КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

покровительства и патронажа. Решающим фактором в расширении штата являлась

поддержка со стороны короля и высших слуг.

Первой и единственной удачной крупной попыткой сократить расходы

Королевской Палаты стала реорганизация Департамента Строительных работ,

проведенная Р. Сесилом. Департамент Строительных работ стал своего рода

испытательным полигоном для административно-финансовых реформ двора.

Исследование началось в 1609 г. в связи с началом обширной программы

строительства, развернутой Яковом I, которая резко увеличила расходы

субдепартамента (примерно на 75 %).

Главной целью реформы являлся более жесткий контроль за расходами службы.

Задача облегчалась тем, что субдепартамент регулировал свою деятельность на

основе устаревших ордонансов, а значит, вполне логично требовал обновления.

Кроме этого, Сесилу позволило захватить инициативу то, что слуги

Строительных работ не имели покровителей среди королевских фаворитов и

высших придворных. Сесил фактически взял под свой контроль осуществление и

финансирование всех дорогостоящих строительных работ. Все предписания Лорда-

камергера Суффолка, который был формальным руководителем субдепартамента,

заверялись Лордом-казначеем.

Руководители службы несли коллективную ответственность за размеры и

стоимость поставляемых материалов. Представители Лорда-казначея

осуществляли как текущий, так и ежемесячный контроль за ходом работ и

расходом материалов. Только после сверки отчетов разрешалось производить

оплату работ.

Кроме этого, Сесил повел наступление на дополнительные доходы слуг

департамента. Он пытался ограничить их чаевые, получаемые от поставщиков,

продажу неиспользованных материалов, оплату "мертвых душ". Вместо этого

Сесил ввел фиксированные доплаты к официальному жалованию. Подобные меры не

могли в полной мере компенсировать падение доходов слуг субдепартамента

Строительных работ и вызвали их сопротивление и жалобы. В результате

практика продажи излишек и получения чаевых сохранилась, хотя и в меньших

масштабах. Тем не менее, расходы субдепартамента удалось сократить до

11.000 ф. в год[257].

Реформа субдепартамента Строительных работ продемонстрировала основные

принципы и направления дальнейших административно-финансовых реформ двора,

условия их успеха и причины возможного провала.

Наиболее резкий рост расходов среди субдепартаментов Королевской Палаты

приходится на Большой Королевский Гардероб (Wardrobe). Дж. Эйлмер считает,

что Гардероб не был частью хаусхолда, поскольку имел собственный бюджет,

большой штат ремесленников и рабочих, и, отдельное от остального двора,

расположение.[258] Но действительная практика его деятельности показывает

тесную административно-финансовую и функциональную зависимость Гардероба от

хаусхолда в целом и руководящего штата Палаты, в частности. Полномочия

Лорда-камергера как главы Департамента Королевской Палаты распространялись

и на слуг Гардероба.

Гардероб снабжал двор различными тканями, мехами, обивочным материалом,

мебелью, убранством для карет, упряжью и седлами для лошадей. Он находился

в доме, именуемом Гардероб и расположенном на территории Тауэра, где

хранились запасы продовольствия и материала для двора, старые одежды короля

и членов его семьи, ливреи, которые "находились в постоянной починке у

мастеровых этого департамента"[259] (3 портных, 3 вышивальщика и др.), и

где располагались его слуги. Это вынужденное соседство со слугами Гардероба

очень беспокоило Джона Фортескью, бывшего руководителя субдепартамента,

который был лишен должности вскоре после прибытия Якова I в Англию, но

продолжал проживать здесь из-за конфискации его личного имущества. Он

беспокоился, что в результате стесненной обстановки могут возникнуть "обиды

и разногласия" между его личными слугами и слугами Дж. Хоума, нового

руководителя Гардероба.[260]

Доходы Гардероба складывались из поступлений от Казначейства и Суда

Опеки, а также от сдачи в аренду нескольких доходных домов в Лондоне. При

этом значительная часть поступлений из Казначейства приходилась на долю

квитанций (tallies), а не живых денег. Ими рассчитывались с поставщиками, с

которыми затем по квитанциям расплачивалось Казначейство.

