КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

страны. Кроме того, данная система позволяла юридически преследовать тех

подданных, которые отказывались от сотрудничества с отдельными королевскими

слугами и двором в целом. Слуги хаусхолда были материально заинтересованы в

расширении полномочий Гофмаршальского суда, поскольку определенная часть

штрафов и конфискованного имущества поступало в их распоряжение. Яков I

также был в этом заинтересован, поскольку получал дополнительную,

возможность в поощрении собственных слуг в условиях постоянной нехватки

средств.

Поскольку Лорд-стюард считался судьей ex officio, т. е. по праву

занимаемой должности и без судебного патента (without commision), и был

обременен другими обязанностями, то нередко судебные заседания проводил его

специальный заместитель (lieutenant), а с 1542 г. стал назначаться

специальный следователь по смертельным случаям (сoroner - коронер).[317]

Выполняли приговоры Гофмаршальского суда и приводили в исполнение

дисциплинарные распоряжения Лорда-стюарда королевский пристав (Knight

Marshall) и его помощник пристав Королевского Холла (Knight Marshall of the

Hall). Королевский пристав содержал придворную тюрьму (Marshalsea)

построенную в1381 г. и заботился о поддержании порядка и спокойствия во

дворце. Отчасти его функции пересекались с обязанностями королевских

привратников и Королевской стражи, но именно королевский пристав должен был

совладать с нарушителями и преступниками благородного происхождения.[318]

Именно королевскому приставу было поручено конвоировать лорда Кобхема ко

двору в Винчестер, где должен был состояться суд по делу У. Рэли и других

"заговорщиков".[319] Первоначально согласно статуту Эдуарда III, он

сопредседательствовал с Лордом-стюардом в Гофмаршальском суде, отвечал за

проведение церемоний и определял порядок доступа к королю. Но все таки, его

подчиненное положение закреплялось в качестве исполнителя решений суда и

распоряжений Гофмаршала.[320] Позднее королевский пристав вошел в штат

Холла, сохранив за собой чисто полицейские функции.

В стюартовском дворе значение должности королевского пристава несколько

возросло. На его долю приходилась основная забота по очищению двора от

разного рода "лишних" людей: бродяг, прихлебателей, попрошаек, проституток,

прислуги королевских слуг. Уже в мае 1603 г. во время переезда в Англию

Яков I был вынужден выпустить прокламацию, приказывающую отправить от двора

всех праздных персон. Очевидно, что она не возымела должного действия,

поскольку в конце июля была выпущена новая прокламация против "праздных

персон, как англичан, так и шотландцев", которые не могли дать отчет о цели

их местопребывания при дворе.[321]

Всем штатным слугам двора и присутствующим из знати и джентри

предписывалось предоставить высшим слугам хаусхолда, в том числе и

королевскому приставу списки своих постоянных слуг. Королевский пристав

должен был ежедневно и еженочно объезжать границы двора, задерживать и

наказывать тех, кто не содержался в этих списках. Для тех, кто считал для

себя необходимым остаться при дворе должны были подать специальное

прошение, а всех остальных слуг надлежало отправить по домам до зимы.

Подобные строгие меры были вызваны с тем, что летом 1603 г. в Лондоне и

окрестностях свирепствовала чума, а также тем, что приезд нового короля

вызвал огромный ажиотаж и наплыв ко двору, желающих его лицезреть.

Естественно, что подобное столпотворение привлекало разного рода

маргинальные элементы, и позволяло им относительно легко затеряться в

толпе. Кроме того, при дворе оставалось большое количество бывших слуг

елизаветинского хаусхолда, теперь освобожденных за ненадобностью, но не

спешивших его покинуть. Томасу Вэвасору (рыцарь из графства Йоркшир, а

позже —баронет, одно время он обвинялся в рекузантстве), который был

королевским приставом с 1603 по 1618 гг., и его 23 помощникам стоило

больших усилий очистить двор, насколько это было возможно.

В дальнейшем Якову Стюарту еще не раз приходилось выпускать специальные

прокламации против присутствия при дворе бродяг и излишней прислуги, что

демонстрирует бесперспективность этой борьбы.[322] Тем не менее, должность

королевского пристава, обладавшего большими судебно-полицейскими

полномочиями на территории двора, не потеряла своей значимости и

привлекательности для представителей высшего класса, о чем свидетельствует

назначение известного придворного Эдуарда Зуша (Zouch)[323].

Таким образом, к моменту вступления на престол Якова I пост Лорда-стюарда

рассматривался как значительная административная и политическая должность

не только в рамках королевского двора, но и в масштабах всего государства.

