Петр I

и бунте). К ним по тяжести примыкало похищение казны.

Жестокому наказанию подлежали лица, обнажившие шпагу вблизи места

пребывания царя, а также находившиеся там неправомерно или не снявшие шапок

по пути его следования, или непристойно державшие себя.

Жестоко каралась измена государю. Самозванец, объявивший себя

царевичем Алексеем Петровичем, был живым посажен на кол. Смертной казни

подлежали изменники – военнослужащие и лица, подстрекавшие к бегству за

границу или организовавшие переход.

2) Как и прежде, на первом месте в законах и формально самыми тяжкими

преступлениями назывались деяния, направленные против господствовавшей

религии и церкви. Старообрядцев, упорно отвергавших официальную церковь,

называли раскольниками и высылали в отдаленные места и монастыри. Церковный

раскол был приравнен к ереси, и самые стойкие старообрядцы, которые от

своих религиозных убеждений не отказывались даже на пытке, подлежали

сожжению живыми в срубе.

Наказаниям подвергались волхвы, чародеи, идопоклонники,

чернокнижники, заговорители ружей, сеятели суеверий. Суровому возмездию

подлежало совращение в «бусурманскую» веру, т.е. в магометанство, иудаизм,

язычество. Так же наказывалось святотатство (церковная кража). Нахождение

пьяным, ссоры и посторонние разговоры в церкви рассматривались как

церковный мятеж и соответствующе наказывались.

3) В конце XVII – первой четверти XVIII вв. уточнялся и расширялся

состав фальшивомонетничества. В него включался и переплав монеты на другие

изделия, незаконная продажа красной меди, шедшей на монетное дело. К

фальшивомонетничеству приравнивалась подделка гербовой бумаги.

Фальшивомонетчики объявлялись врагами государства и народными разорителями.

4) В первой четверти XVIII в. происходит увеличение составов и

систематизация воинских преступлений, ужесточение наказаний за них.

Преждевременная сдача крепости комендантом, изменческие контакты,

самовольные переговоры с неприятелем о сдаче крепости, о капитуляции влекли

для начальников смертную казнь, а для рядовых – наказание шпицрутенами и

повешение каждого десятого по жребию. Уклонявшихся от воинской службы

дворян лишала имения, а лиц податных сословий – ссылали на каторгу с

предварительным вырыванием ноздрей.

Тяжкими преступлениями считались не только нападение на старшего по

чину или сопротивление ему, но и обнажение шпаги в присутствии высшего

начальства, ограбление охраняемых объектов, угрозы оскорбления или

неповиновения начальникам в лагере, брань высшего командования в

неофициальной обстановке, неисполнение приказа «от лености, глупости или

медления», непристойные отзывы об указах, неуважительное отношение к судьям

и другим официальным лицам.

Офицер, применявший к подчиненному побои или оскорбления, мог быть

лишен чина, кроме «крепкого» наказания. Офицеров, присваивавших казенные

средства или солдатское довольствие, ждало также лишение чина и ссылка на

галеры или смертная казнь. К преступлениям против воинского имущества

относились «небрежение» ружьем или обмундированием, умышленное уничтожение,

утрата или повреждение вверенного имущества. Уголовная ответственность

предусматривалась за самовольное убийство пленных, присвоение штандартов и

знамен и другие воинские преступления.

5) Из преступлений против личности тягчайшим являлось убийство. За

простое умышленное убийство (например, из мести) предусматривалось

обезглавливание. За непредумышленное убийство следовал год церковного

покаяния, за вытравливание плода – кнут и каторга. Неумышленное убийство

(например, в драке) наказывалось торговой казнью, тюремным заключением,

штрафом и церковным покаянием. Самоубийство в условиях дефицита рабочих рук

и больших потерь на войнах рассматривалось как преступление. Также

наказания предусматривались и для участников дуэли.

6) Дальнейшую дифференциацию получили преступления против чести

достоинства человека, при этом состав оскорбления сужался, клевета в устной

и письменной формах рассматривалась более серьезно.

7) Среди преступлений против семьи и нравственности наиболее

подробным регулированием отличалось прелюбодеяние. Как прелюбодеяние

рассматривалось и многоженство. Впервые вводится понятие проституции.

«Непотребных жен и девок» следовало направлять на принудительные работы. За

скотоложство и мужеложство предусматривались телесные наказания.

8) Самым тяжким имущественным преступлением был разбой. Далее

следовали грабеж и кража («татьба»[18]). К квалифицированным видам кражи

относились: тайное похищение вещей из церкви или со святых мест, кража

человека с корыстной целью, кража вещей у господина или товарища, кража во

время наводнения или пожара. К краже приравнивался обмер и обвес

покупателей, мошенничество, присвоение чужого имущества. Как тяжкое

преступление рассматривалось незаконное завладение землей.