Бухгалтерия Гардероба была чрезвычайно сложна и запутана.[261] Она

приводила к огромным долгам субдепартамента и создавала его слугам

прекрасные возможности для злоупотреблений. Наиболее распространенным

злоупотреблением была перепродажа излишних материалов и старых запасов.

Казначейство распорядилось, чтобы экстраординарные расходы Гардероба

оплачивались в последнюю очередь, что привело к огромной задолженности

субдепартамента перед своими поставщиками[262]. Поставки оплачивались с

большой задержкой, которая сознательно закладывалась в стоимость товара.

Главные расходы Гардеробы шли на покупку необходимых материалов для

Королевской Палаты, изготовление ливрей, снабжение костюмами маскарадов и

театральных представлений, на обеспечение фурнитуры для королевских карет,

на организацию придворных церемоний. В связи с часто меняющимися

стандартами роскоши, приходилось постоянно обновлять королевский гардероб.

Именно на Гардероб выпала основная ноша расходов на погребение Елизаветы

(17.647 ф.), коронацию Якова I (19.711 ф.) и его торжественный въезд в

Лондон (9.479 ф., из которых 5.431 — на ливреи).[263] В последующие годы

Гардероб оплачивал организацию свадьбы дочери Якова I Елизаветы, похороны

принца Генриха (16.000 ф.), королевских дочерей Марии и Софии и королевы

Анны.

При Елизавете его расходы в среднем составляли около 13.000 ф., а к 1607

г. выросли в среднем до 31.000 ф. в год[264] (за первые пять лет только

ассигнования из Казначейства выросли в 3,6 раза). За первые три года общие

расходы Гардероба составили 128.000 ф., большая часть которых приходилась

на экстраординарные распоряжения об изготовлении одежды для королевской

семьи и снабжении слуг Хаусхолда и Конюшни. При этом расходы на жалование

слугам Гардероба не превышали 160 ф. в год, а на непосредственное

изготовление ливрей для слуг двора расходовалось не более 2.600 ф. в год.

Резко возросли расходы на организацию ценных подарков для иностранных

послов и королевских слуг, особенно шотландцев. Велики были затраты на

организации, ставшими очень частыми с приходом Стюарта, церемоний

возведения в рыцарское и пэрское достоинсива.

На росте долга Гардероба сказывалась частая смена руководителей

Гардероба. Джон Фортескью в 1603 г. оставил долгов на сумму 28.838 ф.,

сменивший его Джордж Хоум, граф Данбар(с 1603 по окт.1606 гг.) прибавил к

долгам 50.847 ф., Роджер Эстон (1606 -1611) был менее расточителен и

добавил "всего" 11.892 ф. Долги Гардероба резко возросли с назначением Хея

(1612-1618). Уже в 1612 г. они увеличились на 28.802 ф., а всего – около

80.000 ф. [265]

Система отложенных платежей уменьшала беспокойство Казначейства по поводу

роста долгов Гардероба. Только в 1607 г. начинают выделяться средства на

погашение долгов. При этом в соответствии с общими особенностями владения

какой-либо финансово-ответственной и руководящей должностью долги

субдепартамента рассматривались как личные долги его управляющего. Сын Хея

окончательно расплатился с долгами отца только в 1641 г.[266]

В истории королевского Гардероба времен правления Якова I наибольший след

оставили упоминавшийся Хей и его преемник Лайонел Кранфилд: первый – как

великий расточитель выделяемых средств, второй – как старательный, но не

всегда удачливый реформатор.