Более того, политическая и общегосударственная деятельность лиц, занимавших

его в тюдоровский период, несколько отодвинула на второй план

административные функции связанные с управлением Хаусхолдом. Часть этих

обязанностей на практике была передана заместителям и помощникам.

Учитывая столь влиятельное положение должности, пост Лорда-гофмаршала в

годы правления Елизаветы и Якова I долгое время не был занят или совмещался

с постом Лорда-камергера, который находился в большей зависимости от

монарха. Отчасти это происходило из-за нежелания предоставить его

возможному обладателю значительную власть и влияние при дворе, чтобы не

дать укрепиться одной из противоборствующих придворных группировок. При

Марии и Елизавете пост занимали влиятельные аристократы и королевские

фавориты, такие как граф Эрандел, Уилиям граф Пемброк; Генри Стенли,

четвертый граф Дерби; граф Лестер, граф Нотингем. Последний формально

сохранил за собой пост при Якове I Стюарте до 1616 г.

Яков I в русле своей придворной политики направленной на укрепление

королевского авторитета и ослабления влияния елизаветинской аристократии,

пытался восстановить раннетюдоровские традиции и правила управления двором.

С этой целью он стремился связать политическую активность высших сановников

их более тесным вовлечением в административно-финансовую деятельность

вверенных им департаментов. Возможно, этим отчасти и объясняется тот факт,

отмеченный еще Т. Таутом, что яковитские придворные ордонансы восходят к

ордонансам начала XVI в. Подобное признание, по мнению историков, говорило

о безусловной формальности ордонансов Якова I и отрицало их какую-либо

историческую значимость, поскольку считалось, что они не отражали

изменившихся за почти столетний период реалий и не привнесли что-либо новое

в управление хаусхолдом.

Как и большинство предшествующих придворных ордонансов регламенты Якова I

были вызваны не потребностью отрегулировать придворный церемониал или четко

зафиксировать обязанности королевских слуг, а желанием установить более

строгий контроль над расходами хаусхолда[324]. Этим и объясняется их опора

на текст Элтемских ордонансов 1526 г., когда сложилась почти аналогичная

кризисная для двора финансовая ситуация.

При Якове Стюарте было сделано несколько копий ордонансов Генриха VIII с

добавлением отдельных выдержек из регламентов последующих Тюдоров. При этом

была модернизирована их орфография и фразеология. Ордонансы хранились в

Гофмаршальской конторе и служили авторитетом и прямым руководством в сфере

управления хаусхолдом.[325] Подобная практика скорее всего говорит не о

формальности принятых Яковом I регламентов, а о преемственности в практике

административного управления королевским двором. Примечательно, что после

Генриха VIII больше не предпринимались попытки создать документ

регулирующий деятельность двора в целом. В лучшем случае переписывались

Черная книга Эдуарда IV и ордонансы Генриха VIII, а обычно письменно

регулировались отдельные вопросы продовольственного снабжения двора, размер

штатов отдельных департаментов. Это говорит об определенной административно-

финансовой стабильности тюдоровской придворной системы.

С приходом Якова Стюарта ситуация несколько изменилась. Вступая на трон,

новый король создавал "новый хаусхолд", для регулирования деятельности

которого требовался "новый ордонанс", но повседневная практика его

функционирования не несла чего-то "нового". Она почти не изменилась с

первой половины XVI в. и не требовала каких-либо нововведений в тексте

документа относительно обязанностей слуг. Новыми для Англии стали размеры

расходов на содержание королевского двора. Поэтому изменения касались тех

вопросов, которые вызывали финансовые проблемы в новом хаусхолде и способов

их преодоления. Это, соответственно, и нашло свое отражение в текстах

раннестюартовских ордонансов. В этом смысле придворные регламенты Якова I,

как никакие другие, отражают изменившуюся ситуацию при условии соотнесения

эти документов с другими источниками, а также социально-политическими и

экономическими реалиями эпохи.

Еще раз хочется обратить внимание на ту особенность придворных

ордонансов, что они отражали прежде всего то, как должен был, по мнению их

составителей, функционировать хаусхолд, и устанавливали те обязанности,

которые должны были исполнять королевские слуги. Таким образом, ордонансы

создавали идеальную модель двора в конкретно-исторический период. Реальная

повседневная практика могла более или менее существенно отличаться.

Королевские слуги в действительности могли выполнять больший или меньший

объем обязанностей, а некоторые должности могли долгое время быть

вакантными или их функции выполняли разного рода заместители. Но это не

означало, что придворная система кардинально изменялась. Ордонансы

создавали ту потенциальную базу, которая могла быть в любой момент

востребована в случае нового назначения на вакантный пост или в результате

усиления контроля за деятельностью королевских слуг.