9) Другие виды преступлений включали:

а) подлог. Кроме предусмотренной Соборным Уложением 1649 г. подделки

документов, в него включаются написание в документах искаженных сведений и

неотражение фактических данных;

б) «кормчество» – незаконное производство, продажа и покупка спиртных

напитков, а также табака;

в) попустительство преступникам, злоупотребления и пренебрежения

служебными обязанностями, нарушения работы органов управление и суда,

порядка судопроизводства;

г) взяточничество. За получение «посула» должностные лица подлежали

жестокому наказанию «на теле», лишению имения, шельмованию, удалению из

общества или смертной казни.

д) расточительство в частной жизни. Например, согласно указу 1717 г.

«великим штрафом» подлежали те, кто носил украшения из нового золота и

серебра.

4.7 Наказания

Основной целью наказаний было устрашение (общая превенция).

Наказания приводились в исполнение, как правило, публично (в Москве – на

Красной площади или на Болоте). О предстоявшей казни широко оповещалось.

Казнь совершалась при стечении больших масс людей. Трупы казненных

подолгу оставались на месте казни или по частям выставлялись в людных

местах города, бросались на съедение собакам или погребались в

присутствии палача в непристойном месте. Осужденных широко использовали

на тяжелых непрестижных работах, ими заселялись неосвоенные земли

(особенно – на юге и востоке страны).

Общим условием применения наказания была вина. Бытовавшее тогда

требование: «Лучше десять виновных простить, чем одного невиновного

казнить» – стало хрестоматийным. Однако для защиты наиболее важных

интересов применялось и объективное вменение (репрессиям подвергались

члены семьи лиц, караемых за тяжкие преступления). Применялась и

выборочная ответственность (децимация), а также множественность

наказания.

Санкции в законах были неопределенными или относительно

неопределенными, конкретные меры наказания устанавливались судом. Вид и

мера наказания зависели от социального положения виновного.

Из видов наказаний наибольшее распространение получила смертная

казнь. Если в Соборном Уложении 1649 г. этот вид наказания был предусмотрен

в 60 случаях, то в Артикуле воинском 1715 г. уже – в 122, причем в половине

из них способ казни не был определен. За наиболее тяжкие преступления

законодательство предусматривало квалифицированные виды казни: колесование,

четвертование, сожжение в срубе, залитие горла металлом, повешение за ребро

на крюке. Применяли тогда и другие виды казни, в частности, предусмотренное

в Соборном Уложении «окопание в земле» мужеубийц, но замененное в 1689 г.

отсечением головы. К простым видам смертной казни относились повешение,

отсечение головы, аркебузирование (расстрел из аркебузы – для

военнослужащих)[19].

Также широкое распространение получили телесные наказания. Как

возмездие, по принципу Талиона, применялось членовредительство – повреждали

ту часть тела, которой совершалось преступление (за богохульство и

оскорбление царя – прожжение и усечение языка, за драку с ножом – пробитие

руки этим же ножом; ворам отсекали руку, клятвопреступникам – пальцы). Для

обозначения лиц, осужденных за опасные преступления, им отрезали уши, рвали

ноздри, клеймили. Клейма выжигали на лбу и щеках, натирали неоднократно

порохом, чтобы они оставались заметными до смерти.

Самым тяжким из болезненных наказаний было битье кнутом. Широко

применялось битье розгами, батогами, плетьми, шпицрутенами, кошками,

линьками. Число ударов в законе, как правило, точно не определялось и

зависело от усмотрения присутствующих при экзекуции судей или воинских

начальников.

Тюремное заключение было бессрочным. Заключенные («сидельцы») были в

оковах. Ручные и ножные кандалы («железы») часто дополнялись или заменялись

прикрепленными на цепь колодками (для ограничения возможности

передвигаться, а, следовательно, - сбежать).

Дальнейшее развитие получили позорящие наказания: арест профоса

(должностного лица в войсках, ведавшего поддержанием чистоты, а также

исполнением наказаний), получение пощечины от него перед ротой, прибитие

имени к виселице и т.д. Широко применялось лишение чина и сана, временное

понижение в чине, разжалование в рядовые, «крепкий выговор» офицеру,

ношение нижними чинами оружия на плацу. Наряду с этими наказаниями, которые

влекли «легкое нарушение чести», применялось и «тяжелое нарушение чести» -

шельмование (по указу 1700 г. – объявление виновному смертного приговора,

положение на плаху и отправление в вечную ссылку; позднее заменено

прибитием имени к виселице, переломлением шпаги над головой и объявлением

«шельмой»).