Шотландец Хей, камергер Спальни, один из королевских фаворитов и

блистательных придворных, получил пост хранителя Большого Королевского

Гардероба через полгода после смерти Р. Эстона. Он был большим ценителем и

знатоком моды и в полной мере воспользовался всеми преимуществами, которые

предоставила ему новая должность. Отсутствие должного контроля со стороны

Казначейства и с его собственной стороны развязало руки ему и слугам

Гардероба. Кроме того, на первые годы его руководства приходятся

значительные чрезвычайные расходы, связанные с похоронами принца Генриха и

свадьбой принцессы Елизаветы. В 1615 г. в связи с началом компании по

сокращению расходов хаусхолда Хей получил письмо из Тайного Совета с

требованием предоставить отчет о расходах Гардероба и предложения об их

сокращении. Выполнение этого задания фактически бойкотировалось им и его

слугами до декабря 1617 г. Хей утверждал, что ординарные расходы возможно

сократить только до уровня 28.000 ф. Становилось понятным, что дальнейшее

его пребывание на посту хранителя Гардероба несовместимо с политикой

экономии в хаусхолде проводимой Бэкингемом, Бэконом и Кранфилдом (см. гл.

2. п.2). За 6 лет руководства Хея через департамент прошло более 120.000 ф.

После провала парламента 1614 г., отказавшегося субсидировать короля,

вопрос о сокращении расходов двора встал чрезвычайно остро. Лондонский

купец Л. Кранфилд заверил Якова I, что он в состоянии удержать расходы

Гардероба в пределах 20.000 ф. Это предопределило выбор Якова I. Хей за

свою добровольную отставку получил 2.000 ф. и титул виконта Донкастера.

17.000 ф. из неизрасходованных средств Гардероба были выданы ему для

покрытия долгов.

В последующем Хей сделал блестящую дипломатическую карьеру, но память о

пребывании на посту руководителя Гардероба еще долго сковывала его

внутриполитическую активность. В 1621 г. несколько поставщиков Гардероба

пытались продвинуть петицию против Хея, но не получили достаточной

поддержки у лордов. В 1624г. во время импичмента Кранфилда Хею пришлось

отбиваться от нападок неудачливого реформатора, который стремился защитить

себя. Он отверг обвинения в получении взятки от Кранфилда в 3.000 ф. , а в

оправдание своих долгов указал на большие непреднамеренные расходы.[267]

Поддержка, которой пользовался Хей практически у всех фракций и группировок

двора и парламента, спасла его положение. Чего нельзя сказать о Кранфилде,

несмотря на его реформаторскую деятельность

Своим подъемом Кранфилд был обязан Говардам, чьим экономическим

советником являлся. Нортгемтон. В 1617 г. уже при покровительстве Бэкона и

Бэкингема он предложил программу экономии, в которой существенную роль

отвел сокращению расходов Гардероба.

Кранфилд составил своего рода соглашения с королем о том, что все

сэкономленное им в пределах ассигнованных на Гардероб 20.000 ф. останется в

его распоряжении. Главное изменение, которое он привнес в работу Гардероба

– это отмена системы отложенных платежей и расплата с поставщиками

наличными. "Король не будет платить больше, чем другие и он будет платить

наличными", – заявил Кранфилд торговцам. Король назначал цену, которую он

согласен был выплатить на приобретение определенных материалов, а Гардероб

должен был обеспечить необходимое количество. Переговоры велись прямо с

поставщиками, их билли и выполнение контрактов тщательно проверялись.

Примерно таким же образом оплачивались экстраординарные расходы.

Например, на похороны королевы Анны было выделено 20.000 ф. Кранфилд

потратил 15.331 ф. все сэкономленное осталось в его распоряжении. В

дополнение он заработал на продаже траурных одежд после похорон.