Так, в частности, и произошло с должностью Лорда-стюарда Королевского

Хаусхолда. Пост был вакантным с конца XVI в. и до 1616 г., несмотря на то,

что его обязанности и полномочия подробно описывались в ордонансе 1604 г.

Именно те потенциальные властные полномочия Лорда-стюарда, которые были

заложены в тюдоровских и раннестюартовских регламентах и которые утверждали

его статус как высшего придворного поста, заставляли лидеров придворных

группировок и королевских фаворитов настойчиво добиваться этой должности.

Яков I прекрасно понимал этот скрытый потенциал и дал возможность

реализоваться ему только тогда, когда потребовалось уравновесить

сложившийся при дворе расклад сил. В противовес лорду Пемброку, получившему

пост Лорда-камергера, и Бэкингему, ставшему Королевским Шталмейстером и

фактически контролировавшему штат Королевской Спальни, 1 декабря 1615 г.

Лордом-стюардом был назначен родственник короля герцог Леннокс.

Должность дала Ленноксу не только формальное первенство над всеми пэрами

королевства, но и возможность административно-финансового и судебно-

юридического контроля над Хаусхолдом и королевским двором в целом.

В отличие от Г. Акрига американский историк Н. Кадди считает, что в конце

XVI- начале XVII веков пост Лорда-камергера сохранял исключительно почетный

характер. Граф Нотингем занимал его периодически во время парламентских

сессий 1595, 1601, 1604-1610 и 1614 гг., осуществляя только церемониальные

функции и не имел контроля над Хаусхолдом. Подобное положение, по мнению

Н. Кадди сохраняется и после назначения герцога Леннокса.[326]

В действительности, Леннокс, который имел значительное влияние при дворе,

и чей статус первого аристократа королевства сознательно поддерживал

Яков I, попытался воспользоваться административными и политическими

полномочиями должности и восстановить ее авторитет. Например, стремясь

утвердить контроль за распределением постов внутри Хаусхолда, он выступил

против передачи без его согласия должности казначея департамента от лорда

Уоттона к Томасу Эдмондсу, а на освобождавшийся пост инспектора двора

предложил Джеральда Сесила.[327] Но поскольку эти должности относились к

разряду высших постов не только двора, но и всего государства, то их

назначение в значительной мере было предметом политических и фракционных

спекуляций. Решающую роль в данной ситуации играли намерения самого

Якова I. Кроме того, в структуре Департамента Дворцового Хозяйства к началу

XVII в. начала утверждаться система передачи должностей по административной

лестнице, которую и нарушали предложения Леннокса. По этим и по ряду других

причин ему не удалось в полной мере установить контроль над распределением

должностей в департаменте. К тому же, Леннокс не имел собственной обширной

клиентелы в отличие от других лидеров двора, что резко ограничивало его

возможности в установлении собственного контроля над хаусхолдом. В гораздо

большей степени это удалось приемникам Леннокса на посту Лорда-стюарда:

лордам Пемброку и Гамильтону в период правления Карла I.

Согласно ордонансу 1604 г., Лорд-стюард должен был один раз в день

присутствовать в Счетной палате на заседании Гофмаршальской конторы, чтобы

следить за выполнением предписаний и распоряжений сделанных на текущую

неделю. Кроме того, каждый день между 8 и 9 часами утра совместно с

казначеем и контролером двора Лорд-стюард должен проверять расходы

департаментов двора за прошедший день. А один раз в квартал, в той же

Счетной палате, контролировать осуществление расчетов с поставщиками и

кредиторами королевского двора за поставленный ими товар или сделанные

ассигнования.[328] Все это предусматривало, что от Лорда-стюард требовалось

умение разбираться в финансовых делах придворного хозяйства для того, чтобы

делать соответствующие выводы о правильности ежедневных расходов и

принимать адекватные решения, как того требовали от него королевские

указания. Но выполнение подобных контрольных обязанностей должно было

отнимать у Лорда-стюарда много времени, поэтому ордонанс специально

оговаривал возможность его отсутствия для осуществления более важных

дел[329]. Имеются ввиду заседания Совета или выполнение поручений данных

монархом, т.е. провозглашался приоритет политических полномочий Лорда-

стюарда двора над административными обязанностями. Тем не менее, у Лорда-

стюарда всегда оставалась возможность следить за работой собственного

департамента и контролировать назначение на придворные должности.

