Анархическое движение в Мексике

Своими основополагающими принципами CGT признала в своей конституции

«либертарный коммунизм», «рационалистическую систему образования

трудового народа» и «прямое действие, которое предусматривает исключение

любой политики». Они необходимы для «полного освобождения рабочих и

крестьян».

Некоторые из основателей CGT были многолетними лидерами мексиканского

анархо-синдикализма, среди них - Рафаэль Кинтеро и Хасинто Уитрон. К ним

присоединились более молодые, но столь же радикальные члены. Типичными

представителями этих людей были члены исполкома «Коммунистической

федерации», которые председательст-вовали на первой конференции CGT. В

него входили Альберт Араос де Леон, Хосе Валадес и Мануэль Диас Рамирес.

(...)

Конференция приняла ряд важных резолюций, призывавших к немедленной

аграрной реформе и созданию крестьянских оргкомитетов. Аграрная программа

выдвигалась CGT на протяжении всей ее истории, но без большого успеха. В

одной из деклараций заявлялось, что рабочие США, Панамы, Кубы и Санто-

Доминго и др. стали жертвами «белого террора» со стороны «американских

капиталистов». CGT выразила протест против высылки 6 своих организаторов,

родившихся за границей - Себастьяна Сан-Висенте, Фрэнка Симэна, Натальи

Михайловой, Майкла Пэли, Хосе Рубио, «Форта Мэйера» и Хосе Альена. Другая

резолюция критиковала «Панамериканскую конфедерацию труда» как попытку

американского правительства и Американской федерации труда (АФТ)

манипулировать рабочим классом Западного полушария. Это было также атакой

против Моронеса и CROM, которые установили тесные связи с Гомперсом

(лидером АФТ, - прим. перевод.) и АФТ. (...). Наподобие настроений в духе

«народного фронта» среди анархистов других стран в 1921 г., коммунисты

были приглашены вступить в CGT. CGT присоединилась к Интернационалу,

возглавляемому Москвой, и послала своим представителем в Москву Диаса

Рамиреса; эта миссия и опыт навсегда определили его идеологию. CGT даже

признала принцип «диктатуры пролетариата», хотя и давала ему анархо-

синдикалистское истолкование. Эта «диктатура» не должна была

контролироваться какими-либо политическими кадрами или группой,

заявлявшей о том, что она представляет пролетариат. Она описывалась как

дело «трудящегося класса, организованного в Советы рабочих, крестьян и

солдат и управляющего через них». Новая компартия присутствовала на

конгрессе и, очевидно, вытерпела его без какого-либо негодования.

Учредительный конгресс CGT подписал все свои заявления: «Салют и

либертарный коммунизм!».

Но вскоре анархо-синдикалистское руководство CGT вступило в открытый

конфликт с компартией. Поводом послужил «Первый национальный рабочий

конгресс CGT», проходивший в Мехико 4-11 сентября 1921 г. Дебаты и

идеологические споры на конгрессы вылились в голосование, выигранное

анархо-синдикалистским руководством. В конечном счете делегаты приняли

анархо-синдикалистскую резолюцию, призывавшую членов синдикатов

проголосовать по вопросу о том, сохранить членство в московском Третьем

Интернационале или выйти из него. Эта мера была предпринята в связи с

репрессиями большевиков против российских анархистов. В знак протеста

делегация компартии покинула конгресс. Уход маленькой компартии придал

CGT единство (...).

Анархо-синдикалистская группа контроля («Либертарный синдикалистский

центр», CSL) после сентябрьского конгресса неизменно сохраняла «власть»

над организацией. Выступая в качестве преемника группы «Ла Сосиаль» в 19

в., «интеллектуальных рабочих» из синдиката «графических искусств» и

группы «Свет и борьба» в «Доме рабочих мира», CSL был организационным и

пропагандистским ядром CGT. Он нес ответственность за идейное руководство

и придавал организационный импульс. CSL создавал специальные подкомитеты

для выполнения таких задач, как привлечение новых синдикатов, петиции за

освобождение «политических заключенных» из CGT, арестованных без суда и

следствия правительством. Среди членов CSL были Кинтеро, Валадес, Араиса,

Саласар, Агирре и ряд других бывших лидеров «Дома рабочих мира». CSL

публиковал официальную газету CGT - «Вербо рохо» под руководством Араисы.

