Сталин

Магнитострой, Уралмашстрой, Ростовский сельмашстрой, Кузнецкстрой,

Турксиб, Саратовский комбайнстрой, строительство автомобильных заводов в

Москве и Горьком и ряд других строек,—все они связаны с именем Сталина.

Уже к концу 1927 года определились решающие успехи политики

социалистической индустриализации. Первые итоги были подведены XV съездом

партии, собравшимся в декабре 1927 года. В своём отчётном докладе Сталин

дал яркую картину успехов социалистической индустриализации и подчеркнул

необходимость дальнейшего расширения и укрепления социалистических

командных высот, как в городе, так и в деревне, держа курс на ликвидацию

капиталистических элементов в народном хозяйстве. С исключительной глубиной

товарищ Сталин раскрыл перед партией и советским народом всю сложность и

опасность сложившегося время “Международного положения и определил

принципы области советской внешней политики. Он говорил:

„Задачи партии области внешней политики:

1. Проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми

странами;

2. Соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну

провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками;

3. Всемерно укреплять боевую мощь нашей Красной Армии и Военно-Морского

Красного Флота;

4. Крепить международные связи дружбы с трудящимися всех стран,

заинтересованными в мире и дружбе между народами.

4.1931—1933 годы представляли собой своеобразный переходный период в

развитии Советского Союза, в строительстве политического режима нового

типа, который создавал Сталин. Общество раздиралось вихрями коллективизации

и индустриализации. Бывшие оппозиционеры были разгромлены, однако члены

оппозиционных групп после публичного покаяния были оставлены в политической

жизни, но, естественно, не на высших руководящих постах. Бывшие

оппозиционные группы исчезали также и потому, что начало индустриализации и

коллективизации означало практическое решение общественных проблем, которые

раньше обсуждались только в принципе, теоретически. Что касается отношения

к политическому руководству, руководящей роли Сталина, то стали проявляться

другие настроения. В то время как общество под влиянием бурь

коллективизации и победы сталинского направления над оппозицией надеялось

на какое-то смягчение и либерализацию жизни, в партийном руководстве вновь

усилились голоса, требующие ухода Сталина. Уже в 1930 году, хотя и не

публично, оппозиционная группа, связанная с именами С. И. Сырцова и В. В.

Ломинадзе, высказывалась за смещение Генерального секретаря. Спустя два

года аналогичное требование выдвинула группа М. Н. Рютина, затем кружок А.

П. Смирнова, Н. Б. Эйсмонта и М. Г. Толмачева выразил это в своей

программе, отметив, что наряду с политическими решениями должна быть

найдена возможность для смещения Сталина с поста Генерального секретаря ЦК.

Вне всякого сомнения, эти годы были напряженными для Сталина с точки зрения

создания его личной диктатуры. Было неясно, как будет реагировать общество

на так называемую “вторую революцию”. Неопределенность для него создавало

также и все более ощутимое противостояние широких кругов партийного

руководства.

Кризисную для Сталина обстановку усилило то, что в ноябре 1932 года его

вторая жена Надежда Аллилуева покончила с собой, оставив сиротами двоих

детей В газетах сообщили о внезапной и преждевременной смерти. Покойной был

31 год.

В начале 30-х годов из партии были исключены три известных деятеля

оппозиции, и им вынесли судебный приговор, затем в ссылку вновь были

отправлены многие видные оппозиционеры.

XVII съезд ВКП(б), проходивший в начале 1934 года, получил название

“съезд победителей”. Действительно, внешне он казался демонстрацией

большого единства. Но на самом деле обстановка внутри высшего партийного

руководства была по-прежнему напряжен ной. Внутренние конфликты выразились

и в том, что согласно стенограмме съезда, Сталина избрали не Генеральным

секретарем ЦК, а. формально членом Секретариата и секретарем ЦК ВКП(б).

Хотя получивши на съезде слово известные оппозиционеры апологетически

превозносили гений Сталина, в руководящих партийных кругах вновь встал

вопрос о его перемещении Многие с большим удовольствием видели бы на посту

Генерального секретаря ЦК популярного руководителя Ленинградской партийной

организации С. М. Кирова.

5.1 декабря 1934 года Сергей. Миронович Киров бы, убит выстрелами в

спину в коридоре Смольного в то момент, когда рядом с ним не было охраны.

