Развитие исторической науки в республике Адыгея

сотрудника, и вскоре он возглавил сектор истории54. В начале 1948 года

младшим научным сотрудником в сектор истории была принята 22-летняя

выпускница исторического факультета Краснодарского пединституты Э. Л.

Коджесау55. До середины 50-х гг. и появления новых сотрудников практически

вся деятельность сектора и в целом института по изучению национальной

истории, культуры и быта адыгов непрерывно связана с именами и трудами этих

двух ученых.

Евгений Сергеевич Зевакин (1901 г. р.) возглавил сектор, будучи уже

достаточно известным, признанным в научном мире историком. За его плечами

были годы работы в академических учреждениях страны и ряд серьезных

исследований и публикаций по политической и социально-экономической истории

Причерноморского региона в эпоху средневековья56. Близка ему была и

тематика, связанная с адыгами Северо-Восточного Причерноморья. Не случайно

темой своей докторской диссертации Е. С. Зевакин избрал историю культуры

адыгейского народа ("Очерки истории адыгейской культуры")57.

Е. С. Зевакин организовал ряд научных экспедиций по Адыгее и

Причерноморской Шапсугии. Уже в апреле-мае 1946 г. фольклорно-

этнографическая экспедиция АНИИ в составе Т. М. Керашева и Е. С. Зевакина

отправляется в Шовгеновский район "для собирания фольклорного материала,

выявления ашугов и сказителей и организации стационарных собирателей

адыгского фольклора на месте"58. Ценный историографический материал был

выявлен и зафиксирован Е. С. Зевакиным и Э. Л. Коджесау во время поездки в

шапсугские селения летом 1949 года. По материалам Кубано-Шапсугской

экспедиции Э. Л. Коджесау под руководством, Е. С. Зевакина была написана

работа на тему "Из истории семейно-родственных отношений шапсугов". Она

легла в основу кандидатской диссертации "Шапсугская семья в прошлом и

настоящем", подготовленной и защищенной Э. Коджесау под научным

руководством проф. Косвена в 1954 году. Е. С. Зевакин внес заметный вклад в

дело подготовки квалифицированных специалистов-историков и этнографов для

Адыгеи и С. Кавказа. Им осуществлялся контроль и методическое руководство

научной работой директора Адыгейского краеведческого музея М. 3. Азаматовой

"Аул Понежукай (Опыт изучения аула социалистической эпохи)". Диссертация М.

3. Азаматовой получила позитивную оценку и благожелательные отзывы ведущих

этнографов страны как первый вполне удачный опыт подобного рода

монографического исследования в регионе59. Широкий общественный и научный

резонанс вызвала и другая работа начинающего адыгского этнографа, прекрасно

изданный альбом "Адыгский народный орнамент"60. Можно с полным основанием

утверждать, что первые женщины-специалисты по этнографии в Адыгее: к. и. н.

Э. Л. Коджесау, после возвращения из аспирантуры в 50-е годы возглавившая

отдел истории, и к. и. н. М. 3. Азаматова, трудившаяся в нем в 60-е годы,

являются ученицами Е. С. Зевакина.

В 40-х — нач. 50-х гг. единственный остепененный сотрудник сектора и

института, Е. С. Зевакин регулярно принимал участие в научных сессиях,

проводившихся как Академией Наук СССР, так и региональными научными

учреждениями. Нередко он присутствовал и выступал с докладами и сообщениями

по актуальным проблемам национальной истории и культуры адыгов на сессиях

Каб.-Балк. НИИ, с которым у коллектива института наладились особенно тесные

научные и дружеские связи. Так, на III научной сессии Каб. НИИ в 1948 году

им был прочитан доклад "Культура адыгейского народа социалистической

эпохи"61. Другое его выступление было посвящено источниковедению и

историографии Адыгеи и Кабарды в XIII — XVIII вв. На научных сессиях в

Нальчике выступали в эти годы и некоторые другие сотрудники АНИИ: Э. Л.