Статьи о политической теории в «Вербо рохо» принадлежали перу Бакунина,

Прудона, Кропоткина, Лоренсо, Малатесты и Реклю; мексиканцам принадлежали

оценки текущей ситуации и стратегии CGT. Иногда публиковались статьи

Рикардо Флореса Магона, содержавшегося в заключении в Ливенворте, в

Канзасе. Его непрерывную борьбу за анархический коммунизм CGT-CSL считали

героической, а его самого - революционным мучеником.

13 мая 1922 г. Уитрон, Кинтеро и Алехандро Монтойа созвали специальную

встречу CSL, на которой Росендо Саласар и Хосе Эскобедо были исключены из

Директората CGT за сотрудничество с политическим движением во главе с

Адольфо де ла Уэртой в его борьбе за президентство и за их прошлую

политическую деятельность, относительно которой их предупреждали. (...)

CGT намеревалась оставаться в стороне от «политики», хотя некоторые из ее

радикаль-ных членов индивидуально и втайне участвовали в попытке Уэрты

(...)

12-летняя история CGT как анархо-синдикалистской группы была наполнена

насилием, особенно в первые боевые 6 лет. Эти инциденты обыкновенно

вызывались вездесущими и сверхбдительными властями, но иногда и CGT

прибегала к самым решительным средствам в борьбе за достижение своих

целей. Примером может служить празднование 1 мая 1922 г. Был организован

марш к американскому консульству с требованием освободить Рикардо Флореса

Магона и Либрадо Риверу из федеральной тюрьмы в Левенворте. Когда колонна

проходила через Нижний город Мехико, воз-вращаясь к штаб-квартире CGT,

она оказалась перед центром «Рыцарей Колумба». Ультраконсервативные

«Рыцари» уже поджидали на балконах и у окон. После криков и обмена

оскорблениями последовал выстрел снайпера; ребенок одного из

демонстрантов CGT был убит. Десятки человек из однотысячной демонстрации

(многие из них были вете-ранами «Красных батальонов», созданных «Домом

рабочих мира» в годы революции) достали пистолеты и открыли огонь по

зданию, взобрались на стены и выбили дверь. Они ворвались внутрь здания и

«красные» гнали «христиан» по узким улочкам старой части Нижнего города.

Полиция предпочла осторожно выжидать.

Четыре месяца спустя насилие вспыхнуло в другом беспокойном месте - на

текстильной фабрике Сан-Ильдефонсо в Сан-Анхеле, юго-западном уголке

Мехико, частом центре сопровождавшихся насилием попыток рабочей

организации в 19 веке. Фабрика была парализована «дикими» стачками

рабочих. Они еще не входили ни в один профсоюз и попросили о помощи

проправительственных лидеров CROM и «Мексиканской трудовой партии»

Моронеса. К их ужасу, их обращения были отвергнуты, поскольку владельцы

фабрики Сан-Ильдефонсо обладали значительным политическим влиянием (...).

Когда CGT попыталась принять участие в стачке, CSL принял решение оказать

ей всемерную поддержку. Организаторы и ораторы CGT устраивали

демонстрации забастовщиков, выступали на них, помогали организовывать

пикеты. Когда эти усилия не дали результатов и штрейкбрехеры начали

проникать на фабрику, была объявлена всеобщая стачка всех текстильных

синдикатов CGT в Федеральном округе. В ходе ее рабочие близлежащей

фабрики Ла-Магдалена перерезали электропровода в знак поддержки товарищей

в Сан-Ильдефонсо. Администрация текстильных предприятий района Сан-

Ильдефонсо раньше уже побеждала рабочих и на сей раз продемонстрировала

свою решительность, объявив локаут на 6 фабриках района.