Он превратил Гардероб в своего рода доходное предприятие, как бы взяв его

на откуп. За первые три года Кранфилд сэкономил 22.000 ф. и довел расходы

субдепартамента до уровня около 12.000 ф. в год. Успех реформы Кранфилда

основан на исследовании бухгалтерии департамента и применении эффективных

коммерческих методов. Но во введении новой системы не были заинтересованы

слуги Гардероба, которые потеряли прежние доплаты и вознаграждения за

ведение переговоров с поставщиками и доходы от продажи излишков. Именно

слуги Гардероба, некоторые из которых являлись бывшими и настоящими слугами

Спальни, инспирировали импичмент Кранфилда. К тому же, он потерял главное

условие проведения придворных реформ – поддержку со стороны Якова I и

Бэкингема.[268]

В 1622 г. Гардероб возглавил человек Бэкингема, его зять камергер Спальни

граф Денбай. Он попытался продолжить практику Кранфилда, но постепенно

отказался от нее, доведя расходы Гардероба до 16.000 ф. [269]

Обращает на себя внимание тот факт, что, кроме Кранфилда, руководителями

Гардероба являлись исключительно камергеры Королевской Спальни. Более того,

и Хоум, и Эстон, и Хей являлись не рядовыми или почетными камергерами. Они

представляли собой ту часть Королевской Спальни, которая пользовалась

огромным доверием со стороны Якова I и при его посредничестве активно

вмешивалась в процесс придворного и государственного управления, являясь

политически значимыми фигурами. С одной стороны, это отражает традиционную

связь слуг Спальни с Гардеробом, которая происходит от церемонии облачения

короля. Королевские спальники всегда считались лучшими специалистами

придворной моды и могли должным образом организовать работу Гардероба,

чтобы контролировать подготовку к ежедневному ритуалу и соответствие

королевской одежды и облачения придворных слуг изменившемуся стилю. С

другой стороны, руководство Королевским Гардеробом позволяло осуществлять

контроль над значительной частью финансовых средств, отпускаемых на

содержание двора и расходовать их для королевской и собственной выгоды. В

данной ситуации Казначейство фактически теряло контроль над расходами

Гардероба. Пример Хея это ярко демонстрирует. Реформы, осуществляемые

Кранфилдом, лишили Спальню прежнего контроля за этим финансовым источником.

Назначение Денбая восстанавливало прежнюю систему. Он не являлся

самостоятельной политической фигурой, а лишь прикрывал контроль за

Гардеробом, установленный неформальным лидером Спальни Бэкингемом.

Таким образом, в раннестюартовский период Гардероб административно,

церемониально являлся неотъемлемой частью Палаты. Он обеспечивал выполнение

репрезентативных функций двора, создавая необходимый антураж королевской

резиденции и великолепие слуг королевского хаусхолда.

Еще более непосредственное отношение к королевскому хаусхолду, точнее к

Королевской Спальне, имел Малый (или Личный) Королевский Гардероб (Robes),

который снабжал одеждой лично короля. Он формально являлся частью Большого

Гардероба, поэтому при Елизавете Малый Королевский Гардероб был ограничен в

материалах и средствах, получая их из старшего субдепартамента.

С приходом Якова I ситуация изменилась. Малый Гардероб получил

собственный бюджет (с 1605-1625 гг. ассигновано около 53.000 ф. [270]). В

большей или меньшей степени бюджет Большого Гардероба контролировался

Казначейством и были "прозрачными" для общественности, что сковывало

Якова I в собственных расходах. Кроме того, Большой Гардероб был в большей

степени ориентирован на расходы двора, чем лично короля. Все это послужило

поводом для выделения Малого Гардероба как более независимой службы и

передачей его под контроль камергеров Спальни. Некоторые из них совмещали

руководство обоими Гардеробами. Хоум руководил Малым Гардеробом с 1603 г.

по начало 1605 г. С декабря 1605 г. службу возглавил упоминавшийся выше

Джеймс Хей. Он руководил департаментом до 1617 г., но, в отличие от

Большого Гардероба, передал его не Кранфилду, а своему брату Роберту Хею.