Коджесау с докладом "Отмирание и трансформация старых форм и создание новых

форм культуры в Адыгее", Ю. К. Намитоков с сообщением "К вопросу о введении

в изучение адыгейской топонимики"62.

В конце 40-х — нач. 50-х гг. сотрудники сектора истории почти не

публиковались в печати. Дело в том, что продолжительное время АНИИ, в

отличие от родственных НИИ соседних республик и областей С. Кавказа,

относился по своему статусу к научным учреждениям т. н. III-го разряда.

Отсюда его слабая материальная база, скудное финансирование, сокращенное

штатное расписание, отсутствие собственной издательской базы и печатного

органа и т. п. В архиве АНИИ сохранилось немало документов,

свидетельствующих об активных и неустанных усилиях руководства улучшить

положение института, добиться повышения его статуса до статуса других НИИ

региона, создать условия для выпуска собственных "Ученых записок" и

сборников работ. Однако обращения и просьбы к вышестоящим государственным

инстанциям не находили должного понимания и поддержки. Местные власти все

свое внимание, все материальные и финансовые средства сосредоточили на

восстановлении разрушенного войной народного хозяйства.

Так в местной исторической науке вновь образовался своеобразный

библиографический вакуум. Из немногих опубликованных работ по истории

выделяется исторический очерк директора ЛНИИ X. А. Пчентлешева "Адыги до

Великой Октябрьской социалистической революции" в юбилейном сборнике,

выпущенном к 25-летию автономии Адыгеи63. Очерк носил обобщающий характер и

освещал исторический путь, пройденный народом с древнейших времен. Е. С.

Зевакиным были подготовлены в 1940—50 гг. небольшие историко-

этнографические очерки "Адыгейская автономная область" и "Адыги" для

соответствующих глав и томов Большой Советской Энциклопедии и серии "Народы

мира", издававшейся Институтом этнографии АН СССР64. Достойна упоминания и

большая работа в 25 п. л. Е. С. Зевакина "Сборник повествовательных

источников по истории Адыгеи и Кабарды XIII—XVIII вв.", планировавшаяся к

изданию в конце 40-х гг. в Нальчике, судьба которой не совсем ясна65.

"Адыго-черкесское жилище. История. Современное состояние,

социалистическая реконструкция" — так должен был называться совместный

фундаментальный труд, к написанию которого предполагалось подключить

сотрудников Кавказского отдела Академии архитектуры СССР и сектора истории

АНИИ, ряд известных специалистов по архитектуре, этнографии, истории.

Интересный проект так и не был реализован. Остались невостребованными и

материалы по данной проблематике, собранные во время экспедиций 1946—1947

гг. Е. С. Зевакиным и Э. Л. Коджесау.

И все же главной заботой сотрудников сектора с момента восстановления

института и до середины 50-х годов была подготовка к изданию нового 2-

томнопо обобщающего труда, с рабочим названием "История адыгейского

народа". Рукопись первого тома, по сохранившимся институтским отчетам,

усилиями, главным образом, Е. С. Зевакина и X. А. Пчентлешева, была

завершена еще в 1948 г., однако путь книги к своему читателю оказался

весьма долгим и непростым.

Значительный вред развитию общественных наук и прежде всего истории

наносили бесчисленные дискуссии, развернувшиеся на "идеологическом и

научном фронте" в послевоенные годы. В эпицентре их, наряду с общими

вопросами теории и методологии советской исторической науки, оказались и

проблемы конкретной истории. На волне патриотического подъема, победной

эйфории, царивших в стране, партийные историки и идеологи коронным образом

пересматривали и переосмысливали прежнюю концепцию образования Российского

многонационального государства, его характер, роль и место в международной

политике. Возобладало стремление экстраполировать "изначально присущую"

российской государственности и русскому народу освободительную миссию

далеко вглубь исторических эпох и географических пространств. Подлежали

пересмотру в связи с этим и истории малых народов, обстоятельства вхождения

их в Российскую империю. Кардинально менялись отношение к народно-

освободительным движениям на окраинах, оценка их социального состава,

лидеров и т. п. Столь резкая смена исторических концепций, идеологических и

научно-методологических установок на высоком академическом уровне

парализующе действовала на свободное развитие научной мысли, исторической

науки в национальных республиках и областях. В полной мере губительное

воздействие этих процессов и явлений отразилось, разумеется, и на состоянии

и развитии исторической науки в маленькой автономной области.