Конфронтация продолжилась в октябре 1922 г. и усугубилась похищением

лидера синдиката текстильщиков Хулио Маркеса. 20 октября в знак протеста

против исчезновения Маркеса была организована демонстрация, руководимая

CGT. Она завершалась у ратуши Сан-Анхеля. Полиция открыла огонь по 5-

тысячной толпе и атаковала ее на лошадях. Один из рабочих был убит,

десятки ранены в результате обстрела и паники. CGT обвинила в нападении

генерала Селестино Гаска - военного губернатора Федерального округа,

бывшего члена «Дома рабочих мира» и командира «Красных батальонов». Она

обвинила также национальное правительство и президента Обрегона за

создание общего репрессивного климата, который сделал нападение

возможным. 22 октября по всему Федеральному округу были расклеены плакаты

протеста (...), призывавшие к проведению 25 октября марша протеста перед

дворцом губернатора. (...)

25 октября тысячи рабочих собрались около штаб-квартиры CGT на Калье

Уругвай в Нижнем городе Мехико и двинулись оттуда к губернаторскому

дворцу. По пути к ним присоединились 300 независимо организованных, но

воинственно настроенных железнодорожных рабочих из депо Ноноалько.

Уитрон, Араиса и другие выступили с речами перед дворцом губернатора,

говоря о событиях 20 октября в Сан-Анхеле. Губернатор взирал на это в

бездействии, но своей ответственности так и не признал. Через несколько

дней предприятия снова открылись, и большинство рабочих теперь были

членами CGT. Но это была пиррова победа: рабочие добились лишь небольших

уступок, а правительство было враждебно по отношению к CGT, как никогда.

Через 3 года, в 1925 г. CROM попыталась проникнуть на бастион текстильных

рабочих CGT в Сан-Ильдефонсо, что привело к уличным боям, перестрелкам,

стачкам, локаутам и вмешательству военной полиции правительства на

стороне меньшинства из CROM. «Либертарный синдикалистский центр» был

склонен бороться с капиталом и правительством, невзирая на ситуацию, но

положение на уровне страны было неблагоприятным. Все большее число

рабочих предпочитало воспользоваться скромными благами, предостав-ляемыми

проправительственными национальными лидерами CROM и ее зачастую активными

местными чиновника-ми, нежели рисковать своим будущим вместе с анархо-

синдикалистской CGT.

CSL продолжал вести радикальный (...) курс CGT в 1923 г. 3 января

забастовали рабочие мастерских «Транзитной компании» Мехико. Через 3

недели, поскольку конфликт не был разрешен, CGT призвала к всеобщей

стачке всех транзитных работников, деятельность компании была полностью

парализована. Стачку организовала CGT и ее мощ-ный синдикат - «Федерация

служащих и рабочих транзитной компании Мексики». Правительство и CROM

выступили против нее. После того, как работа компании была парализована,

администрация компании вместе с руководством CROM провели встречу с

бастующими рабочими в попытке убедить их вернуться на работу. В качестве

особого сти-мула была предложена двойная оплата за первый день

возвращения (понедельник), вернувшимся оплачивался и вы-ходной день в

воскресенье. Напротив, не вернувшиеся на работу подвергались штрафам.

Реакция CSL на ситуацию была типично агрессивной. CGT призвала к всеобщей

стачке всех своих членов в Федеральном округе в поддержку транзитных

рабочих. СGT обладала значительным членством в Федеральном округе - около

40 тысяч, однако большинство промышленных предприятий и служб продолжали

работать. Призыв к стачке усилил волнение среди рабочего класса,

транзитная компания по-прежнему стояла. CGT проводила стачечные митинги,

рассерженные новички пополняли ряды синдиката транзитных рабочих.

1 февраля 1923 г. в штаб-квартире CGT была проведена ассамблея бастующих

транзитных рабочих. Во время встречи было получено сообщение, что один из

членов CROM направил трамвай в Нижний город Мехико вдоль дороги из

Такубайи в западном углу города. Маршрут трамвая проходил прямо перед

штаб-квартирой CGT, где собрались сотни бастующих работников транзитной

компании и членов CGT. Улица была быстро перегорожена баррикадами,

подняты красно-черные флаги. Когда трамвай в сопровождении двух

вооруженных солдат подъехал к этому месту, он не смог проехать.