В ордонансах Якова I, подписанных им 17 июля 1604 г. Лорд-стюард, при

условии его вполне возможного назначения, предстает как фигура, чья главная

обязанность состояла в осуществлении общего руководство над деятельностью

Хаусхолда. Именно за ним сохранялось последнее слово при вынесении тех или

иных решений по вопросам функционирования придворного хозяйства. Это

согласуется с общим направлением придворной политики Якова I на втором году

его правления в связи с попыткой сокращения расходов двора и установления

более действенного контроля за ними. Согласно ордонансу 1604 г., его власть

над департаментом была ничем не ограниченна, кроме необходимости выполнять

государственные дела. Тем не менее, необходимо признать, что должность

Лорда-стюарда более предрасполагала к тому, чтобы играть активную

политическую роль, чем выполнять повседневные, рутинные обязанности по

управлению департаментом. Эти обязанности были переданы специальной группе

королевских слуг, подчиненных руководителю Департамента Дворцового

Хозяйства и составлявших Гофмаршальскую контору.

Гофмаршальская контора (Board of Greencloth) получила свое название от

стола, покрытого зеленым сукном, который находился в Счетной палате

(Compting House) королевского двора.[330] За этим столом ежедневно

проходили заседания группы высших королевских слуг Департамента Дворцового

Хозяйства.

Председательствовал на заседаниях конторы Лорд-стюард двора. Кроме него в

состав Гофмаршальской конторы входили казначей Хаусхолда, инспектор двора с

двумя секретарями, казначей-кассир департамента и два клерка-секретаря

конторы. Все они имели свои специфические обязанности, контролировали

определенные направления финансово-хозяйственной деятельности Департамента

“низших ступеней” или всего двора в целом. Вместе с гофмейстером они

составляли администрацию хозяйственного департамента двора.

Гофмаршальская контора была контрольно-ревизионным органом двора. Она

контролировала вопросы снабжения двора, его доходы и расходы, имела

юридическую и дисциплинарную власть на территории дворца и на протяжении

200 ярдов вокруг него. Контора имела право наказывать нарушителей порядка,

указывать им на несоответствие их поведения принятым нормам. Ее члены с

согласия друг друга могли вынести решение о наказании королевских слуг, как

рядовых, так и руководителей отдельных субдепартаментов, плохо выполнявших

свои обязанности, вплоть до отстранения от должности[331]. Апелляции на ее

решения конторы отправлялись только на имя короля.[332]

Первоначально Гофмаршальская контора и Счетная палата рассматривались как

единое целое в качестве финансового органа “низшего хаусхолда”. Этому

органу было уделено самое пристальное внимание среди всех придворных служб,

деятельность которых регулирова составленная в 1479 году Черная книга

Эдуарда IV.[333]

В новый счетно-ревизионный орган двора были включены финансово-

ответственные должности Хаусхолда, существовавшие ранее отдельно. К ним был

добавлен штат секретарей и других вспомогательных слуг. Новая придворная

служба взяла под свой контроль все расходы хозяйственных субдепартаментов,

снабжение двора, расчеты с поставщиками и выплату жалования королевским

слугам. Ее члены должны были ежедневно присутствовать в Счетной палате и

проверять расходы двора за прошедший день.[334]

В XVI веке контрольно-ревизионная служба двора была известна под

названием “Board of Greencloth”, по внешнему виду стола, стоявшего в

Счетной палате, за которым производились расходно-приходные операции,

велись отчеты. Д. Лоудз считает, что вряд ли та строгая система контроля,

заложенная в Черной книге, могла долго существовать и к сер. XVI в. функции

административного управления службой сосредотачиваются в руках казначея-

кассира. Остальные должности постепенно передают своим помощникам

повседневную бухгалтерскую работу, а Гофмаршальская контора все более и

более выделяется из Счетной палаты и приобретает характер придворного

трибунала.[335] Юридические полномочия слуг Гофмаршальской конторы как

членов суда Лорда-стюарда были закреплены парламентским биллем о Хаусхолде

1542 г.[336]

Oрдoнанс 1604 г. уточнял процедуру заседаний Гофмаршальской конторы и

обязанности ее слуг, установленные Элтемскими ордонансами. Возможно, что

Яков I попытался восстановить практику ежедневного присутствия всех членов

Гофмаршальской конторы на ее заседаниях с целью проверки текущих расходов

королевского Хаусхолда.

После Лорда-стюарда второй по своему статусу в Хаусхолде считалась

должность казначея Хаусхолда (Treasurer of the Household). Казначей входил

в “Белый штат” хаусхолда и был членом Гофмаршальской конторы, т. е. имел

административную и судебную власть в границах двора. Он нес официальную

ответственность за казну департамента, а также контролировал годовой бюджет

всего двора. Согласно ордонансу 1604 г., казначей должен был ежедневно

присутствовать в Счетной палате, чтобы проверять бухгалтерские книги и

счета всех служб Хаусхолда за прошедший день. В случае обнаружения

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34