История написания и издания "Очерков по истории Адыгеи" — лишь один,

но вполне показательный, пример в подтверждение этого. Рукопись труда

многократно рассматривалась, обсуждалась, рекомендовалась к печати и вновь,

в который раз, отклонялась с указаниями внести ту или иную корректировку в

соответствии с результатами очередной дискуссии "на идеологическом и

историческом фронте". В процесс подготовки издания к работе привлекались

специалисты по истории, этнографии, культуре, лингвистике извне: Е. И.

Крупнов, А. А. Иессен, Б. С. Сейранян, Г. Ф. Турчанинов. В качестве

возможного соавтора некоторое время фигурировал и ростовский профессор Я.

Н. Раенко. Основной объем работ был выполнен Е. С. Зевакиным и внештатным

сотрудником АНИИ С. К. Бушуевым.

На состояние исторической науки в Адыгее непосредственное влияние

оказывали дискуссии о Шамиле и национально-освободительном движении на

Северном Кавказе в XIX в. Применительно к истории Адыгеи XIX в. от местных

авторов требовали "показать, как агент Шамиля в Адыгее наиб Магомет-Амин

реакционной политикой мешал сближению адыгов с великим русским народом" и

т. п.67 Самым непосредственным образом коснулись историков АНИИ и

драматические коллизии дискуссий 1948—49 гг. и специальной научной сессии

1950 года в Нальчике, посвященных актуальным вопросам истории кабардинского

народа, прежде всего уровню социально-экономического развития кабардинских

черкесов, степени развития феодализма, а также характеру и оценкам народно-

освободительного движения в Кабарде. Одним из последствий дискуссий стала

кампания травли крупнейшего и авторитетнейшего ученого-адыговеда, зав.

сектором истории Каб. НИИ проф. Г. А. Кокиева, завершившаяся его арестом и

осуждением. Отголоском событий в Нальчике стали очередной пересмотр

положений и научной концепции "Очерков истории Адыгеи" и попытки переоценки

упоминавшихся исторического очерка X. А. Пчентлешева и энциклопедических

статей Е. С. Зевакина68. Эти факты создают полное представление о непростых

условиях и обстановке, в которых происходил процесс становления

исторической науки в Адыгее, об общественно-политических и идеологических

коллизиях эпохи, на фоне которых формировались методологические и научно-

теоретические основы национальной историографии и был задан алгоритм ее

развития на несколько последующих десятилетий.

С 1940 года в Майкопе, помимо АНИИ, функционировал и другой крупный

научный центр — Майкопский учительский (впоследствии Адыгейский

педагогический) институт. В структуре вуза были сформированы кафедры

общественных наук, сотрудники которых проводили собственные научно-

исследовательские работы по широкому кругу вопросов отечественной и

зарубежной истории, теории и методологии общественных и гуманитарных наук,

пропаганде научно-исторических знаний. Значительная часть научных интересов

историков института лежала в области теории и практики марксизма-ленинизма,

истории советского периода и коммунистической партии. Одной из первых работ

вузовской науки по местной истории стала диссертация В. М. Глухова "Адыгея

в дни Великой Отечественной войны", успешно защищенная в 1949 г.69

Несколько позже к научным исследованиям по истории и культуре Адыгеи

советского периода подключились С. Н. Малых, А. В. Бурнышев, В. И.Шафранов

и ряд других историков института.

