Столыпин как реформатор

пополнили деревенский пролетариат или подались в город. Это был

естественный процесс. Даже сегодня мы страдаем от того факта, что занятость

в нашем сельском хозяйстве в несколько раз выше, чем на Западе, а

производительность труда - значительно ниже.

Урожайность помещичьих хозяйств была выше крестьянских на 15% после

реформы 1861 г. и на 25% перед Первой мировой войной, а за вычетом

арендованных крестьянами земель - на 50%. Шел естественный отбор

жизнеспособных помещичьих имений, которые были способны превратиться в

капиталистические хозяйства. Уже тогда помещичьи и крупные крестьянские

хозяйства были главными поставщиками товарной продукции для города.

Критики реформы иногда говорят о том, что урожайность частников на

хуторах была всего на 14% выше, чем в общине, и приводят, в качестве

противопоставления, пример гораздо более эффективных немцев-колонистов

(!!!), всячески доказывают, что община могла бы быть при каких-то условиях

эффективной. Точно так же недавние колхозные защитники напрасно тщились

остановить здравый смысл и реалии нового времени. На мой взгляд, разница в

14% - колоссальная, а опыт немецких колонистов лишний раз доказывает

чудовищную неэффективность общины.

Преобладающим типом хозяйства в результате реформы стало мелкое

крестьянское с объединением в союзы, вспомогательный тип - крепнущее

крупное и среднее промышленное капиталистическое предприятие. Народ начинал

богатеть, а острота земельного вопроса ослабевать. За годы реформы сбыт

сельскохозяйственных машин вырос в 5,5 раз, минеральных удобрений в 7 раз,

развивалось травосеяние, разведение мелкого скота и т. д. Свободная

кооперация пришла на смену общине - было создано 33 тысячи кооперативных

союзов, в которых состояло 11 млн. членов. Но власти не успели все

завершить к началу войны, остались неудовлетворенными 5,7 млн. ходатайств о

выделе из общины, в том числе потому, что не хватало землемеров.

Последующие политические катаклизмы остановили цивилизованную аграрную

реформу, оторвали крестьян от земли, превратили их в солдат, утомили и

развратили население. Произошел подлинный разгром всего позитивного опыта,

агрокультуры, сложных сельскохозяйственных машин. Крестьяне главным образом

насильно захватывали землю помещиков, делили и уничтожали

сельскохозяйственное добро, а не становились рачительными собственниками

более развитых хозяйств.

После революции объектом грабежа стали и богатые, и просто зажиточные

крестьяне. В результате эффективность всего аграрного сектора в России

быстро падала, уменьшалась его товарность, и наступил голод.

Понадобились драконовские меры, чтобы быстро выйти из "пике", в

которое завела село советская власть. Большевики отреагировали

продразверсткой, отбиранием хлеба, борьбой с "излишками". Крестьяне

ответили, в свою очередь, сокращением посевов и отказом от торговли. Зачем

сеять, если все отнимут? Абсурдность аграрной политики коммунистов

поражает, но и сегодня у нее есть апологеты. Следующим шагов большевиков

была коллективизация, то есть возврат к более крупному хозяйству, которое

до этого старательно уничтожали, выбивая хороших работников.

Вспомним, как говорили современники: революционный город отдал бедноте

помещика и кулака, а вскоре сам встал на ножи с деревней. Царство

деревенской бедноты означало город без хлеба. Не больше, но и не меньше.

Иногда говорят, что некоторое обострение социальной напряженности в

ходе разрушения общины могло быть одной из причин революции. Понятно, что

ломка старого никогда не проходит безболезненно, но лечение болезни

реформами как раз и было призвано предотвратить революцию. Если бы реформа

продолжалась с той же интенсивностью, как и при Столыпине, а Россия не

вошла бы в первую мировую войну, то никакой революции и не было бы. Причина

революции не в реформе, а в ее отсутствии или в промедлении с ее

завершением.

5)Крестьянский подземельный банк.

