ДИПЛОМАТИЯ ВИЗАНТИИ В IV – XV ВВ.Курсовая работа по курсу «История стран Азии, Африки, Латинской Америки»

путь для другой монотеистической религии - ислама.

Со второй половины IV в позиции восточно-римской (Византийской) империи на

Востоке значительно ослабли. В борьбе с сасанидским Ираном Византия

потерпела ряд крупных поражений. По мирному договору 363 г. Рим

практически признал главенство Персии в Армении: римляне обязались не

вмешиваться в армянские дела. В 70-х годах IV в. власть Сасанидов признали

и сами Армяне: из Ирана в Армению прибыл марзпан Сурен, обложивший

население данью. В 387 г. между Византией и Ираном был заключен договор о

разделе Армении, оформивший фактически сложившуюся ситуацию. В силу этого

договора некоторые западные армянские области объявлялись независимыми,

остальная же Армения была разделена между империей и Персией, причем

последняя получила 4/5 страны. В создавшейся ситуации, когда почти все

Закавказье оказалось под властью Сасанидского Ирана, Византии важнее было

иметь здесь не несколько вассалов в лице мелких княжеств, а сильного

союзника, способного противодействовать Персии. Этим и объясняется, что

Византия вынуждена, была мириться с усилением Лазского царства и

объединением под его властью всей западной Грузии; более того, она даже

способствовала этому процессу.

Царь Эгриси считался вассалом Византийского императора, однако эта

зависимость носила довольно формальный характер. Начиная со второй

половины IV в. в прибрежных пунктах Западной Грузии уже не стояли римские

гарнизоны. Лазы не платили римлянам дани и ни в чем другом не подчинялись

им; их единственной обязанностью было защищать северные рубежи от

вторжения кочевников.

Внешними выражениями зависимости лазских царей от Византии был лишь обычай

их утверждения на царство. Однако правящие круги Лазики эту зависимость

терпели не всегда и, используя благоприятную ситуацию, а также

противоречия между Византией и Ираном, пытались от нее освободиться. У

Приска Панийского говорится: «после того, как римляне пришли в Колхиду и

вступили в войну против лазов, римские войска возвратились к себе и

царедворцы стали готовиться к новой войне, обсуждая вопрос продолжать ли

войну, двинувшись тем же путем через соседнюю с Персией Армению,

предварительно склонив на свою сторону с помощью посольства парфянского

царя. Плыть морем мимо труднопроходимых мест им казалось невозможным, ибо

Колхида лишена была гаваней. Губаз тоже отправил свое посольство к

парфянам, а также к римскому царю. Однако царь Парфии вел войну с гуннами,

именуемыми кидаритами, и отказал прибывшим к нему лазам». И далее по

тексту: «Губаз отправил послов к римлянам. Римляне ответили посланцам

Губаза, что воздержатся от войны если он сам откажется от власти, или

лишит сына царствования, ибо, по древнему закону, нельзя им обоим

властвовать над одной страной, таким образом, царем Колхиды должен

остаться один из двух: или Губаз или его сын; этим путем прекратить войну

советовал ему Евфилий, имевший звание магистра. Поставленный перед таким

выбором, Губаз предпочел уступить царство сыну, сложил символы власти и

послал властелину римлян послов с просьбой: поскольку царствует один колх,

не гневаться и не применять оружия. Император велел ему явиться в страну

римскую и доложить о своих намерениях. Губаз не отказался прибыть, но

потребовал от Дионисия, ранее присланного в Колхиду из-за раздоров с ним

(Губазом), поручительство, что с ним не сделают ничего дурного. Дионисий

был прислан в Колхиду и они пришли к соглашению относительно разногласий.

Однако переговоры между Губазом и византийским двором, затянулись, ибо,

как явствует из фрагмента 34, Губаз явился в Константинополь лишь после

пожара 2 сентября 465 г., то есть уже при императоре Льве (457-474 г.г.)

Тогда же произошло окончательное примирение с Губазом.

Из приведенных фрагментов не совсем ясно, каковы были конкретные причины

войны византийцев против лазов, какие масштабы носили военные действия,

однако, кое-какие выводы можно сделать: во-первых, ясно, что в Лазике

имели место военные действия, и руководил ими, очевидно, Дионисий. Кроме

того, византийцы намеревались продолжать военные действия и привлечь на

свою сторону персидского царя. Во-вторых, обращает на себя внимание

указание Приска, что и Губаз пытался заключить союз с сасанидским царем

(по времени это должен был быть Ездигерд II (439-457 г.г.) или Пороз

(459-484 г.г.). Вряд ли Губаз мог обратиться за помощью к Персии в период

ожесточенной гражданской войны в Иране в промежутке между 457 и 459

годами. Следовательно, это был не случайный конфликт, а хорошо продуманное

выступление против Византии. Византийские царедворцы, обсуждая вопрос о

привлечении на свою сторону персидского царя, знали о попытках Губаза

заключить союз с шахиншахом и хотели помешать этому союзу. Да и из

фрагмента 34 становится понятно, что византийцы расценивали действия

Губаза не как неповиновение, а как явное восстание, которое нужно подавить

силой оружия. К моменту конфликта Губаз сделал своим соправителем сына,

чего не хотело допустить византийское правительство. Это действие лазского

царя явилось основной причиной конфликта.