В 40-е годы предпринимаются определенные шаги к налаживанию научных и

творческих контактов и сотрудничества между двумя ведущими научными

учреждениями области, вылившиеся впоследствии в целый ряд конкретных

совместных научных трудов и акций. 29 января 1951 года состоялось заседание

сектора истории АНИИ и кафедр истории и марксизма-ленинизма Майкопского

учительского института с участием X. Д. Водождокова (директора АНИИ), Е. С.

Зевакина, Б. С. Сейраняна, М. К. Ковалева, В. М. Глухова, Ю. К. Намитокова

и других. На заседании с докладом о состоянии и задачах изучения истории

Адыгеи и о плане-проспекте юбилейного сборника к 30-летию автономии Адыгеи

выступил зав. сектором истории АНИИ к. и. н. Е. С. Зевакин. Он призвал

вузовских ученых к сотрудничеству по актуальным проблемам истории Адыгеи.

В 50-е годы в жизни и деятельности АНИИ и его секторов произошли

существенные позитивные перемены. Коллектив возглавил историк по

образованию М. Г. Аут-лев, успешно защитивший в Москве, в ВПА им. В. И.

Ленина диссертацию на тему "Партия большевиков — вдохновитель и организатор

разгрома немцев под Сталинградом (июль 1942— 1943 гг.)70. Приход в институт

специалиста по истории советского периода заметно усилил научно-

исследовательскую деятельность всего учреждения и исторического сектора, в

частности, по этому направлению. На должность заведующего сектором истории

была назначена этнограф, к. и. н. Э. Л. Коджесау. Вскоре, после окончания

аспирантуры в Тбилиси, возвращается еще один квалифицированный специалист

по этнографии, ст. научный сотрудник М. А. Меретуков. На должность мл.

научного сотрудника в сектор был принят окончивший в 1952 году экстерном

аспирантуру при Академии пед. наук А. О. Хоретлев. В 1956 г. он успешно

защитил кандидатскую диссертацию "Влияние передовой русской педагогической

мысли на развитие просвещения адыгов во второй половине XIX в."71

С приходом в сектор высококвалифицированных кадров научно-

исследовательская работа заметно активизировалась. Регулярными становятся

самостоятельные и совместные с коллегами из Краснодара, Москвы, Абхазии

историко-этнографические экспедиции сотрудников отдела в различные регионы

Адыгеи и Краснодарского края. Э. Л. Коджесау и М. А. Меретуков неизменно

принимали активное участие в полевых археологических исследованиях,

проводившихся под руководством научного сотрудника Краснодарского

краеведческого музея, к. и. н. Н. В. Анфимова, сотрудника Абхазского НИИ

Транша. С приходом в сектор в 1956 году "штатного археолога", мл. научного

сотрудника П. А. Дитлера появляется возможность организации самостоятельных

археологических экспедиций. Уже первые из них, проведенные в предгорьях

Прикубанья, дали сенсационный материал по средневековой истории Адыгеи,

вызвавший широкий резонанс среди археологической (общественности страны.

Большой энтузиаст и подвижник археологической науки, П. А. Дитлер увлеченно

трудился над актуальной и слабо освещенной в науке темой "История

средневековой Адыгеи" по материалам полевых исследований. С появлением в

институте второго профессионального археолога к. и. н. П. У. Аутлева, в

составе сектора истории была выделена самостоятельная археологическая

секция.

Сотрудники сектора истории АНИИ все чаще приглашались на научные

сессии и научно-практические конференции, проходившие в Москве, Ленинграде,

Тбилиси, Баку, Нальчике, выступали с научными докладами и сообщениями.

Преобладала в них, по вполне понятным причинам, этнографическая и

археологическая проблематика. Сохранилась в этот период практика широкого

привлечения к работам по гражданской истории "внештатных" сотрудников как

местных, так и других регионов страны (преимущественно Москвы и

Краснодара).

