского белья. Только Обер-камергер сопровождал государя в

его карете во время поездок. Как первый слуга короля он имел право

проживать в ближайшей к королевской спальне комнате, а по указанию своего

господина – спать на тюфяке в ногах королевской постели. Кроме того, он

прислуживал королю во время обеда, стоя за его спиной. Именно Постельничий

представлял тех монарху тех, кто получил право на личную аудиенцию в

Спальне, и, естественно, почти всегда сам мог устроить подобную встречу.

Через Обер-камергера проходила значительная доля документов и прошений на

подпись к королю. В силу такой особой близости к монарху Обер-камергер

обладал значительной автономией от Лорда-камергера.

Выделение Постельничего как руководителя личной прислуги происходит в

конце правления Генриха VII, когда только ему вместе с одним из камер-пажей

было разрешено прислуживать королю в “Secret Chamber”[84]. С этого же

момента вплоть до Якова I Постельничий хранил “личный кошелек” короля.

Превращение “Ближней комнаты" в отдельный субдепартамент при Генрихе VIII

повысило статус Постельничего до уровня Обер-камергера двора (Chief

Gentleman of the Privy Chamber). Однако, несмотря на особую близость к

монарху, он никогда не был равен по статусу Лорду-камергеру или Лорду-

стюарду. Хотя Постельничий часто выполнял конфиденциальные миссии вне

двора, его административные полномочия никогда не выходили за границы

“внутренней палаты” при Тюдорах, и Спальни — при первых Стюартах. Местом

столкновения полномочий Обер-камергера и Лорда-камергера всегда были покои

короля.

Среди слуг Спальни существовало определенное распределение обязанностей.

Камергеры-спальники выполняли в основном представительские и

церемониальные функции, составляя постоянную свиту короля. Они были

помощниками Обер-камергера, замещали его. Камергеры попеременно дежурили в

Спальне короля, обязательно сопровождали его во время поездок, участвовали

в церемониальном облачении государя. Когда король обедал в Спальне

камергеры выполняли функции стольников. Обычно они назначались из знатной

молодежи рыцарского достоинства. Они занимали более привилегированное

положение по сравнению с другими слугами Спальни как друзья и компаньоны

Якова I, получившие посты за прежние заслуги и (или) ввиду высокого

социального положения среди шотландской знати.

Камер-юнкеры (Grooms of the Bedchamber) во время дежурства готовили

королевскую постель, следили за сохранностью и качеством постельного белья.

Они помогали одеть нижнее белье как подготовительный этап для более

торжественного облачения проводимого Обер-камергером и спальниками. Ночью

двое из них должны были спать на тюфяке в соседней с королевской спальней

комнате (withdrawing chamber), иногда даже в одной постели. Как и камергеры

они имели право представлять королю явившихся на аудиенцию лиц и подавать

ему на подпись петиции и прошения. Камер-юнкеры сопровождали при дворе

знатных персон во время проведения здесь торжественных церемоний,

театральных представлений, балов и маскарадов в знак королевского

расположения к гостю и подтверждения его высокого достоинства.

Этимология слова грум ("groom"), которым обозначали лиц второго ранга в

большинстве придворных структур, сложна. Первоначально, скорее всего, оно

обозначало молодого человека, юношу (сравнимо с фр. garcon, с которым они

рассматривались как синонимы), находящегося в услужении. Видимо, одной из

основных обязанностей этих молодых людей являлось ухаживание за лошадьми,

отсюда современное значение: "грум"—"конюший", которое вытеснило

первоначальное.

Поскольку в средние века королевский двор был странствующим, то имущество

большинства придворных служб требовало транспортировки вслед за королем.

Поэтому фактически каждый субдепартамент двора имел собственных лошадей, о

которых заботились один или несколько грумов. Штат Королевской Конюшни

также на половину состоял из грумов. В системе должностей и рангов

королевского и любого другого аристократического двора XVI-XVII веков,

грумы постепенно заняли вторую ступень вслед за джентльменами. Интересно,

что "грум" отличается от других придворных званий (джентльменов, эсквайров,

йоменов) тем, что он не имел социального эквивалента. Возможно это

указывает на промежуточный, своего рода "юношеский" характер занимаемой

должности.

Первоначально в процессе становления социальной иерархии Англии раннего

нового времени, должности грумов занимали сыновья знати и джентри.

