КОРОЛЕВСКИЕ СЛУГИ И ЯКОВИТСКИЙ ДВОР В АНГЛИИ 1603-1625

судебных привилегий. Это могло быть освобождение от налогов и призыва на

военную службу, защита от перевода на службу в другое место, особенно в

провинцию. Лорду-камергер получал большое количество петиций с просьбами

освободить от судебного преследования. Для принятия решения назначалось

специальное расследование на предмет того, действительно ли является

проситель королевским слугой.

Стюарты возродили активное применение древнего королевского права

освобождать своих слуг от необходимости занимать какую-либо местную

должность на том основании, что слуги короны должны без помех осуществлять

свои основные обязанности. В 1607 г. нижняя палата парламента признала

правомерным отсутствие депутатов на заседаниях в связи с королевской

службой (Speciale servitium regis). Это право очень часто применялось в XIV-

XV веках. Против него активно выступали местные судьи. Оно устанавливало

приоритет королевской службы над муниципальными обязанностями.[544]

Яков I жаловал специальные “охранные грамоты” (protections),

освобождавшие отдельных слуг от всех налогов. В 1627 г. констебль

Вестминстера жаловался на то, что король Яков I освободил всех своих слуг,

как штатных, так и внештатных, от всех налогов, поэтому они отказываются

"платить любые налоги, требуя освобождения на основании королевских

привилегий". Констебль утверждал, что ранее такие привилегии были

"неизвестны до последнего короля Якова, пожаловавшего протекцию некоторым

из его слуг, которые специально сопровождали его все время".[545] Таких

"некоторых" по оценкам констебля только в Вестминстере набралось 100

человек, большинство из которых составляли разного рода поставщики.

Кроме того Яков I активно использовал свое право прощать долги или давать

по ним отсрочку, особенно для слуг Королевской Спальни.

Дж. Эйлмер отмечает, что подобные “дополнительные льготы” лежали на

границе между финансовыми выгодами от занятия должности и условиями службы

короне.[546]

Кроме разного рода вознаграждений, получаемых от имени короля, слуги

могли получать выплаты или доплаты от частных лиц за конкретную

услугу(fee). Это могли быть либо другие королевские слуги, либо служащие

государственных департаментов, или просто представители английского

общества. Подобные выплаты предусматривались, например, за прохождение

документов через определенный департамент или субдепартамент. Эта форма

была более свойственна государственным службам, чем придворным. Но и в

придворных субдепартаментах их руководители могли назначить дополнительный

гонорар за определенный вид работ, что впоследствии стало традицией и

закрепилось в качестве обязательного условия.

Как уже отмечалось, частные вознаграждения стали серьезной преградой на

пути реформирования хаусхолда. Когда в 1617 г. выяснилось, что реквизиции

скота намного превышали потребности двора, то слуги оправдывались тем, что

эти излишки составляют законные вознаграждения (fee). Они взимают их

потому, что "трудно найти достойных людей, которые согласились бы выполнять

их обязанности за такую низкую плату".[547] Ни одна из проводимых

административно-финансовых реформ двора не смогла полностью отменить

частные вознаграждения в каком-либо субдепартаменте, в лучшем случае их

несколько ограничивали.

Частные вознаграждения поступали в распоряжение всего субдепартамента, а

не лично слуги их получившего. Затем они распределялись между его членами.

С этой точки зрения среди "старых" слуг существовала определенная оппозиция

заполнению вакантных мест или назначению новых членов в штат данной службы,

поскольку с ними приходилось также делиться. Профессор Эйлмер предлагает

рассматривать вознаграждения в качестве формы непрямого налогообложения, в

сохранении которого была заинтересована корона. Исследователь оценивает их

уровень в 33-50 % от всех доходов короны.[548] Фактически через

вознаграждения происходило перераспределение национального дохода в пользу

придворных слуг и государственной бюрократии без вмешательства парламента и

Казначейства.

Во время частых королевских путешествий Якова I многие слуги,

задействованные в организации должного приема и размещения королевского

кортежа, получали от местного население вознаграждения за оказанные услуги.

Среди них были королевские предвестники, посыльные, лакеи, камергеры-

привратники, трубачи, королевский пристав и др.[549] Со временем список

таких слуг все более увеличивался. Они фактически переходили на временное

содержание местных жителей.