Стрелял Леонид Николаев, который, согласно медицинскому об следованию,

сделанному в тот период, имел неустойчивую психику. И поныне существует

множество предположений о том, что за люди подстрекали убийцу Кирова и кто

являлся организатором убийства. За коротки; срок исчезли все

непосредственные свидетели — офицеры НКВД, сотрудники охраны Кирова. Затем

на основании приговора суда был казнен сам Николаев. Нет не посредственных

свидетельств, которые подтвердили бы, что за убийством стоит Сталин. В то

же время трудно себе представить, что это покушение могло произойти без его

ведома. Ясно, что на классический вопрос, ком это было выгодно, сегодня

может быть дан однозначный ответ.

Создание и сохранение неограниченной личной диктатуры Сталина стало

возможным только после того, как была уничтожена та альтернатива, которую

представлял Киров. Всеобщее распространение сталинской деспотической

диктатуры могло осуществляться только путем террора во всей структуре

власти. Сталин это понял довольно быстро. После покушения убийца, а также

более ста человек, обвинявшихся в терроризме и находившихся в это время в

тюрьмах, были казнены. Из Ленинграда было выслано большое число людей,

подозреваемых в оппозиционной деятельности. Были ужесточены условия

содержания в тюрьмах, перед судом предстали Каменев и Зиновьев. Начиналась

эпоха расправы с бывшей оппозицией, с великим поколением, представлявшим

большевизм. Эти ужасы, как об этом говорил Хрущев на XX съезде, начались с

совершения тягчайшего беззакония, инициатором которого был Сталин. 1

декабря 1934 года по его указанию, без опроса членов Политбюро секретарем

ЦИК СССР было составлено постановление ЦИК СССР “О внесении изменений в

действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик”. В

соответствии с ним следствие по делам о террористических актах должно было

заканчиваться в 10-дневный срок. Дела слушались без участия сторон.

Кассационное обжалование приговоров, подача ходатайств о помиловании не

допускались, а приговор приводился в исполнение немедленно после его

вынесения.

Естественно, ответственность за эти беззакония ложится не только на

Сталина, по и на всех тех, кто помогал ему в совершении преступлений.

Близко стоявшие к Сталину Молотов и Каганович использовали убийство Кирова

как предлог для расправы с неугодными им лицами, с известными

руководителями, деятелями Советского государства. Чрезвычайные уголовные

законы позволяли возводить клевету и истреблять честные и верные партии

кадры. В стенограмме XXII съезда КПСС можно прочитать о том, что в ноябре

1937 года Сталин, Молотов и Каганович санкционировали предание суду большой

группы известных партийных, государственных в военных руководителей.

Подпись этой “троицы” стоит на документе, одобряющем эту акцию. О

безжалостном обращении с людьми, которые находились под следствием,

свидетельствуют резолюции Сталина, Кагановича, Молотова, Маленкова,

Ворошилова на письмах и заявлениях осужденных.

После убийства Кирова началась подготовка к организации больших

процессов, проводилось, расширение сети исправительно-трудовых лагерей,

осуществлялись массовые высылки. В сентябре 193в года Сталин и Жданов,

отдыхавшие в Сочи, направили телеграмму членам Политбюро, требуя замены

наркома внутренних дел Ягоды, подготавливавшего первый большой публичный

процесс, мотивируя ее тем, что ОГПУ на четыре года отстает в разоблачении

троцкистских и других контрреволюционных элементов. Эпоху 1937—1938 годов в

народе называют “ежовщиной” по имени преемника Ягоды — Н. И. Ежова,

назначенного наркомом внутренних дел. Однако массовые репрессии против

простых советских граждан, против руководящих партийных и государственных

кадров, обезглавливание командования Красной Армии, создание огромной сети

лагерей в Сибири я других местах не могли происходить без одобрения

Сталина, а аресты и ликвидация многих тысяч руководителей—без его личного и

прямого .указания. Списки руководителей, подлежащих ликвидации,

действительно, готовил нарком внутренних дел, но для их одобрения

требовалась виза Сталина и Молотова, а нередко и Кагановича. В 1937—1938

годах Ежов представил примерно 400 таких списков. По одним сведениям, в них

содержалось много тысяч имен, некоторые источники называют 40 тысяч лиц.

“Сложилась порочная практика, когда в НКВД составлялись списки

лиц, дела которых подлежали рассмотрению на Военной коллегии, и им

заранее определялась мера наказания. Эти списки направлялись Ежовым

лично Сталину для санкционирования предлагаемых мер наказания”, --

говорил Хрущёв на 20-ом съезде партии. Хотя Сталин пытался

оправдать политику массового террора выдвинутым им тезисом

обострения классовой борьбы по мере строительства социализма, это

никоим образом не уменьшает его личной ответственности.