Солдаты и водитель сошли, и один из солдат направил на направлявшихся к

нему членов CGT свое оружие. В этот момент на него напал Хосе Сальгадо,

отобрал у него винтовку и ударил ею им по голове. Солдат упал на землю и

умер. Другой солдат и водитель тоже выхватили свое оружие, но у них не

было шансов. Вооруженные забастовщики из CGT застрелили их. Вездесущие

агенты политической полиции в штатском, размещенные у штаб-квартиры CGT,

увидели начало инцидента и ринулись за подкреплением. Около 2 сотен

конных полицейских спецназа (...) и несколько кавалерийских частей были

отправлены на восстановление порядка. Правительство срочно перебросило в

Мехико 500 солдат кавалерии, чтобы подавить волнения рабочих.

По дороге полицию и войска у офиса телефонной компании Эриксона встретила

воинственно настроенная толпа рабочих телефонной компании - членов CGT и

других сторонников стачки. Полиция (...) врезалась в толпу на лошадях,

легко рассеяла ее и сорвала ее красно-черный флаг. Однако когда отряд

конной полиции галопом доскакал до баррикад CGT на калье Уругвайяна и

попытался применить ту же тактику, дело обернулось иначе. Привыкшие иметь

дело с запуганным и невооруженным гражданским населением, они попали на

улице прямо под ружейный огонь. Несколько полицейских были убиты и ранены

в первые же минуты. Разгорелся часовой уличный бой, стрелки CGT стреляли

из-за баррикад, из окон и подъездов близлежащих домов. В конце концов

около сотне членов CGT пришлось сдаться полиции и армейским частям под

командованием бригадного генерала Арнульфо Гомеса. Им обещали

безопасность, но арестовали, а здание было захвачено. 13 членов CGT были

ранены, 5 конных спецназовцев, 2 солдата и водитель из CROM - убиты,

неизвестное число полицейских и военных - ранены. 3 февраля правительство

объявило о высылке из Мексики 4 родившихся за рубежом арестованных членов

CGT. Все они были испанцами: Себастьян Сан-Висенте, Алехандро Монтойя,

Х.Перес Хиль и Урбано Легаспи. Все четверо являлись видными лидерами

забастовки транзитных рабочих.

Обращение к оружию в мировом анархо-синдикалистском движении было в те

времена обычной тактикой. Она была популярна в те годы среди испанских

анархистов, которые прибегали к использованию «пистолерос» в ответ на

убийства, осуществлявшиеся полуофициальными, поддерживаемыми полицией

правыми террористическими группами и самой испанской полицией. Более

умеренная форма этой тактики применялась и в Мексике, где было много

актив-ных испанцев. 10 марта CGT организовала марш протеста против

убийства в Испании видного анархо-синдикалистского идеолога и писателя

Сальвадора Сеги (...), который был застрелен неизвестными на улице в

Барселоне.

После уличного боя перед штаб-квартирой CGT министр-секретарь

правительства генерал Плутарко Элиас Кальес объявил стачку прекращенной т

заявил, что армия больше не потерпит гражданского неповиновения или

забастовочной деятельности. Сто членов CGT все еще были под арестом, и

перед лицом серьезных репрессий CGT отступила; стачка закончилась. В

течение нескольких последующих лет большинство рабочих транзитной

компании вступило в CROM. Освобождению сотни арестованных членов CGT

национальным правительством помог Адольфо де ла Уэрта, новый лидер левых

военных (...). Он отстоял дело заключенных из CGT перед президентом

Обрегоном. (...) Де ла Уэрта был сильным кандидатом в президенты и

пользовался поддержкой значительной части армии, и Обрегон ста-рался

предупредить его наклонности к мятежу и избежать гражданской войны. Мятеж

вспыхнул позднее в том же году, когда Обрегон выбрал своим преемником

своего близкого доверенного и друга Кальеса. Де ла Уэрта был разбит в

военном отношении, а CGT, хотя и отказавшаяся открыто поддержать мятеж де

ла Уэрты и осудившая его 3 января 1924 г., столкнулась с открытой

враждебностью усилившегося правительства. Об этой враждебности пророчески

объявил помощник Кальеса, вице-секретарь правительства Хильберто

Валенсуэла, с угрозой заявивший, что «прямое действие» не обязательно

является законной тактикой рабочего класса и та должна соответствовать

существующим законам.