Повзрослев, они получали более высокие посты при дворе или в

государственных структурах, наследовали своих отцов. Со временем, когда при

Тюдорах придворная иерархия постепенно стабилизировалась, должность грума

приобрела самостоятельный статус, а возраст для ее занятия, как и для

должности пажа перестал, иметь какое-либо значение. Решающими факторами

стали степень близости к монарху и принадлежность к определенной придворной

структуре.

Грумы и пажи Палаты, особенно Спальни, занимали исключительное положение

среди лиц тех же званий других департаментов и субдепартаментов двора.

Грумы конца XVI - начала XVII веков стояли гораздо ближе к почетным званиям

камергеров и камер-юнкеров императорских и царских дворов Нового времени,

чем к средневековым гарсонам и конюшим. Они лишь обозначали вторую ступень

в иерархии большинства придворных департаментов. Это подтверждает перевод

шотландских валетов (varlets), которые также занимали вторую ступень в

иерархии структур шотландского и французских дворов, в английских грумов

при формировании раннестюартовского двора (о персональном составе

камергеров и камер-юнкеров и их политической роли см. ниже п.1.2).

Камер-пажи выполняли в основном хозяйственные обязанности, прибирая и

обслуживая королевскую опочивальню, поддерживая в ней порядок. Они

разводили и поддерживали огонь в спальне. Один из них был ответственен за

стирку постельного белья. Кроме того, они готовили постель для Обер-

камергера и камергеров, спавших в спальне короля или по близости с ней.

Камер-пажи в качестве королевской свиты также участвовали в церемониях и

празднествах, сопровождая членов королевской семьи и знатных дам.

При этом камер-пажи – это не обязательно юноши, некоторые из них служили

королю по 10-15 лет и больше. Например, Джон Карс (Carse или Kerse) служил

камер-пажом в 1603-1616 гг., при том, что еще в 1591 г. он упоминается как

один из слуг Королевской Палаты Якова в Шотландии.[85] Статус камер-пажа

был менее престижен, чем других членов Спальни, поэтому на должности

назначались обычно выходцы из незнатных шотландских и английских семей.

Обычно насчитывалось 5-6 пажей. Помимо Джона Карса, которого в декабре

1617 г. заменил Александр Стивенсон (Stephenson), ими были шотландцы Дэвид

Рамзи (1603-1625 гг., он одновременно являлся камергером принца Карла и

королевским часовым мастером), Уолтер Тоддерик (Todderick), Роберт Карр и

Уилиям Рамзи, а также англичане Ричард Грин, Бевис Телуалл (Telwell,- ранее

торговавший шелком и бархатом[86]).

В 1604 г. на короткий срок к ним присоединился Патрик Молл, поднявшийся

позже до камер-юнкера. Еще позже пажом присягнул Александр Фостер.

Статус пажей Спальни был несколько двусмысленным. С одной стороны они

выполняли обязанности обыкновенной прислуги. Ими могли быть обыкновенные

личные слуги высших придворных (Адам Хилл, один из пажей ок. 1617 г. был

ранее парикмахером графа Монтгомери[87]). С другой стороны, в силу своей

близости к монарху, они рассматривались как важные персоны. Когда 1617 г.

Александр Фостер получил юрисдикцию бейлифа в Гламорганшире, король и Совет

обратились к местному шерифу с письменным предписанием обеспечить

выполнение этого пожалования, поскольку "этот джентльмен, являлся настолько

близким слугой его величества, одним из пажей Спальни, что (он) достоин

пользоваться преимуществом (behefit) от королевского расположения...как и

любой другой"[88].

По своим функциям пажи все таки были ближе к придворной прислуге, чем к

собственно придворным. За исключением Патрика Молла никому из пажей в

последующие годы не удалось продвинуться на пост камер-юнкера. Характерен

разрыв в жаловании между слугами Спальни: в 1605-1606 гг. камергеры

получали 200 ф. в год, камер-юнкеры 100 ф., а пажи только 13 ф. 6 шл. 8 п.,

т. е. почти меньше всех из слуг Королевской Палаты и меньше руководителей

хозяйственных служб.[89] Только близость к монарху и право свободного

доступа в Спальню не давали пажам опуститься до положения рядовых слуг.

Многие из пажей получали продвижение на должности клерков, грумов в Большой

и Малые Королевские Гардеробы, что подтверждает их функциональную связь с

этими службами и оценку как своеобразных экспертов в вопросах королевского

облачения.

Таким образом, штат Королевской Спальни нес основную тяжесть забот по

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34