Слуги хаусхолда дополнительно получали определенные вознаграждения во

время проведения различных придворных церемоний, в частности, креаций

рыцарей, баронов, графов и т.д., церемоний возведения в кавалеры

дворянскиго ордена. Эти церемонии, как правило, происходили на территории

королевской резиденции, но формально не входили в непосредственные

служебные обязанности придворных слуг. Поэтому участие королевских слуг в

данных церемониях и в организации последующих празднеств рассматривалось

как дополнительная услуга, которую оплачивал виновник торжества. Поскольку

креации в яковитский период проводились регулярно и нередко число

возведенных в достоинство составляло несколько человек, а иногда было

весьма внушительным, то подобные выплаты оказывались существенным

подспорьем для королевских слуг (300 рыцарей было одновременно возведено

Яковом I в саду Уайтхолла вскоре после прибытия в Англию). В 1610 г. при

возведении 25 человек в рыцари Ордена Бани, каждый из них должен был

заплатить королевскому повару 13 шл. 8п., музыкантам 30 шл., клеркам

различных хозяйственных служб - от 6 до 40 шл. и т.д., всего по 38 ф. 6шл.

8п.[550]

Королевские слуги получали награды и подарки не только от собственного

короля, но и от правителей других государств или их представителей, которые

демонстрировали свое величие и щедрость, но в тоже время ставили придворных

слуг в обязанное положение. В 1606 г. датский король Христиан IV передал

15.000 dollars слугам Хаусхолда, 10.000 – слугам Королевской Палаты, и

5.000 – слугам Конюшни. Дополнительно каждый из членов Королевской Спальни

получил драгоценные украшения.[551] Знаменитые "испанские пенсии", которые

в 1604 г. составили 9.125 ф., и вызвали негативную реакцию в обществе,

получали многие из придворных слуг, их называли простой или "обычной

вежливостью".[552]

Стимулировать работу слуг были призваны чаевые (gratuity, tips) и разного

рода подношения, подарки (presents, rewards). Их возможное отличие в том,

что первые давались сверх установленных выплат, как правило, подчиненным

или низшим по положению слугам, а вторые подносились равным или более

высшим по своему статусу лицам.[553] Отличие от вознаграждений состояло в

том, что чаевые носили разовый, полуофициальный характер, но существовала

ярко выраженная тенденция к приобретению ими регулярного характера.

Постепенно вознаграждения и чаевые потеряли стимулирующую функцию, т.к.

стали восприниматься слугами как естественная компенсация за их услуги.

Традиция устанавливала практику оказания признательности в материальном

выражении, поэтому нередко предусматривались дополнительные вознаграждения

только за "хорошую" работу, будущее расположение или за выполнение

незначительной просьбы, например, за разрешение пройти через служебное

помещение, чтобы искать встречи с королем или придворными.[554]

Подношение подарков при дворе было чрезвычайно формализовано и чуть ли не

обязательно. Кроме презентов за выполнение определенной услуги, каждый год

под Новогоднее торжество происходило всеобщее дарение подарков, т. н. New

Year gifts. Чем выше была должность и положение при дворе, чем больше было

подчиненных и клиентов, тем большего обогащения в эти праздничные дни

следовало ожидать. Главным событием этого действа было поднесение подарков

королю от имени его верных слуг. Почти каждый слуга стремился подобнам

образом выразить свое почтение государю. Подарки были самые различные от

чисто символических стилизованных изображений придворных служб, поднесенных

монарху от слуг данных субдепартаментов, до ювелирных украшений, среди

которых особенно часто встречались серебряные пластины, и обыкновенных

денег.[555]

Была разработана достаточно сложная процедура дарения королю и получения

ответного дара, который обычно представлял собой золотую или серебряную

пластину. Церемония была организована таким образом, что король сам лично

не принимал подарки, которые при Якове I в большинстве своем представляли

кошельки с деньгами, что было похоже на добровольно-обязательное

субсидирование монарха знатью (бароны -по 10 ф., виконты - 15, графы - 20).

Значительная часть сумм поступала в "личный королевский кошелек", а так же

в ювелирный офис двора. Ценные вещи хранились в Гардеробе.

Ключевыми фигурами в этом действе оказывались Лорд-камергер, который

принимал подарки от подданных и департамент драгоценностей двора, который

выдавал ответный дар. При этом дарителям следовало передать соответствующие

выплаты каждому из слуг, который принимал участие в процедуре: будь-то

привратник, который открывал дверь или секретарь ювелирной службы, который

выдавал расписку на получение пластины. Причем все чаевые были заранее

фиксированы и входили в стоимость той суммы, которая передавалась дарителю

для получения ответного дара.[556] Таким образом, в процесс поднесения

подарка включалось значительное количество придворных слуг, между которыми

фактически происходило очередное перераспределение королевских доходов, а

сама церемония теряла свою персонифицированность. Хаусхолд как корпорация

слуг оказывался самым тесным образом включен в обмен подарками между

королем и знатью.