На протяжении 1922-1923 гг. главным центром конфликта CGT с

правительством был район Веракруса-Орисабы. В 1922 г. город Веракрус

потрясла массовая стачка съемщиков жилья, организованная анархистами. Она

ускорила конфликты между группами (...). Такими группами были массовый

многотысячный союз съемщиков и союзные с ним синдикаты CGT, профсоюзы,

входившие в CROM, где конфликт разделил враждебных лидеров и

симпатизировавший стачке базис, ассоциацию собственников и

правительственные элементы города, штата и страны.

Социально-экономическая ситуация в Веракрусе (...) обострилась до

крайности (...) Более 96% населения составля-ли съемщики жилья. (...)

Собственники организовали свой союз и специальную частную полицию (...).

Но появление в Веракрусе в 1922 г. революционного союза защиты интересов

съемщиков было следствием не только общей ситуации. В городе имелось ядро

организованных ремесленных и рабочих активистов во главе с портным-

анархистом Эроном Проалем (...) Активность многих рабочих портового

города и их верность принципам «Дома рабочих мира» побудили Федерацию

синдикатов Федерального округа избрать в конце 1916 г. Веракрус местом

созыва Предварительного ра-бочего конгресса, первой после «Дома рабочих

мира» попытки реорганизовать городское рабочее движение на

общенациональном уровне. Проаль был исполнительным секретарем конгресса.

(...) В 1919 г. в Веракрусе была создана Федерация трудящихся порта

Веракрус. Позднее она превратилась в основ-ную организацию CGT в районе

порта, а Проаль был членом ее директората. В январе 1922 г. Проаль и

группа анархистов из CGT провела серию публичных митингов протеста против

крайнего роста платы за аренду и вызывающего поведения частной полиции

владельцев в отношении съемщиков. В митингах приняли участие разозленные

и стремительно растущие массы, включая даже проституток, однако власти

игнорировалим требования протестующих (...). 3 февраля 1922 г. был

официально создан союз съемщиков, когда группа возмущенных членов

входившего в CROM союза моряков ушла с собрания их союза после отказа

лидеров поддержать разворачивающуюся стачку съемщиков. Они присоединились

к Проалю и его группе на улице и оформили свой альянс, учредив

«Революционный синдикат съемщиков». Президентом нового союза был избран

Проаль.

На протяжении следующих месяцев специальные группы членов синдиката

съемщиков организовали растущую стачку съемщиков и вступали в уличные

схватки с частными «полицейскими силами» собствеников, пытаясь

предотвратить выселение. Главным противником Проаля в борьбе был Симон

Касерес, шеф частной полиции и собственник многих доходных домов. Когда

количество и воинственность отрядов союза съемщиков, включавших в себя

мужчин и женщин, старых и молодых, стала возрастать, он постепенно удалил

с улиц «частную полицию».

Местные власти под давлением союза собственников с запозданием пожелали

прекратить стачку, но та распространилась и вышла из-под их контроля еще

до того, как они обратили на нее внимание. Они не смогли добиться под-

держки губернатора Адальберто Техады, одного из «социалистических

губернаторов Побережья» и не сумели отвлечь от движения огромное

большинство жителей Веракруса, которые должны были платить арендную плату

и симпатизи-ровали масовым демонстрациям или участвовали в них. По городу

периодически шли марши с числом участников, часто превышавшем 10 тысяч -

20% населения города. Техада взаимодействовал с обеспокоенным президентом

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8