Хрестоматия

местнических споров не возникло, в целом же поход был объявлен «без мест».

11 мая войско прибыло в Серпухов и стало готовиться к обороне. Царь

Борис лично осмотрел засечные чертежи, указал, кого послать к засекам, кому

остаться у Серпухова и в каких полках.

18 июня стало известно, что крымский хан Казы-Гирей не решился напасть

на Русь, узнав о воцарении Б. Годунова и готовности знати ему служить.

Вместо войска в царский стан прибыли крымские послы. Желая показать свое

могущество, Борис устроил им помпезную встречу: на протяжении 7 верст

расположил у дороги полки, в огромной расписной палатке устроил прием

вместе с боярами и дворянами «в золотых парадных платьях». Все это должно

было показать крымцам прочность власти и могущество «божьего избранника».

30 июня как победитель важно и торжественно Борис въехал в столицу.

Народ снова радостно его приветствовал. (Публицисты Смутного времени потом

обвинят его в том, что он умышленно пустил слух о нападении крымцев и

«бездельно» стоял под Серпуховом, пируя и раздавая милости знати, чтобы

снискать ее любовь). Но, думается, эти обвинения были напрасными. Угроза

нападения крымцев в то время была суровой реальностью.

Серпуховский поход показал новому царю, что открытых противников у

него нет и что подданные готовы служить ему «верой и правдой». Однако Борис

вновь попросил патриарха составить Утвержденную грамоту и вновь велел

подписать ее представителям духовенства, боярства, дворянства и городов.

Один экземпляр положили в царскую казну, другой — в гробницу митрополита

Петра для освящения и бережения.

Все эти предосторожности как бы свидетельствовали, что Б. Годунов

предчувствовал свой бесславный конец и пытался любым путем обезопаситься от

предательства знати. Однако все оказалось напрасным. Первому выборному царю

современники не простили ни одного промаха, ни одной ошибки и на века

заклеймили как преступника и узурпатора.

Только через полгода после избрания, 3 сентября, Борис решился

венчаться царским венцом. Весь двор принял участие в церемонии. «Шапку

Мономаха» нес виднейший боярин кн. Ф. И. Мстиславский, скипетр, символ

царской власти — боярин кн. Д. И. Шуйский, яблоко (державу) — боярин С. В.

Годунов, золотыми монетами обсыпал при выходе из собора царевич Федор.

Соблюдая иерархию, Годунов смог окружить себя преимущественно близкими

родственниками (кроме Мстиславского). Этим он показал всем, кто будет при

нем на первых ролях.

Венчание на царство было отмечено со всей пышностью. До 10 сентября

шли праздничные пиры в кремлевском дворце. Для народа на площадь выкатывали

бочки с пивом и медом. Все придворные чины получили тройное годовое

жалование, население было освобождено на год от налогов. Заключенных

выпустили на волю, и было объявлено, что новый царь 5 лет обещает никого не

казнить.

По случаю торжества Борис щедро раздавал чины: боярство получили М. П.

Катырев-Ростовский, А. Н. Романов, А. Б. Трубецкой, В. К. Черкасский, Ф. А.

Ноготков; окольничими стали: М. Н. Романов, Б. Я. Бельский, В. Д. Хилков,

М. М. Салтыков, Н. В. Годунов, С. Н. Годунов, Ф. А. Бутурлин, С. С.

Годунов, М. М. Годунов. Конюшим был назначен Д. И. Годунов, кравчим — И. И.

Годунов, казначеем — И. П. Татищев, чашником — П. Ф. Басманов, ясельничим —

М. И. Татищев. Два последних стали вскоре царскими любимцами.

Новые назначения свидетельствуют о том, что царь Борис хотел сохранить

созданное при Федоре равновесие среди знати, не забывая при этом и своих

родственников, на которых собирался опираться. Два года по воспоминаниям

современников, все были довольны новым царем. Он старался выполнять все

данные при венчании обещания. Никого не казнил, не наказывал, заботился о

всеобщем благосостоянии следуя своей клятве: «Бог свидетель сему: никто не

будет в моем царстве нищ или беден! Сию последнюю рубашку разделю со

всеми». Известный писатель А. Палицын так писал об этом времени:

«Двоелетнему же времени прошедшу, и всеми благими Росия цветяше. Царь же

Борис о всяком благочестии и о исправлении всех нужных царству вещей зело

печашеся. По словеси же своему о бедных и нищих крепце промышляше, и

милость к таковым велика от него бываше, злых же людей люте изгубляше. И

таковых ради строений всенародных всем любезен бысть».

Прежде всего для успокоения знати Борис разобрал местнические споры,

разгоревшиеся в дни правления царицы Ирины. Затем щедрыми пожалованиями он

склонил многих на свою сторону. Поскольку войны не велись, то царская

служба стала легкой и необременительной для боярства и дворянства.