К середине 50-х гг. в штате АНИИ числилось пять историков, из них

четыре — кандидаты исторических наук. Для сравнения — из шести

литературоведов, работавших в это время в институте, лишь один имел ученую

степень. Сектор истории, таким образом, постепенно превращался в одно из

ведущих научно-производственных подразделений института.

Во многом эти позитивные перемены были обусловлены общественно-

политической обстановкой, сложившейся в Адыгее. Приближался ряд юбилейных

исторических дат, которым придавалось общественное и идеологическое

значение: 400-летие "добровольного присоединения" адыгов к России, 40-летие

Октябрьской революции, 35-летие автономии Адыгеи, 100-летие основания

Майкопа. Все эти юбилеи приходились на 1957 год. Руководством области,

отчасти по собственной инициативе, отчасти под воздействием директивных

указаний свыше, решено было провести их с широким государственным размахом

и соответствующим политическим антуражем. На АНИИ — ведущее научное

учреждение области — были возложены ответственные задачи по научному и

идеологическому обеспечению приближавшихся юбилеев и, прежде всего, 400-

летия вхождения адыгов в состав России. Соответствующим образом

корректировались планы научно-исследовательской и издательской работы, в

которых особое место заняла тема русско-адыгских исторических отношений и

связей.

Перечень конкретных научно-исследовательских задач и проблем, стоявших

в 50-е годы перед сектором истории, выглядел следующим образом: 1)

Окончательною завершить рукопись 1 тома "Очерков истории адыгейского

народа" (С древнейших времен до образования ДАО в 1922 г.). Исполнители:

Зевакин, Бушуев, Крупнов, Турчанинов и Водождоков с привлечением Сейраняна,

Раенко и др.); 2) Написание монографии "Аул Понежукай (Опыт изучения аула

социалистической эпохи)". Исполнители: М. 3. Азаматова под рук. Е. С.

Зевакина; 3) Начать подготовку работы по написанию II тома "Очерков истории

адыгейского народа. (Советский период)". Авт. коллектив: Е. С. Зевакин, М.

Г. Аутлев, М. Ш. Туов; 4) Начать работу по составлению "Очерков по истории

Адыгейской культуры". Авт. коллектив под рук. Е. С. Зевакина; 5) Написание

статей "Борьба за установление Сов. власти в Адыгее (1917- 1920). Исп. А.

Шеуджен; "Адыгея в восстановительный период (1921 —25 гг.)". Исполнители М.

Меретуков и др.; 6) Составление историко-биографического очерка "Шеуджен

Мос." Исп. М. Г. Аутлев; 7) Изучение и издание рукописного наследия

Хаджибека Анчока; 8) Подготовить рукопись монографии "Быт и культура а.

Шовгеновского" (Совместно с Институтом этнографии АН СССР); 9) Составление

статей для сборника материалов по истории Адыгеи (1917—1941 гг.). Исп.: А.

Шеуджен, М. Меретуков, Э. Коджесау, М. Туов, М. Аутлев; Подготовить к

печати: 10) 1 том "Ученых записок"; II) Коллективный сборник воспоминаний

"Сорокалетие Октябрьской соц. революции"; 12) Сборник архивных документов

"Культурное строительство в Адыгее" (Совм. с обл. архивом), 13) Сборник

архивных документов "Русско-адыгейские связи" (Совм. с ГДКК). В планах

сектора значились также издание первого "Сборника но археологии Адыгеи",

работ краснодарских авторов Н. В. Анфимова "Меото-сарматские племена

Прикубанья в 1—111 вв. н. э.", М. В. Покровского "Русско-адыгейские

торговые связи" и "Социально-экономический строй адыгов во второй половине

XIX в., А. А. Стародубцева "Спортивные игры адыгов", публикация отдельных

этнографических работ Э. Л. Коджесау "Культура и быт адыгейского колхозного

аула", "Развитие ремесла у адыгов в XIX—XX вв.; М. Меретукова:

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5