Крестьянский поземельный банк был создан еще в 1883 г. при Александре

Ш, но к моменту начала столыпинской реформы уже не отличался особой

активностью1. Только революция и нарастающие погромы усадеб заставили его

резко активизировать работу. Но крестьяне, рассчитывал на скорую бесплатную

прирезку помещичьей земли, не очень охотно покупали землю у банка.

В ноябре 1905 г. - мае 1907 г. банком было продано всего 170 тыс.

десятин. Только после того, как надежды на экспроприацию развеялись,

начался быстрый процесс покупки крестьянами, причем в основном мелкими и

средними, а не зажиточными, земель у Крестьянского банка.

В 1905-1907 гг. Крестьянский поземельный банк скупил у дворян свыше

2,7 млн десятин земли, так как многие напуганные помещики во время и после

революции спешили продать свои имения, а другие разорялись, поскольку не

умели вести хозяйство или обладали слишком небольшими земельными угодьями

для эффективного хозяйствования. А Крестьянский банк должен был лишь

успевать покупать их и распределять дворянские земли. Кроме того, в его

распоряжение перешли государственные и удельные земли, то есть он стал

обладать значительными ресурсами.

15 ноября 1906 г. последовал Указ о выдаче Крестьянским банком

отдельным крестьянам ссуд под залог

Покупка земли у Крестьянского банка[20]

|Приобретено |1908 |1909 |1910 |1911 |1912 |

|Отдельными |в тыс. десятин |126 |432,5|711,2|638,8|347,4|

|домохозяинами | | | | | | |

| |в % к общему |38,8 |78,4 |93 |93,2 |93,5 |

| |числу земли | | | | | |

|Товариществами |в тыс. десятин |198,9|118,8|53,5 |45,9 |34,3 |

|и обществами | | | | | | |

| |в % к общему |61,2 |21,6 |7 |6,8 |6,5 |

| |числу земли | | | | | |

Первоначально он давал кредиты наличными деньгами на 24 или 34 года

для покупки земли. Кредит давался в пределах 15 рублей на душу при общинном

владении, 500 рублей при подворном. В 1895 г. банк стал покупать землю для

перепродажи крестьянам. С 1906 г. ссуды стали выдавать не наличными, а

векселями банка, и банку передали часть удельных земель для продажи. Норма

продажи на один двор составляла тройной высший надел по Положению 19

февраля 1861 г.

надельных земель. Крестьянин получил доступ к банковскому кредиту. При

этом ограничения на передачу надельных земель в залог частным лицам и

учреждениям сохранялись, то есть речь не шла об абсолютно свободном рынке

земли.

Ссуды могли выдаваться крестьянским обществам, товариществам,

отдельным крестьянам. Цели банковских ссуд - покупка дополнительной земли,

улучшение землепользования. Размер ссуд обычно не мог быть больше 90%

оценки отведенных к одному месту земель, передаваемых в залог, а в случае

разбитых на полосы участков - не более 60%. В случае сельских обществ эти

ограничения были 60 и 40%, то есть единоличному хозяину давались

преимущества. Льготы давались покупателям отрубных участков: им кредит

предоставлялся на 95% стоимости земли, а при покупке хуторских участков -

даже на 100%. До 80% всей земли теперь продавалось отдельным хозяевам.

При этом общий размер покупаемой и имеющейся земли не мог превышать

определенной нормы, то есть правительство опасалось чрезмерного расслоения

крестьянства. В случае невозврата кредита банк мог ставить заложенную землю

на торги, причем на первые торги допускались только лица, имеющие право

владеть надельными землями (то есть отсекались дворяне и другие сословия).

Принятые ограничительные меры были ошибочны, так как затрудняли

создание эффективного рынка земли. Все это напоминает нынешние думские

баталии по Земельному кодексу, когда аграрно-коммунистическое лобби

всячески пытается затруднить продажу сельскохозяйственных земель, пугая

народ тотальной распродажей земли в руки "посторонних" частников и

иностранцев. Одни и те же страхи, одни и те же аргументы "против". Одни и

те же уступки.