Городское население и черносошные крестьяне получили послабление в налогах.

Многие работы по строительству укреплений, мостов и дорог стали вестись за

счет казны наемными работниками. Наиболее широкое распространение данная

практика получила в период трехлетнего голода.

Царские указы облегчили и участь крепостных крестьян. Согласно им было

точно определено, сколько каждый крестьянин был обязан платить хозяину и

сколько дней на него работать. Более того, в 1601 г. был издан указ,

разрешающий крестьянский выход в Юрьев день и определяющий размер

«пожилого»— 1 руб. 2 алтына за год. Правда, крестьянам не разрешалось

переходить к крупным вотчинникам, а только к небогатым служилым людям,

жильцам, детям боярским и иноземцам. Это было сделано для того, чтобы

служилые люди не разорялись окончательно, так как крестьянский труд был их

единственным средством для существования.

В первые годы правления Борис старался угождать всем и быть

рачительным хозяином огромного государства. Незаурядные личные качества,

пытливый ум, приветливость и чувствительность, ораторское искусство

(«вельма сладкоречив»), красивая внешность и величавость царя привлекали к

нему подданных. Один из современников писал о нем: «Муж зело чуден, в

рассуждении ума доволен и сладкоречив, весьма благоверен и ни-щелюбив и

строителен зело, и державе своей много попечения имея и многое дивное о

себе творяше». Всем было известно, что Борис очень любил жену и детей,

ненавидел низменные забавы и винопитие.

До нас дошли царские указы в Сибирь, в которых наглядно прослеживается

рачительное отношение государя к природным богатствам. В них воеводам

запрещалось рубить лишний лес даже для строительства судов, чтобы ничего не

оставалось и не гнило. Отходы от строительства следовало использовать для

отопления казенных помещений. Четко регламентировалось, сколько можно было

отстреливать пушного зверя и каким оружием. Нельзя было грабить и

эксплуатировать местное население, которому полагалось отводить сенокосные,

пушные промыслы, рыбные угодья. Больных и увечных освобождали от платы

ясака.

Освоение Сибири в царствование Бориса продолжалось исключительно

интенсивно. В 1598 г. воевода Воейков разбил войско хана Кучума и взял в

плен его семью. Под конвоем цариц и царевичей отправили в Москву, где они

были весьма ласково встречены Борисом. Самому Кучуму также неоднократно

предлагалось прибыть к царскому двору, но тот предпочел убежать в нагайские

степи, где и был убит. Продолжалось строительство сибирских городов:

Верхотурья, Мангазеи, Томска и др. Царь стремился к тому, чтобы в Сибири

были не только городки-крепости, но и хорошие дороги, села с пашнями,

мельницы, солеварницы и т. д. Для этого всячески поощрялись всевозможные

промыслы и их заводчикам давались большие льготы, переселялись семьи

купцов, крестьян, которым давались денежные ссуды, хлеб, орудия труда.

В жены стрельцам направлялись молодые девушки, чтобы они обзаводились

семьями и заселяли огромные просторы. Сибирские воеводы были обязаны за

счет казны строить суда для перевозки товаров, сооружать мосты и дороги и

следить за их состоянием. Местному населению предлагалось креститься и

наниматься на царскую службу. В городках-крепостях строились церкви,

присылались книги, церковная утварь, в Верхотурье был основан первый в этой

местности монастырь, куда могли постричься старые и увечные казаки.

Отличительной чертой Бориса еще до вступления на престол была любовь к

иностранцам и всему иностранному. Воцарившись, он стал всячески

покровительствовать выходцам из Ливонии, бежавшим в Россию во время польско-

шведской войны. Им давались большие денежные ссуды, земельные угодья,

предлагалось поступать на царскую службу. Много льгот от царя получили

английские, ганзейские и голландские купцы.

Им было позволено поселиться в особой немецкой слободе на Кукуе и даже

построить там кирху. Для нужд двора Борис стремился выписывать из-за

границы всевозможных специалистов: медиков, рудознатцев, часовщиков,

ювелиров. Личную его охрану составили иностранцы-наемники. Для приобщения

русских людей к иноземным наукам царь хотел пригласить в Москву известных

европейских ученых и организовать особую школу. Но против этого активно

выступило духовенство во главе с патриархом Иовом, полагавшим, что вместе с

науками на Русь проникнет чуждая вера. Тогда царь решил послать несколько

молодых людей для обучения в Англию, Голландию и Любек. Смута помешала

этому замыслу— из 9 посланных вернулся только один.

Царствование Бориса началось при весьма благоприятной для России

международной обстановке. Два самых опасных западных соседа, Речь

Посполитая и Швеция, вели между собой ожесточенную борьбу. Поэтому, когда

16 октября 1600г. в Москву прибыло польское посольство во главе с Л.