Как самостоятельный вид наказания, часто заменявший смертную казнь, и

как мера, сочетавшаяся с телесными наказаниями, конфискацией имущества,

штрафами и другими, была ссылка. Ссылали на галеры или каторжные работы

(каторга, как и галера, – гребное судно) или на поселение в отдаленные

местности на срок от года до 10-15 лет, «до указу» или «на вечно».

Штрафы, в качестве самостоятельной или дополнительной меры наказания,

определялись как в конкретной сумме, так и в кратном соотношении с суммой

жалования или суммой причиненного ущерба. При неуплате штрафа виновного

посылали на принудительные работы.

Конфискация имущества была полной (обычно при смертной казни и вечной

ссылке) и временной, при которой имения у дворян отписывались в казну.

4.8 Процессуальное право Руси с древнейших времен до

преобразований Петра Великого

«Всякий процесс в нашем древнем праве и в Москве до Судебников был

состязательным процессом (судом)»[20]. Древнерусское право (по Русской

Правде) еще не знало достаточно четкого разграничения между уголовным и

гражданским процессом, хотя, конечно, некоторые процессуальные

действия(например, гонение следа, свод по Русской Правде) могли применяться

только по уголовным делам. Во всяком случае и по уголовным, и по

гражданским делам применялся состязательный (обвинительный) процесс, при

котором стороны равноправны и сами являются двигателем всех процессуальных

действий( даже обе стороны в процессе назывались истцами). Потерпевший сам

должен был привлекать к суду обидчика, озаботиться изысканием и

доставлением на суд доказательств его виновности и поддерживать свое

обвинение на суде. На суде стороны выступали в окружении своих

родственников и соседей, которые были по существу их пособниками.

Доказательствами в судебном процессе были: признание сторон, показание

свидетелей — «послухов» (свидетелей по слуху) и «видоков» (очевидцев),

ордалии и присяга.

Ордалии выражались в форме поединка сторон или свидетелей на поле (суда

божьего), испытания железом или водой. К присяге прибегали по жребию как в

отношении сторон, так и свидетелей.

Судебный процесс был устным. Решение суда — приговор — выносилось также

устно. Приговор по судебным делам осуществлялся вирниками как судебными

исполнителями.

Общей тенденцией развития процессуального законодательства и судебной

практики в XV—XVII веках было постепенное увеличение удельного веса розыска

в ущерб так называемому «суду», то есть замена состязательного принципа

следственным, инквизиционным.

«Сыск (розыск), который, как самостоятельная форма процесса, может и

даже должен начинаться по почину органов судебной власти, появляется в

Московском государстве с возникновением губных учреждений, в обязанности

которых входило преследование профессионального разбоя и грабежа»[21]. В

первоначальной своей форме сыск был не процесс, а лишь средством поимки и

наказания лихих людей. С течением времени к этой категории лиц стали

относить не только разбойников и грабителей, которые были схвачены с

поличным на месте преступления, но и рецидивистов и людей, облихованных

общиной. Вследствие этого появилась потребность в более детальном

расследовании дела путем расспросов самого преступника, не совершал ли он и

прежде таких преступлений, и путем сыска, не слывет ли он в общине лихим

человеком, разбойником, грабителем или вором. Таким образом сыск — короткая

процедура казни лихих людей — превратилась в следственный процесс, в основу

которого было положено начало преследования преступлений в порядке

государственного обвинения. Губные учреждения сами должны ловить

разбойников, сыскивать про них и начинать дело, независимо от усмотрения

жалобщиков и желания их прекратить дело миром.

Время возникновения сыска, как самостоятельной формы процесса, с трудом

подается установлению. Это может быть объяснено тем, что возникновение его,

как было сказано выше, связано с появлением губных учреждений, а последние,

как известно, появились не единовременно по какому-либо учредительному

акту, а были введены постепенно по жалованным грамотам, которые давались

той или другой местности по челобитным местного населения.

По Судебнику 1497 года процесс характеризовался развитием старой формы,

так называемого суда, то есть состязательного процесса, и появлением новой

формы судопроизводства — розыска. При состязательном процессе дело

начиналось по жалобе истца, именовавшейся челобитной. Она обычно подавалась

в устной форме. По получении челобитной судебный орган принимал меры к

доставке ответчика в суд. Явка ответчика обеспечивалась поручителями. Если

ответчик каким-либо образом уклонялся от суда, то он проигрывал дело даже

без разбирательства. Истцу в таком случае выдавалась так называемая

«бессудная грамота». Неявка истца в суд влекла за собой прекращение дела.