Банк давал кредиты на сумму в 90-95% стоимости земли (очень большой

процент по современным понятиям), но многие крестьяне, как обычно в России,

не платили по кредитам, и требовались постоянные рассрочки и отсрочки. Но

потом вступил в силу рынок с его жесткими законами, и должники стали терять

свою землю. Например, банк продал с молотка в 190&-1914 гг. 11,4 тыс.

земельных участков, то есть пошел естественный отсев неэффективных хозяев.

Крестьянский банк по понятным причинам как государственная структура

не мог эффективно управлять землей и требовал все больше денег для

обеспечения своей деятельности, что вызывало недовольство дворян. Многим

помещикам активно не нравилось, что Крестьянский банк не продает им землю,

а занимается только крестьянами. Причем иногда земля все еще продавалась

общинам, которые реформа была призвана ликвидировать.

В результате предложенных правительством мер в 1906-1910 гг.

крестьянами было куплено с помощью Крестьянского банка всего 7,4 млн.

десятин (в 1906-1916 гг. - 9,5 млн. десятин, что увеличило крестьянские

земли на 20%). Согласитесь, немало. Здесь имеются в виду все покупки,

профинансированные банком, а не только покупки из его земельного фонда.

Например, исследуя историю собственной семьи и ее корней в Смоленской

области, я обнаружил в архиве любопытные документы сельскохозяйственной

переписи 1917 г., из которых видно, что мои дворянские родственники

Киселевы разумно продали много земли перед революцией местным крестьянам

именно при помощи Крестьянского банка. Дворяне сразу получали деньги, а

безденежные крестьяне - получали возможность купить землю. Процесс

значительно ускорился. Все были довольны.

Всего в 1907-1915 гг. банк продал крестьянам 3,9 млн. десятин земли в

виде примерно 280 тыс. хуторских и отрубных участков. До 1911 г. объем

продаж земли крестьянам непрерывно возрастал. Надо учитывать,

что банковские земли были всегда удобнее для крестьян, так как

предоставлялись одним участком без чересполосицы.

Еще в 1906 г. А. В. Кривошеий высказывал идею о сельскохозяйственном

банке для кредитования покупки техники, скота и семян, организации работ.

Крестьянский банк был по своей сути ипотечным учреждением, а настоящего

сельскохозяйственного кредита, необходимого для условий рыночной экономики,

не было. Создать такой банк до революции так и не собрались.

В советской литературе роль Крестьянского банка всегда старательно

извращалась. Например, уже упомянутый историк А. М. Анфимов соответствующий

раздел своего опуса назвал "Банки-разбойники" и пытается всячески доказать,

что банк грабил крестьян, завышал цены, спекулировал.

Однако попытки эти выглядят жалко. Автор не понимает, что банк имеет

издержки и не может работать бесплатно, что цены на землю при

ограниченности предложения и быстром росте спроса неизбежно должны

повышаться, что покупки крестьян по тем же объективным причинам не могли

бесконечно увеличиваться и т. д.

Даже как-то странно объяснять элементарные истины, причем я даже не

говорю об арифметических ошибках в расчетах при стремлении доказать

немыслимые "барыши" Крестьянского банка[21]. Видимо, наших крестьян считают

идиотами, которые добровольно позволяли Крестьянскому банку себя "грабить".

В целом же можно констатировать, что Крестьянский банк сыграл свою

роль и стал важным элементом столыпинской аграрной реформы, мощным

инструментом борьбы с общиной и развития российского сельского хозяйства.

6)Послесловие к реформе.

Аграрной реформе Петра Столыпина не повезло. О ней все слышали, но

мало кто разбирался в деталях. В начале 1990-х годов о ней много говорили,

а потом почти забыли. Недоброжелатели до сих пор упорно пыжатся доказать,

что П. Столыпин не является автором своей реформы, что она не удалась, что

она навредила и т. д.