Сапегой для заключения «вечного мира», царь не слишком торопился его

принять. Под разными предлогами аудиенция откладывалась. Только 26 ноября

Сапега смог предстать перед «светлыми царскими очами». Однако сами

переговоры с боярами начались еще позднее — 3 декабря и продолжались до

августа 1601 года Борис медлил, так как хотел узнать исход борьбы поляков

со шведами. Кроме того, он стремился заставить короля Сигизмунда признать

свой царский титул, но это не удалось. Тогда в свою очередь Годунов

отказался признать права Сигизмунда на шведскую корону, тем самым принимая

сторону его дяди Карла. В конце концов с поляками было заключено лишь

перемирие на 20 лет.

Борис не хотел терять надежду на приобретение Ливонии, но военным

путем делать этого не стремился, поскольку боялся неудач. Дипломатический

путь казался ему более перспективным. Для его реализации царь пригласил в

Москву опального шведского принца Густава, надеясь выдать за него свою дочь

Ксению и посадить на Ливонский престол. Но этот план не удался. Густав

оказался человеком строптивым и малодостойным. Он привез с собой любовницу,

пьянствовал, не желал принять православие, и царь был вынужден выслать его

в Углич.

Неудача не остановила Бориса. Он решил подыскать жениха для Ксении в

европейских королевских домах, вскоре удалось договориться о браке с

датским принцем Иоганном, братом короля Христиана. В конце лета 1602г. в

Москву прибыл жених, радушно встреченный царем и его семьей (Ксения,

правда, до свадьбы с ним не должна была видеться). Однако и этой свадьбе

было не суждено состояться. В октябре Иоганн тяжело заболел и скоропостижно

умер.

Безрезультатными оказались и попытки высватать для царевича Федора

грузинскую княжну. Кахетинский государь Александр, считавший себя царским

вассалом, был убит сыном, принявшим магометанство и перешедшим под

протекторат Персии. «Зондирование почвы» в Австрии и Англии также не

принесло результата. Рудольф не хотел портить из-за России отношения с

Сигизмундом, а Елизавета всегда вела осторожную политику.

После Серпуховского похода с Крымским ханством установились мирные

отношения. Чувствуя свою силу, Борис стал уменьшать ежегодные поминки хану,

одновременно укрепляя южные границы. С берегов Оки линия обороны сместилась

на юг и стала проходить у городов-крепостей Царева-Борисова, Белгорода,

Валуйки. Сюда из казны регулярно подвозились хлебные запасы, вооружение,

порох, снаряды. Основные полки стояли теперь у Мценска, Новосили и Орла. В

помощь им в случае опасности должны были подходить отряды из Рязани,

Михайлова и Пронска.

Продвижение русских на юг очень не нравилось крымскому хану, но

воспротивиться ему он не мог. Даже турецкий султан, его покровитель, был в

этом отношении бессилен. Борис же для ущемления интересов Турции стал

поддерживать православного молдавского господаря Михаила, посылая ему

деньги, дорогие подарки, книги и церковную утварь.

Умелое управление государством позволило царю существенно пополнить

царскую казну. В итоге за казенный счет началось большое строительство. В

Кремле выстроили обширные каменные палаты для военных приказов, около

Конюшенного приказа устроили водопровод по образцу европейских. Был

надстроен верх колокольни Ивана Великого и под ее куполом золотыми буквами

написали имя Бориса с полным царским титулом. Чтобы прославить себя на

века, царь начал строительство нового собора по образцу иерусалимского

храма «Святая святых» с копией Гроба Господня внутри. Правда, завершить это

строительство не удалось, и позднее храм был разобран.

Через Неглинку возвели новый широкий мост, на котором даже

расположились лавки купцов. Для нищих были построены богадельни. С роскошью

была отстроена загородная резиденция Большие Вяземы.

Для прославления своего имени Борис повелел заложить на границе

государства новый город Царев-Борисов. Его строителем был назначен Богдан

Яковлевич Бельский, родственник царицы Марии Григорьевны. В помощь ему

присылались люди, деньги, продовольствие. Однако Бельский не оправдал

царского доверия и стал вести себя в новом городе как полновластный хозяин

и владыка. За злоупотребления его подвергли опале и выслали в Нижний

Новогород. Наказание показало, что милости царя имеют предел даже по

отношению к родственникам.

Новшеством правления Бориса стало использование на службе «охотчих

людей», преимущественно в войске. Из казны им платили только жалование.

Такими же наемниками были царские стражники, состоящие из иностранцев.

Любой царский выезд превращался в грандиозное зрелище, поскольку царя

окружало несколько десятков тысяч дворян со своими знаменами и набатами

(10—12 труб и барабанов) и множество стрельцов на лошадях из царских

конюшен.