Таким образом, в середине V и. взаимоотношения между Лазским царством и

Византией значительно обострились. Царь Лазики пытался покончить с

зависимостью от империи. На подобный шаг его толкнули те серьезные

трудности, которые испытывала в то время Византия. Еще в начале V в.

Византия подверглась нашествию вандалов, а в 441-442 г.г. и в 447-452 г.г.

в Восточноримскую империю вторглись гунны под предводительством Атиллы.

Византия вынуждена была купить мир дорогой ценой. Неудачное выступление

Губаза против Византии и поражение его политики повлекли за собой заметное

ослабление Лазского царства, выразившееся в потере Сванетии (период между

459 г. и 474 г.). Примерно с этого же времени постоянно слабеет и

вассальная зависимость Абазгии от Лазского царства. Процесс этот

завершится к началу VI в. полным обособлением Абазгии, подчинившейся

непосредственно Византии. Политически ослабленное Эгрисское царство

претерпевало и определенный экономический кризис. В дальнейшем Лазское

царство все больше слабеет и его зависимость от Византии приобретает все

более реальный характер. Однако правящие круги Эгриси не отказываются от

попыток сбросить Византийское иго, пытаясь всякий раз использовать

поддержку сасанидского Ирана. В начале VI в. царь лазов Дамназ становится

подданным персидского царя Кавада, а его сын Цатий даже отказался от

христианства, чтобы получить после смерти отца престол. Однако, вскоре

политическая ситуация меняется, Цатий вновь связывается с византийским

императором, является в Константинополь и, заново крестившись, получает от

Юстина I (518-527 г.г.) царскую власть. Позже, когда Юстиниан I ввел в

лазские крепости войска и лишил, фактически, царя Лазики всех прав, Губаз

II, пытаясь освободиться от тяжелого ига, вступает в переговоры с

персидским царем и открывает путь его войскам. Лишь после того, как

многолетний спор за Западную Грузию между Византией и Персией был решен в

пользу первой, правители Лазики вынуждены были смириться со своей

вассальной зависимостью от Византийской империи.

История обращения абхазов в христианство пока еще не была предметом

специального исследования, хотя в ряде работ затронуты некоторые ее

аспекты. Византийский историк Прокопий Кесарийский, автор хроники,

касающейся истории обращения абазгов в христианство, писал, что абазги

(название одной из древнеабхазских народностей) были язычниками, но в

царствование императора Юстиниана они приняли христианство. Сам император

послал к ним одного из своих евнухов, родом абазга, Евфрата. Тогда же

император воздвиг у абазгов храм Богородицы, назначил к ним священников и

добился того, чтобы они приняли весь христианский образ жизни. В скором

времени, абазги, стремившиеся к независимости, низложили своих царей. Это

дало возможность римским воинам, давно селившимся на их территории,

присоединить эту страну к Римской империи.

Важной причиной усиления военной и дипломатической активности Византии в

Абхазии в VI в. было стремление Сасанидского Ирана выйти к берегам Черного

моря для завоевания имперского пути в Константинополь. К тому времени Иран

упразднил царства в восточной части Армении, Албании, Картли; границы

Византии и Персии в этот период проходили по территории современной Грузии

по Лихскому хребту, разделявшему Картли и Лазику. Лазика и Абхазия

оказались на территории, подвластной Византии. Армянское нагорье и Лазика,

а также Абхазия имели важное стратегическое значение. Не случайно

Византийцы ввели в этот период свои войска в Лазику, где ими была

построена крепость Петра. В это время учитывалась и важность

стратегического положения Абхазии. Поэтому Византия предпочла здесь

дипломатию войне.

Прокопий Кесарийский не дает точной даты крещения абхазов, хотя он относит

его ко времени царствования императора Юстиниана. Судя по исторической

ситуации в интересующем нас регионе, можно предполагать, что официальное

принятие новой религии абхазами могло произойти в конце 2- или 30 годов VI

в.

После 540 г. ситуация резко изменилась. Был нарушен «вечный мир», огромная

армия персов во главе с шахом Хосровом I в 541 г. вторглась в Сирию. После

ее опустошения, военный театр был сразу же перенесен в стратегически

важное для воюющих сторон Закавказье, а именно в Лазику. На территории

Абхазии они захватили Себастополис и Цибсимум.