Я убежден, что по содержанию столыпинская реформа велась в правильном

направлении и сыграла огромную роль в жизни страны, что легко

подтверждается фактами. Поскольку в мою задачу не входит подробный анализ

реформы, я ограничусь лишь некоторыми замечаниями.

Для всех объективных аналитиков ясно, что поступательное сокращение

сельского населения, концентрация земель в руках крупных производителей,

урбанизация и индустриализация страны существенно ускорились в результате

столыпинских реформ. Однако Россия была психологически не готова принять

изменения, сопротивлялись как левые, так и правые, реформа на местах

проводилась непоследовательно, саботаж имел место на самом высоком уровне.

Россия упустила уникальный шанс, и поэтому мы сегодня вынуждены решать те

же проблемы.

В ходе реформы было некоторое преувеличение роли хуторов и отрубов,

которые, конечно, не всегда достаточно эффективны в условиях малоземелья

или в конкретных условиях того или иного региона. Наверное, можно

согласиться и с тем замечанием, что местные условия должны были учитываться

гораздо больше при проведении реформы.

Можно согласиться даже с тем, что ставка в реформе делалась в основном

на дух предприимчивости, а финансовая поддержка реформы была слишком

слабой. С другой стороны, я не думаю, что в то время можно было сделать

больше, даже если бы нашелся другой реформатор. Все эти замечания ни в коей

мере не снижают значения столыпинской реформы.

Иногда в литературе, например П. Зырянов, задают риторический вопрос:

"Какой путь развития нашего сельского хозяйства намечал П. А. Столыпин -

прусский или американский?" Ни тот ни другой. Смесь. Наш, российский путь.

С одной стороны - выделение единоличников-фермеров. С другой стороны -

сохранение помещиков и общины как свободного объединения семейных хозяйств

(движение к свободной кооперации). Мы, как всегда, шли своим собственным,

ни на кого не похожим путем.

Фактически речь шла о завершении реформы 1861 г. - реальное

освобождение крестьянина с землей (не только лично), а также, в каком-то

смысле, о возвращении к тому, чем Россия была до крепостного права. Слабые

общины отмирали бы, жизнеспособные сосуществовали бы с хуторами в течение

длительного времени и трансформировались бы в кооперативы или другие формы

делового партнерства.

То есть предлагался особый русский вариант развития деревни: смешанная

многоукладная экономика, включающая государственный, общинный, крупный

частный и частный семейно-трудовой сектора, причем именно последний был

призван (в тот момент) стать становым хребтом экономики.

В целом программу "Русский путь в сельском хозяйстве" по П. А.

Столыпину можно было представить как:

1) многоукладностъ;

2) переход к хуторам;

3) мелиорация;

4) дешевый кредит;

5) ликвидация чересполосицы;

6) кооперация;

7) трехступенчатая система образования;

8) земледельческая партия (партия мелких землевладельцев).

Многие пункты такой глобальной программы были полностью или частично

реализованы в 1906-1916 гг., некоторые - в период НЭПа, но почти все они,

как ни удивительно, актуальны и сегодня, хотя условия, разумеется, очень

сильно изменились.

П. Столыпин главной своей задачей видел создание мелкого личного

собственника как фундамента государства. Он прямо говорил в Государственной

думе, что

"для переустройства нашего царства нужен крепкий личный собственник".

Противоречие здесь заключалось в том, что по понятным причинам он не мог

форсировать создание правового государства и развитие демократии. Он хотел

вырастить основу будущего в окружении настоящего. В какой-то степени такой

подход немного напоминает китайский вариант реформ, когда политические

реформы серьезно отстают от экономических реформ. Но это внешнее сходство,

так как изначально имели место принципиально разные условия.