Естественно, что при нем департамент получил наибольшую свободу в

распоряжении средствами и материалами. За более, чем 8 лет во главе Малого

Гардероба Хей израсходовал более 35.500 ф., 1/10 из которых положил в

собственный карман. Наиболее очевидными злоупотреблениями, выявленными

аудиторами, оказались завышение закупочных цен, не установленные имена

поставщиков, завышение количества ткани на изготовление одного костюма.

В декабре 1605 г. Хей получил первые 1000 ф. как хранитель Малого

Гардероба.[271] Перед ним была поставлена задача — обновить королевский

гардероб. Обычно расходы субдепартамента не превышали 2500 ф. в год, но к

1608 г. возникла необходимость в получении дополнительных 7000 ф., и

ассигнования были увеличены до 4.000 ф. в год, которые для большей

оперативности расчетов стали выплачиваться поквартально.[272] В

деятельности Хея проявились все характерные для яковитского придворного

недостатки по управлению департаментом: отсутствие отчетов и письменных

распоряжений, большой разброс закупочных цен, отсутствие контроля за

поставщиками.

Несмотря на передачу руководства Малого Гардероба брату Хея,

субдепартамент с 1618 г. был поставлен под контроль Большого Гардероба.

Кранфилду удалось сократить его расходы до 4.000 ф. в год, но с 1622 г.

после ухода Кранфилда затраты Личного Гардероба вновь возросли.

Те меры, которые были предприняты Яковом I в отношении отдельных служб

Королевской Палаты, ставили своей целью вывести королевский двор из - под

административно-финансового контроля Казначейства и лично Сесила.

Долгое время Сесилу удавалось сохранить контроль за осуществлением

внешней политики, но создание еще одной придворной структуры – Экспедиции

церемониальных дел – повлияло на положение Госсекретаря и в этой сфере.

Экспедиция церемониальных дел (Ceremonies), была создана для

регулирования придворного церемониала, а также для должной организации

контактов английского двора с иностранными представителями и гостями.

Начало организации субдепартамента было положено введением 25 мая 1603 г.

должности Обер-церемониймейстера двора (Master of the Ceremonies), на

которую был назначен Льюис Льюкнер (Lewekenor). Чуть позже были назначены

два помощника (Assistant Master), которые выполняли поручения главы

Экспедиции и были его заместителями (Уильям Баттон, рыцарь с 1605 г., с

1621г.- баронет; и Эдуард Принн). Также в штат входил Маршал-

церемониймейстер двора (Marshal of the Ceremonies), который непосредственно

отвечал за порядок во время церемоний. Он расставлял присутствующих по

соответствующим их роли в церемонии и положению в обществе местам,

принуждал к соблюдению придворного этикета, а также сам принимал активное

участие в проведении церемонии. Кроме того, были назначены еще два

человека, которые должны были присутствовать на дипломатических приемах в

случае отсутствия Обер-церемониймейстера для придания большей

“представительности” английской стороне и подчеркивания значимости

происходящей встречи. Как правило, это были члены Королевской Спальни

(например, Джон Марри) или присутствующие при дворе английские и

шотландские лорды. В конце правления Якова I должности “присутствующих”

были отменены.

Пост Обер-церемониймейстера стал одним из ключевых при стюартовском

дворе, о чем свидетельствует его достаточно высокое по придворным меркам

жалование в 200 ф. в год (первоначально 50 ф. , в 1605 г. Льюкнер получил

новый патент, который увеличил его жалование в связи с частыми переездами

для встречи и сопровождения послов).[273] Введение должности было вызвано

наплывом иностранных посетителей, прибывших в Англию поздравить Якова I с

вступлением на престол. С этого момента все официальные контакты

иностранных представителей с королем, его министрами и Советом должны были

осуществляться через Обер-церемониймейстера и его помощников.

Должность была заимствована из дипломатической практики континентальной

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34