Обращение абхазов в христианство было обусловлено не только военной и

клирикальной дипломатией Византии в период ее войн с Персией, но отчасти

закономерным развитием абхазских народностей в целом, особенно высших

слоев.

Важен и вопрос о языке, на котором велась проповедь нового учения в

Абхазии. Несомненно, что устная проповедь среди неофитов, в том числе и

абхазов, велась первоначально на языке местного населения, иначе немая

проповедь не имела бы смысла. Проповедь же с официального церковного

амвона велась на греческом языке. На первых порах, для проповеди нового

учения могли быть использованы эллинизированные абхазы, говорившие на

родном и греческом языках, которые получили первоначальное церковное

образование в Константинопольской школе, видимо специально открытой для

абхазского духовенства. Что же касается официального церковного языка

более позднего периода - VII-Х вв.. то, безусловно, это был греческий. В

тот период сама грузинская церковь находилась в подчинении антиохийскому

христианскому центру внутри мусульманского Халифата, а абхазская церковь

подчинялась Константинопольскому патриарху. Поэтому, естественно,

Константинополь не позволил бы вести службу в подопечной ему епархии на

языке народа, подчиненного, враждебного ему мусульманского халифата.

Относительно последствий христианизации абхазов в литературе высказывалось

мнение о том, что она в тех конкретных исторических условиях сыграла

значительную роль, способствуя утверждению новых прогрессивных

производственных отношений, что она имела большое значение для развития

феодализма в Абхазии.

С тех пор как Римская империя была разделена между Аркадием и Гонорием,

между Западом и Востоком никогда больше не восстанавливалось прежнее

единство. Отныне обе части империи, а точнее сказать - оба государства,

жили то в согласии, то во вражде между собой, но все более и более

обособляясь друг от друга. Не даром такие крупные события, как взятие Рима

Аларихом в 410 г и падение Западной половины империи в 477 г. оказались

практически незамеченными на Востоке. Когда Западная Римская империя мало

-по-малу распалась и на ее территории образовались варварские королевства

(франков в Галлии, вандалов в Северной Африке, вестготов в Испании и

остготов в Италии), престиж Восточноримской империи (Византии) на Западе,

как это не странно, возрос. Вместо 2 римских империй осталась одна -

Восточная. Не сломленная, опиравшаяся на две идеи (имперскую и

христианскую) она оказывала глубокое воздействие на умы обитателей всего

тогдашнего средневекового мира. Составляя для Византийского государства

неистощимый источник нравственной силы, эти идеи постоянно руководили ее

политикой и внушали ее правителям не соответствующие их силам честолюбивые

устремления.

Одним из принципов политики Византии было не признавать понесенные

империей территориальные потери. Считая себя законными наследниками

римских цезарей, византийские императоры отнюдь не смотрели на варварские

королевства как на вполне самостоятельные государственные образования. Они

твердо придерживались принципа нерушимости исторических прав империи на

утраченные области и воспринимали варварских королей как своего рода

уполномоченных императора и как орудие своей политики. Уже в IV в часть

варваров довольно успешно интегрировалась в византийское общество, причем

в самые его верхи. Женой императора Аркадия была Евдоксия - дочь франка

Бауто. Потомком Евдоксии была одна из первых дам при византийском дворе -

Юлиана Аниция, принадлежавшая по своему отцу к старинной римской

аристократии. Император Зенон не без дальнего прицела прочил Юлиану в жены

Теодориху, основавшему впоследствии государство остготов на территории

Италии.

Не удивляла современников и то, что сами варварские короли беспрекословно

признавали справедливость честолюбивых притязаний Византии. Грозные

предводители племен, могущественные вожди, основатели королевств питали

глубокое и искреннее благоговение к империи, обломки которой они делили

между собой. Даже франкские короли, несмотря на значительную удаленность

их государства от Константинополя, признавали верховную власть Византии,

которая умело пользовалась неискушенной доверчивостью варварских душ. В ее

утонченном аппарате власти, где изощренные интриги, более свойственные

восточному миру, стали своего рода нормой политической жизни, сложилась

целая наука управления варварским миром. Одной из постоянных забот

византийских императоров и государственных мужей стало доскональное

изучение варваров, их нравов, обычаев, традиций. Видимо по этой причине

тема варваров стала одной из главных в сочинениях ранневизантийских

историков и хронистов, которые и сами нередко общались с варварами. Автор

одного из таких трудов Приск Понийский был секретарем посольства,

отправившегося из Константинополя в ставку державшего в страхе всю Европу

грозного вождя гуннов - Атиллы (448 г.) Приск оставил весьма любопытные

заметки о гуннах, их правах и обычаях. Эти записи легли в основу его

знаменитого сочинения «Византийская история и деяния Атиллы»,

сохранившегося в фрагментах.