Сфабрикованные процессы и подобные другие акции были самыми

громкими проявлениями волны террора прокатившейся по всей стране.

6.В многочисленных произведениях, посвященных Сталину, освещаются

разнообразные вопросы, связанные с его личностью. Однако вряд ли найдется

вопрос, но которому бы мнения и оценки исследователей совпадали.

Даже такие известные черты характера Сталина, как двуличие, вероломство,

способность отказаться от данного им слова, жестокость рассматриваются по-

разному. Это прежде всего зависит от определения факторов, мотивировавших

его поведение. Впрочем, сейчас все больше исследователей склоняются к тому,

чтобы не объяснять поведение Сталина исключительно его тяжелым душевным

заболеванием, манией преследования, болезненной подозрительностью, которая

проявлялась и по отношению к его коллегам и соратникам. Всем этим чертам

его характера особое значение конечно же придает фактор, который Ленин

назвал “необъятной властью”, сосредоточенной в руках Сталина. Правда, Ленин

указывал и на такие черты характера своего будущего преемника, как

капризность, грубость, нелояльность по отношению к товарищам и определенный

эгоцентризм.. Позднее выяснялось, что тщеславие Сталина было более сильным,

чем у Троцкого, что у него были совершенно безудержные амбиции, что он

полностью пренебрегает моральными нормами. Ленин только тогда стал

обращать внимание на эта качества Сталина, когда внутри партии тот

сконцентрировал в своих руках “необъятную власть” к начал предпринимать

попытки контролировать деятельность самого Ленина. Но в тот период эти

качества Генерального секретаря ЦК еще не были настолько очевидными, как

это стало позднее. Подобные черты личности Сталина, не очень разборчивого в

средствах, вероятно, не проявились бы, если бы он, скажем, занял должность

секретаря райкома или управдома где-нибудь в России или Грузии. Ведь

униженность, насилие и жестокость представляли собой общественную болезнь,

которая в России имела вековое прошлое. В начале века население многих

деревень подвергалось поркам. Даже долгие годы подполья не смогли

радикально изменить восточные, по-азиатски неукротимые черты характера

Сталина. К самодисциплине его приучили духовная семинария и строгие правила

пребывания на нелегальном положении. Однако и они не переломили в нем

вождистских амбиций. По мере приближения к вершинам власти эти стремления

все больше и больше заполняли его личность. Как и многие настоящие

революционеры, он был человеком одержимым, но не только идеей революции. Он

был одержим мыслью о своем предназначении, о своем призвании. Его

способность навязывать другим свою волю нельзя отождествлять с понятием

сильной воли. Среди членов партии большевиков было много людей с сильной

волей, было немало и таких людей, которые в сталинских тюрьмах сохранили

спою моральную физическую стойкость, и, кстати, как пишет Рой Медведев,

трудно сказать, оказался бы Сталин способным на это в подобных условиях.

7.В 30-е годы принимались определенные мери по повышению военно-

теоретического уровня командного состава, формированию у него гибкого,

масштабного мышления. Но нельзя избавиться от горькой мысли, что десятки

тысяч командиров не смогли (не по своей воле) применить знания и умение на

поле брани, защищай Отечество. В целом накануне войны военно-стратегическая

мысль в РККА не уступала немецким доктринальным установкам.

Стратегические идеи носили прогрессивный, но, к сожалению, в ряде случаев

односторонний и плохо увязанный с практикой оперативного искусства

характер. Как уже отмечалось, недооценивалась стратегическая оборона.

Многое что было предусмотрено военной мыслью ранее в недалёком

будущем придётся нащупывать путём кровавой эмпирии в ходе страшной

учёбы на полях сражений.

Несмотря на заключение пакта о ненападении и договора о

“дружбе” с Германией , Сталин чувствовал , что на западных границах

сгущаются тучи. В то же время он ошибочно уверовал в то что

пока Гитлер не добьётся успеха на Западе он не решится вести

борьбу на два фронта. В ряде своих выступлений, и в частности 5

мая 1941 года в Кремле, Сталин настойчиво проводил мысль о том,

что немцы побеждают благодаря прежде всего правильной политической

стратегии исключающей одновременную борьбу на Западе и на Востоке.

Но Сталина поразила лёгкость, c какой вермахт последовательно

сокрушил ряд армий западноевропейских стран. Он не был уверен, что

Красная Армия своевременно извлечёт для себя уроки из стремительно

разворачивающихся событий. именно поэтому в своих беседах с

Тимошенко Сталин, изучив обстоятельные обзоры действий немецких

войск, подготовленные для него Генштабом, посоветовал новому наркому

обороны усилить внимание боевой выучке войск.