Судебник признавал бесспорным доказательством собственное признание

стороны. Если истец отказывался от всего или части иска или ответчик

признавал исковые требования, то иных доказательств уже не требовалось.

Другим видом доказательств были свидетельские показания. В отличие от

Русской Правды Судебник признавал только один вид свидетелей — послухов.

Доказательством признавалось и «поле» — судебный поединок. Победивший в

бою считался правым, то есть выигрывал дело. Проигравшим признавался не

явившийся на поединок или сбежавший с него. На «поле» можно было выставлять

за себя наймита.

В качестве доказательств стали применяться различного рода документы:

договорные акты, официальные грамоты. Доказательством считалась также

присяга.

Современные правоведы, занимающиеся проблемами истории государства и

права (например, профессор О.И. Чистяков) считают, что обострение

классовой борьбы обусловило появление новой формы процесса — розыска, то

есть следственного, или инквизиционного процесса. Розыск применялся при

рассмотрении наиболее серьезных уголовных дел, в том числе и по

политическим преступлениям. Его введение было обусловлено стремлением не

столько найти истину, сколько быстро и жестоко расправиться с «лихими»

людьми. «Лихой» человек — это, вообще говоря, не обязательно уличенный

преступник. Это лишь лицо неблагонадежное, с дурной славой, которое

«облиховали» «добрые» люди, то есть благонамеренные члены общества.

Розыск отличался от состязательного процесса тем, что суд сам

возбуждал, вел и завершал дело по собственной инициативе и исключительно по

своему усмотрению. Подсудимый был скорее объектом процесса. Главным

способом «выявления истины» при розыске являлась пытка.

Уже Соборное Уложение 1649 года уделяет розыску достаточное место, хотя

предпочтение отдается суду. Именно этой форме посвящена громадная глава Х,

ее касаются и другие главы. В законодательстве все еще не проводилось

четкого различия между уголовным и гражданским процессом, хотя начало их

разделения уже имело место.

Гражданские и менее важные уголовные дела рассматривались в порядке

обвинительного процесса, то есть того, что в Уложении называется судом.

Потерпевший подавал в судебный орган заявление, в котором излагал

содержание (цену иска) и указывал местожительство ответчика. Судья-дьяк

делал надпись на заявлении, которое приобретало после этого форму нового

документа — приставной грамоты. Приставная грамота выдавалась чиновнику

судебного органа — приставу, который и обязан был обеспечить явку

ответчика. Получив приставную грамоту, ответчик должен был явиться в суд

самолично или найти поручителя, который нес бы ответственность своим

имуществом за явку ответчика в суд. Поручительство оформлялось поручной

записью. Если истец уклонялся от явки в суд, пристав должен был поймать его

и привести, а судья обязан был не отпускать его до тех пор, пока он не

выставит поручителей.

Стороны, прибывшие в суд, должны были удостоверить свою явку в

специальном заявлении. Ответчик, не являвшийся в суд до трех раз,

проигрывал дело. Истцу выдавалась судебным органом бессудная грамота, по

которой он без судебного разбирательства имел право требовать с ответчика

или его поручителя возмещение иска.

До начала судебного процесса стороны имели право договориться об иске.

Ответчик мог признать цену иска и удовлетворить его, и дело на этом

заканчивалось. Соборное Уложение предоставляло право отвода сторонами судьи

или подьячего, т.е. секретаря суда, если имелись на то основания. Стороны

были обязаны до конца участвовать в судебном разбирательстве, после

окончания которого подписывали протокол заседания. Первым видом

доказательства по искам и маловажным уголовным делам являлось крестное

целование.

Вторым видом доказательств были показания свидетелей. Существовал и

такой вид доказательства, как общая ссылка или общая правда, когда обе

стороны ссылались на одного и того же свидетеля или группу одних и тех те

свидетелей, условливаясь, что их показания для дела будут решающими. Лицо

или лица, на которых ссылались стороны, должны были быть очевидцами фактов,

о которых они свидетельствовали.

В состязательном процессе большое значение имели такие доказательства,

как ссылка из виноватых и общая ссылка. При ссылке из виноватых стороны

ссылались на группу свидетелей, указывая при этом, что если хоть один из

свидетелей даст показание, противоречащее утверждениям сторон, или укажет

на свою неосведомленность в этом вопросе, то данная сторона автоматически

проигрывает дело. При общей ссылке обе стороны ссылались на одного

свидетеля, условливаясь, что его показания будут решающими для дела.

Обыск как вид доказательства заключался в вопросе окольных людей о

спорных обстоятельствах дела. Стороны не должны были присутствовать при

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9