Если подарки, чаевые и другие дополнительные платы должны были лишь

ускорить прохождение дела или улучшить качество выполняемой работы, и

поэтому не вызывали возмущений, то взятка (bribe) должна была убедить кого-

либо дать обратный ход делу, изменить его, направить по незаконному пути. В

этом, по мнению современников, состояло их отличие, и именно в этом была

предосудительность взятки. В 1619 г. Звездная палата определила взятку как

использование "денег, предназначенных для общественной службы в личных

целях" и как деньги, "взятые неправильно для вознаграждения" в личных целях

в благодарность во время несения общественной службы.[557] Годы с 1613 по

1621 многими исследователями рассматриваются как расцвет взяточничества(в

частности, Дж.Эйлмер, Л.Стоун, Л.Пекк). Согласно дебатам 1624 г. взятка

была отнесена к вымогательству, т. е. к чрезмерной оплате, в то время как

подарки и чаевые рассматривались как справедливое вознаграждение (reward).

Уровень реальных доходов королевских слуг показывает, что коррупция вряд

ли была следствием инфляции и роста цен, тем более, что она больше всего

процветала среди обеспеченных категорий слуг.

Таким образом, совокупный годовой доход королевских слуг возрастал в

десятки раз в сравнении с официальным жалованием. Например, должности

“Белого штата” и Гофмаршальской конторы, чей оклад варьировался в пределах

100-200 ф. реально приносили доход в 2-3 тыс. ф. в г., а придворные прачки

позволяли себе содержать прислугу. Главы придворных хозяйственных служб

имели от 300 до 900 ф. в год, камер-юнкеры и камер-пажи — в пределах 100-

200 ф., слуги низшего звена — 20-60 ф. в год. При этом “рыночная”, если так

можно говорить, стоимость должности в случае предложения ее покупки или

продажи возрастала в 2,5 - 3 раза.[558] Тем не менее, для самого низшего

звена слуг реально существовали материальные проблемы. В 1608 г. один из

королевских аптекарей получил 60 ф. для приготовления лекарств "для самых

низших слуг" двора.[559]

Среди современников часто существовали противоположные точки зрения на

финансовую ценность придворных должностей. Неудачные претенденты, как

правило, считали, что должности приносят значительные материальные выгоды,

а сами слуги хаусхолда постоянно жаловались на низкие доходы и частые

задержки с выплатами. Безусловно, среди слуг были как счастливчики, заметно

обогатившиеся, так и неудачники, погрязшие в долгах. Следует отметить, что

именно для яковитского периода значительную роль в поддержании благополучия

придворных слуг стала играть королевская щедрость, еще сильнее

привязывавшая задолжавших слуг к королю. При этом для большинства слуг

главным источником доходов оставалась земля. Яков I, понимая это, с одной

стороны стремился прикрепить своих слуг к земле, чтобы ослабить давление на

бюджет и укоренить шотландских слуг, а с другой, не желая ослаблять их

зависимость от короны, всячески подчеркивал условность держаний. Хотя

следует отметить, что для королевских фаворитов и влиятельных патронов,

контролировавших распределение должностей, земельные и должностные

источники доходов были сопоставимы. В 1619 г. Бэкингем получил 5.000 ф.

дохода от земли и 4.000 ф. - от собственных должностей, 4.500 ф. - от

продажи должностей и титулов, остальные от экономических привилегий, всего

около 18.000 ф.[560]

Не меньше, а часто намного больше доходов были расходы слуг королевского

двора. В первую очередь это относится к высшему звену. Нормы придворной

жизни требовали от них быть одетыми по последней моде (мужской костюм с

вышивкой и отделкой нередко доходил до 1.000 ф.), быть щедрыми со своим

окружением, снимать для себя и для них дома в престижном западном районе

Лондона, заниматься покровительством и меценатством. Л. Стоун оценивает

подобные расходы от 2 до 10 тыс. ф. в год.[561] Особенно велики были

расходы лиц, которые занимали финансово ответственные посты. Им часто

приходилось компенсировать дефицит бюджета своего ведомства из собственного

кармана. К перечисленным расходам необходимо добавить средства, потраченные

на продвижение по службе или покупку должности, которые окупались в среднем

только через 2-4 года. Естественно, что никакие официальные формы оплаты не

могли компенсировать подобные расходы. Приходилось надеяться на

благосклонность и щедрость монарха. Тем не менее, двор всегда оставался в

глазах провинциальной аристократии и, отчасти, джентри тем местом, где

“разыгрываются высокие призы”.