Cталину ещё многое было неизвестно. Не знал он, например, как

гитлеровские военные оценивали состояние Красной Армии, её кадров в

начале 1941 года. Как выяснилось уже после войны, Гитлер, зная о

прокатившихся по Красной Армии в 1937—1938 годах репрессиях,

затребовал от своих разведорганов доклад о качестве офицерского

состава РККА. За полтора месяца до начала войны, на основании

доклада военного атташе Германии в СССР полковника Кребса, других

данных, фюреру доложили : офицерский корпус РККА ослаблен не только

количественно, но и качественно. “Он производит худшее впечатление,

чем в 1933 году. России потребуются годы, чтобы достичь её прежнего

уровня...”

Потенциальный (а точнее, реальный) противник не без основания

включал в число благоприятных для себя факторов фактическую замену

целых звеньев военной структуры СССР. В истории трудно найти

прецедент, когда одна из сторон накануне смертельной схватки так бы

ослабляла себя сама. И простить, и забыть это невозможно.”

К началу войны иллюзия о непогрешимости Сталина буквально

ослепляла людей, в том числе и всё советское военное руководство.

Для того, чтобы развеять её, потребовался лишь один июньский день

1941-ого...

Осуществив известные нам дипломатические шаги по предотвращению

войны и допустив в этом плане явные политические просчёты и

ошибки, Сталин всё время испытывал внутренние противоречия. C одной

стороны, действуют соглашения с Германией, которые, как он полагал,

немцам более выгодны, чем СССР. Ведь с их помощью Гитлер избежал

войны на два фронта, и поэтому он будет соблюдать их положения.

таковой была логика рассуждений “вождя” и его окружения.

С другой стороны, Гитлер, будучи по своей натуре авантюристом

(а в этом Сталин был убеждён) , не обязательно будет следовать

обычной логике. Вся его импульсивная стратегия построена на учёте

кратковременных факторов: внезапности, коварства, непредсказуемости.

Поэтому Сталин с глубоким опасением следил за всеми военно-

политическими шагами Гитлера, ходом “молниеносной” войны на Западе.

Не случайно Сталин дал указание Тимошенко лично убедиться в

реальной боеготовности войск.

8.В воскресенье 22 июня 1941 года Сталин отправился спать на

рассвете, в половине третьего. В три часа он был разбужен

телефонным звонком – начальник Генерального штаба Красной Армии

срочно просил соединить его с товарищем Сталиным. Так описывает этот

разговор Жуков.

“—Что? Сейчас ?! -- изумился начальник охраны. –Товарищ Сталин спит.

--Будите немедля : немцы бомбят наши города!

Несколько мгновений длится молчание. Наконец в трубке глухо ответили

:

--Подождите.

Минуты через три к аппарату подошёл И. В. Сталин.

Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые

действия. И. В. Сталин молчит. Слышу лишь его дыхание.

--Вы меня поняли?

Опять молчание.

Наконец Сталин спросил:

--Где нарком?

--Говорит по ВЧ с Тимошенко. Скажите Поскрёбышеву, чтобы он вызвал

всех членов Политбюро.”

В половине пятого в кабинете Сталина собрались все члены

Политбюро, нарком обороны и начальник Генштаба. Позвонили в немецкое

посольство, затем Молотов ушёл, чтобы принять посла Германии. Вернулся

быстро : “--Германское правительство объявило нам войну. –Заглянув в

бумажку, которую держал в руках, Молотов добавил : --Формальный повод

стандартный: “ Националистическая Германия решила предупредить

готовящееся нападение русских... ”.

Нет, в первый день большого шока у Сталина не было. Была

растерянность, злоба на всех—его так жестоко обманули,-- тревога

перед неизвестностью. Тот первый день члены Политбюро почти сутки

пробыли у него в кабинете, ожидая вестей с границы. Говорили мало.

Все в душе надеялись, что это лишь временные неудачи. Никто не

сомневался, что Гитлер получит достойный отпор. Возможно,

переговаривались между собой члены партийного ареопага, на неделю-

другую в районе границы завяжутся тяжёлые бои. Война может стать

на какое-то время оппозиционной, до тех пор пока Красная Армия не

нанесёт агрессору сокрушающий ответный удар...

Когда утром 22 июня ВСТАЛ ВОПРОС, КТО обратится к

народу с сообщением о нападении гитлеровской Германии, то все,

Страницы: 1, 2, 3, 4