Автор умно и достаточно объективно анализирует международную обстановку в

Европе накануне поездки византийского посольства к Атилле. Он откровенно

признает: «в конце 40-х годов Vв. Держава Атиллы была столь могущественна,

что другие народы и государства должны были с ней считаться. Западная и

Восточная Римские империи искали союза. И Константинопольское

правительство и Равеннский двор пытались использовать гуннов как заслон

против других варваров.

В 448 г. Феодосий II отправил посольство к Атилле. Официальной задачей

Максимина было заключение договора о мире и дружбе, тайное - вероломное

убийство царя гуннов.

Приск ярко показал разведывательную деятельность дипломатических агентов

Византии и варварских правителей. В частности, Атилла имел шпионов при

Константинопольском дворе, ему стало известно содержание секретных

поручений, данных императором своим послам. Одной из черт византийской

дипломатической системы была строгая градация посольских рангов и титулов,

в зависимости от могущества того государства, куда направлялось

посольство. Приск сообщает о постоянных требованиях Атиллы присылать к

нему послов высокого ранга, имеющих консульское звание. В условиях нажима

со стороны гуннов, Константинополь был вынужден идти на эту уступку.

Приск рисует картину сложной организации посольского дела и дипломатии у

варваров. При дворе Атиллы также существовала особая канцелярия для

ведения дипломатической переписки.

Взлет дипломатической активности Византии произошел в VI в. при правлении

Юстиниана I (527-565 г.г.). Осуществление грандиозного плана

восстановления Римской империи требовало постоянной напряженной

деятельности дипломатии в различных регионах мира. Византийская империя

умело комбинировала тайную дипломатическую игру с меткими военными

ударами, не брезговала любыми средствами для достижения своих целей.

В VI в. возросла централизация дипломатической системы империи. Всей

деятельностью дипломатов руководили из императорского дворца. Это

явственно выступает в мемуарах одного из выдающихся дипломатов VI в. Петра

Патрикия. В 534 г. он был отправлен послом к правительнице остготского

королевства Амаласунте, но прибыл в Италию после прихода к власти короля

Теодата. Во время своего первого посольства Петр сумел убедить слабого

остготского короля заключить тайное соглашение о передаче Византии всей

Италии.

Второе посольство Петра к Теодату было не столь успешно как первое.

Остготский король, утвердившись на троне, узнал о победах готов над

византийцами в Иллирике и, подстрекаемый готской партией, неожиданно

переменил политику и пошел на открытый разрыв с Византией. По его приказу

Петр был брошен в темницу, где провел около трех лет, освобожден был в

конце 538 г. новым остготским правителем Витигисом.

В 50-60 г.г. VI в. дипломатическая деятельность Петра переносится на

Восток, где Византия вела тяжелые войны с Ираном. В 550 г. он пытался

заключить мир с Хосровом I, но успеха не добился. В 562 г. он вновь

возглавил пышное посольство в Иран, отправленное для заключения мира. Мир

был заключен на 50 лет. В 563 г. он вновь посетил двор шаха, где вел

переговоры о возврате Сванетии, окончившиеся, однако, неудачей. Петр был и

теоретиком и практиком: он сам руководил отношениями империи с другими

странами, оказывал влияние на развитие дипломатического дела.

Опираясь на вышеизложенное, можно заключить, что в период своего

наивысшего могущества (V-VI в.в.) Византия охватывала значительную

территорию бассейна Средиземного моря. Синкретическая с самого своего

возникновения византийская цивилизация не только оказывала серьезное

влияние на соседние с ней народы и государства, но и сама вбирала в себя

элементы других культур.

ГЛАВА 2. Дипломатия Византии во 2-ой половине VII - 1-ой половине XIII

веках.

Вторжение византийских войск в середине VI в. на Пиренейский полуостров -

это одно из звеньев внешней политики Юстиниана, направленной на завоевание

бывших территорий империи на Западе. Завоевательную политику византийских

императоров на Пиренейском полуострове нельзя объяснить влечением к

реставрации Эллинской империи в прежних границах или стремление императора

разгромить еретиков-вестготов, или какими-то случайными факторами. Захват

Испании представлял заманчивую цель для восточно-римского правительства,

прежде всего по той причине, что в VIв. Испания была одной из наиболее

богатых по своим экономическим ресурсам стран Запада. Завоевание Испании

имело для Византии также большое стратегическое значение. Византии было

необходимо избавиться от потенциального противника, находившегося в

непосредственном соседстве с имперскими владениями в Африке.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8