В целом слуги королевского хаусхолда находились в более выгодном

положении, чем служащие других государственных институтов, в связи с тем,

что их причастность ко двору и к королю лично позволяла компенсировать

недостаточно высокий уровень официального жалования, не нарушая придворных

регламентов и ордонансов. В тоже время придворные слуги находились в

гораздо большей зависимости от внутренней политики короны и ее финансового

положения. К тому же, как показывает практика, Якову I и его администрации

было гораздо легче сэкономить на доходах рядовых придворных слуг, чем на

собственных королевских расходах и щедрости к избранным придворным.

Таким образом, в отличие от тюдоровского периода, когда, по мнению

Бреддока, корона осознавала тяжелое финансовое положение придворных слуг в

условиях инфляции и использовала различные способы его поддержания, Яков I

в этом отношении разделил свой двор на две неравные части. К первой

относились избранные высшие слуги, прежде всего шотландцы Королевской

Спальни, которым доставалась львиная доля королевской милости, ко второй –

все остальные слуги, за счет которых проводилась экономия. Тем самым при

яковитском дворе был создан почти непреодолимый социально-экономический

барьер между слугами.

3.2.Некоторые особенности механизма получения придворных должностей,

карьеры и статуса королевских слуг.

Занять официальное положение на придворной иерархической лестнице было не

таким простым делом. Двор и его отдельные службы представляли собой

достаточно замкнутую корпорацию в том смысле, что количество страждущих

получить доступ ко двору всегда на много превышало количество свободных

должностей в штате двора. Лица, уже состоящие в штате, рассматривали вновь

прибывших как конкурентов собственной придворной карьере. Конкуренция не

только за свободные места, но и за те посты, которые могли в перспективе

освободиться, была чрезвычайно высока. Например, известный поэт и драматург

начала XVII в. Бен Джонсон являлся вторым (!) наследователем (т. е. получил

грант на право занять эту должность после освобождения ее настоящим

владельцем) поста мастера субдепартамента королевских развлечений, но, к

сожалению, он прожил не слишком долго и не смог получить эту должность.

На любую более или менее значимую должность двора всегда имелось

несколько претендентов. В связи с этим, владельцы придворных должностей

стремились закрепить их пожизненно за собой, а, по возможности, и передать

по наследству.

В некоторых субдепартаментах двора прослеживается семейная

преемственность в занятии определенных должностей. Начиная с XIV в.,

большая преемственность наблюдается среди клерков разного рода придворных

ведомств, в силу специфики секретарской деятельности и особой сложности

выполняемых обязанностей.[562]

Относительным выходом из ситуации, когда количество кандидатов намного

превышало количество существующих постов, и особенно постов достойных для

знати, стало введение в XIV в. посменной или "повременной" службы (service

par terme), которая получила первоначальное развитие при бургундском дворе

и стала примером для остальных европейских дворов.[563]

Посменное пребывание на должности в течение нескольких месяцев в году,

активно вводилось Тюдорами и продолжало практиковаться Стюартами, что

привело к чрезмерному разбуханию придворного штата и к росту расходов на

содержание слуг. Поэтому во второй половине правления Яков I в своей

придворной политике попытался использовать другие способы наделения постами

как можно большего числа желающих: авансирование должностей и введение

внештатных слуг. К концу правления только внештатных камергеров Палаты

насчитывалось около 200 человек.

Обладая правом доступа ко двору, внештатные слуги не получали содержания

и не имели определенных обязанностей. Но когда стало очевидно, что не

только внештатные, но и ординарные слуги лишились доступа к Якову I

вследствие выделения Королевской Спальни, то привлекательность

экстраординарных постов для знати и высшего джентри заметно упала.

Включив в ранестюартовсий двор большое количество шотландцев, Яков I

частично возродил один из традиционных принципов рекрутирования королевских

слуг – территориальный, когда предоставлялось преимущество выходцам из

определенной местности, связанными между собой и с господином кровными,

соседскими и патрон-клиентными отношениями.[564]

Формально назначение на должность происходило пожалованием от имени

короля (grant), но реально право монарха, назначать слуг двора, было

передано главам соответствующих департаментов.

В Хаусхолде контроль со стороны короля за назначениями ограничивался

должностями Гофмаршальской конторы. В Королевской Палате количество

подконтрольных монарху постов было больше. Король прибегал к использованию

своего права только тогда, когда хотел оказать расположение к одному из

претендентов на должность или в случае возникновения спорных, а порой, и

скандальных ситуаций.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34