Был ли у Столыпина другой выход? Учитывая реальный вес правых сил в

обществе - вряд ли. Отсюда такие отступления, как согласие на сохранение

волостных судов, многочисленные уступки крупным землевладельцам. Отсюда

крайне осторожное отношение к слову "конституция", которое он употреблял

только в разговорах с иностранными дипломатами, расплывчатость формулировок

при описании существующего строя и т. д.

С другой стороны, П. Столыпин всегда стремился добиваться своих целей

почти любой ценой, поражал современников своей настойчивостью и энергией.

Сдавшись на словах, пойдя на частичный компромисс, он все-таки упрямо

стремился к реформе Российского государства, для которого аграрный вопрос

был и остается ключевым.

Признанием значения столыпинской аграрной реформы являются ее высокие

оценки крупными зарубежными специалистами того времени. В книгах К. А.

Кривошеина и К. А. Кофода приводится, например, несколько свидетельств

немецких специалистов, побывавших в России в 1912-1913 гг.

Все они сходились во мнении, что в случае продолжения

землеустроительной реформы еще в течение 10-20 лет Россия превратилась бы в

сильнейшее государство в Европе, в непобедимую державу. Отчеты об этих

поездках в Россию сильно обеспокоили германское правительство, в

особенности императора Вильгельма II[22]. Потенциальный противник

внимательно следил за событиями в России и понимал, что в ближайшем

недалеком будущем мощная и реформированная Россия станет реальной

супердержавой.

Еще более поразительное признание сделал К. А. Кофоду один старый

большевик уже через несколько лет после революции: "Вот, если бы Вам,

Андрей Андреевич, удалось продолжить свою работу еще лет на 8- 10, то наше

дело не вышло бы, никакой революции не было бы. Я и не понимаю, как это Вас

обратно сюда пустили "[23]. И это правда. Революции без крестьян,

составлявших 85% страны, не было бы, а двигала ими жажда захвата помещичьей

земли. Большевики использовали эту жажду, а потом обманули крестьян.

Известный правый политик В. В. Шульгин приводит и другое красноречивое

свидетельство эффективности политики П. Столыпина. В советской тюрьме он

сидел с несколькими крестьянами, один из которых рассказал ему

нижеследующее:

"У меня было 20 десятин земли. Значит, я был кулак по-ихнему. Ну пусть

кулак. Я работал много, но, сказать по правде, получал мало. Неумел

хозяйничать. Так было, пока ко мне не попала книжечка Столыпина. Может

быть, не сам он ее написал, но так ее называли. Там было все рассказано,

как надо хозяйничать. И когда я завел на своей земле такой порядок, как там

указано, то стал я прямо богатей. Ну, конечно, когда началось то, что вы

сами знаете, то у меня все отобрали и выгнали меня в лес. В лесу отвели мне

с семьей четыре десятины. - Довольно с тебя, кулак!

И вправду было довольно. Все взяли, все - все, но книжечку Столыпина я

унес. И вот прошло несколько годов, я опять все завел по Столыпину, и опять

был богат, не богат, но достаточен. И опять мне стали завидовать, и опять

все отняли и выгнали "[24].

Рассказ этот потряс В. В. Шульгина, и сегодня он для меня дороже любых

статистических выкладок и псевдонаучных размышлений нынешних кабинетных

критиков Петра Аркадьевича Столыпина.

4.Переселенческая программа.

Одной из важнейших составных частей столыпинской аграрной реформы была

программа переселения малоземельных крестьян в Сибирь, Казахстан, Киргизию,

на Алтай и Дальний Восток. Данный аспект реформы обычно остается на втором

плане, хотя позитивные результаты этих начинаний очевидны и сегодня.

Цели программы переселения крестьян были многоплановы - увеличение

площадей обрабатываемых земель и освоение новых земель, борьба с

малоземельем (аграрным перенаселением) и снижение социальной напряженности

на селе в Европейской России. Главным, разумеется, было, плавное заселение

Сибири, а не "разрежение" населения в Европейской России. Давался мощный

толчок для экономического развития гигантских территорий на окраинах

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12