Став царем, Борис продолжил свою обширную благотворительную

деятельность. Наиболее богатые дары получал Троице-Сергиев монастырь, куда

царь неоднократно ездил на богомолье. Казалось, Борис чувствовал, что

именно в этом монастыре будут покоиться его останки и именно здесь найдет

приют его дочь, превратившаяся по воле самозванца Лжедмитрия в монахиню

Ольгу. В 1598г. он пожертвовал дорогой покров, в 1599г.— паникадило,

пелену, потир восточного хрусталя в золоте и серебре, в 1600г.— большой

колокол и тройной подсвечник, в 1604г.— «большой воздух», особый покров.

Регулярно делались денежные вклады и в Иосифо-Волоколамский монастырь, где

в родовой усыпальнице хранились останки тестя Малюты Скуратова. Сюда же еще

раньше Годунов пожертвовал с. Неверове в память об Ф. И. и В. И. Умных-

Колычевых и Б. Д. Тулупове, казненных Иваном Грозным. Когда-то это село

было даровано ему «за некое безчестие», но дар, видимо, тяготил его душу.

Желая заслужить любовь подданных, царь Борис проводил широкомасштабные

благотворительные мероприятия, особенно во время трехлетнего голода. Всем

нуждающимся из казны раздавались деньги, на рынки привозился дешевый хлеб

из казенных запасов. Желающим предлагалось за плату работать на казенных

стройках. Однако уменьшить масштаб народного бедствия это не могло, а

иногда даже усугубляло положение: тысячи людей устремились в Москву за

раздаваемыми деньгами, но прокормиться на них не могли и умирали прямо на

улицах. В итоге в столице пришлось организовывать особые команды по

захоронению умерших в «скудельницах» — братских могилах.

Стихийное бедствие подорвало доверие подданных к царю. Многие стали

поговаривать, что причина несчастия в том, что Бог покарал государя за его

преступления и сделал его правление несчастливым. Репутацию царя подрывало

и его непомерное тщеславие и подозрительность. Желая укоренить культ

поклонения себе, как царствующей особе, он заставлял подданных каждый день

молиться о своем здравии и о здравии всех членов его семьи. Для этих целей

даже была написана особая молитва. В церквах три раза в день пели ему

многолетие. Постепенно Борис становился недоступным не только для простых

людей, но и для бояр и членов правительства. Запираясь в покоях, он

отправлял на официальные приемы и заседания думы сына Федора, который хотя

и был не по годам умен и образован, все же был неспособен управлять

огромным государством.

Будучи очень подозрительным и боясь заговоров, царь решил внедрить

систему доносов, по которой слугам разрешалось доносить на своих хозяев,

если они усматривали в их действиях антиправительственный характер. За это

доносчики получали имущество господ. Такая система существенно расшатывала

моральные и нравственные устои общества, поскольку открывала для бесчестных

людей легкий путь к обогащению.

Одними из первых жертвами новой системы стали 5 братьев Романовых и их

многочисленные родственники. В ноябре 1600 г. слуга Александра Никитича

Второй Бартенев донес, что в казне его хозяина хранятся какие-то корешки,

которыми он хочет извести царя. Началось шумное разбирательство с

привлечением бояр и патриарха. Корешки были найдены и представлены на суд

как вещественное доказательство. После разбирательства, продлившегося

несколько месяцев, все братья Никитичи и их родственники были объявлены

виновными и сурово наказаны. Глава семьи Федор Никитич с женой Ксенией были

пострижены в монахи и отправлены далеко на север, их братья: Александр,

Василий, Михаил и Иван были отправлены в ссылку в Сибирь. Даже маленьких

детей Федора, Михаила и Татьяну, и всех жен братьев Никитичей и сестер с

мужьями наказали, разослав в отдаленные тюрьмы. Имения же их конфисковали и

отписали в казну. Условия заключения оказались такими тяжелыми, что вскоре

Александр, Василий и Михаил Романовы умерли. За ними последовали И. В.

Сицкий с женой и Б. К. Черкасский. Репрессиям были подвергнуты и более

дальние родственники: Шереметевы, Шестуновы, Репнины, Карповы. В итоге

Боярская дума и царский двор буквально обезлюдели (среди осужденных было 4

боярина).

Жестокое наказание, обрушившееся на весь род Романовых по весьма

сомнительному поводу потрясло современников. Все поняли, что царь Борис

расправляется с ближайшими кровными родственниками Федора Ивановича, чтобы

не иметь соперников. Действительно, возмужавшие и породнившиеся со многими

знатными фамилиями дружные братья Никитичи могли вскоре составить

конкуренцию дряхлеющему роду Годуновых. Видя это, Борис нанес удар первым,

но это не укрепило его трон, а, напротив, лишь подорвало доверие подданных

к царю.

Недовольство знати вызывали не только широкомасштабные репрессии, но и

то, что царь Борис стал всячески пресекать все попытки местничества,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11