Петровская кунсткамера

анатомический театр (1-й этаж) и обсерваторию (2-й этаж). Башня объединяла

два симметричных крыла: западное отводилось для Библиотеки, а восточное -

для Кунсткамеры.

В размещении залов использовался новый и модный тогда анфиладный

принцип. Интерьеры соединялись лестницами и обходными внутренними галереями

на всех этажах. На 2-м и 3-м этажах главное пространство занимали большие

светлые залы; в боковых ризалитах размещались разные кабинеты. Новым и тоже

модным украшением интерьера были скульптуры, настенные рельефы, медальоны,

изображавшие римских цезарей и мудрецов древности. Так с помощью

изобразительного "языка" прокладывала себе дорогу в русское общество

история и другие научные знания. Петр хотел, чтобы "древнее обиталище наук

в Греции" стало, наконец, известным в России, иными словами, чтобы русские

приобщились к классическому наследию.

Здание палат заложили в 1718 году. Строительством руководил архитектор

Г.И.Маттарнови, и на этом основании его считают автором проекта. Но

И.Грабарь, а следом за ним и другие исследователи, сомневаются в его

авторстве. Дело в том, что Маттарнови работал у талантливого архитектора

А.Шлютера, имевшего опыт проектирования подобных зданий в Берлине, и мог

использовать его идеи. После Маттарнови строительство здания до 1734 года

вели другие архитекторы: Н.Гербель, Г.Киавери и М.Земцов.

Здание возводили медленно, с большими перерывами. Петр торопил

строителей, сам вникал во все мелочи и часто давал свои собственные деньги

на строительство. Но он так и не увидел полностью законченного здания

Кунсткамеры. К началу 1725 года, когда Петр умер, были возведены лишь

стены. Башню и внутреннюю отделку Кунсткамеры заканчивали уже после смерти

Петра. В 1726 году оно еще не было закончено, но в него перевезли коллекции

из Кикиных палат. Здание подобного просветительского назначения было в

своем роде уникальным. Подобных ему Европа того времени не знала. Не

случайно французский путешественник 1726 года назвал его "одним из самых

превосходных сооружений такого рода в Европе". Действительно, оно было так

всесторонне продумано и так основательно построено, что без серьезного

ремонта и переделок простояло до наших дней.

Открытие Кунсткамеры, а вместе с ней и Библиотеки, было важным

событием в жизни и города, и страны. Оно происходило в очень торжественной

обстановке. Съехались именитые гости, осмотрели музей и нашли, что в нем

все находится в полном порядке и "выразили особливое свое удовольствие."

1. КУНСТКАМЕРА – ЧАСТЬ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

Петр действительно прекрасно понимал пользу науки для государства.

Мысль о создании Академии Петр вынашивал давно. Проектов было много. Но

дело затянулось. Своих ученых в России тогда не было, а с иностранцами

возникли сложности. Петр требовал, чтобы приглашали крупнейших ученых

Европы, но не все хотели ехать в далекую и неведомую северную страну. Кроме

того, у Петра постоянно оказывались неотложные дела, которые отвлекали его

от мыслей об академии.

Наконец, 22 января 1724 года состоялось заседание Сената, на котором был

утвержден проект основания Академии Наук. Было решено на первое время

отдать под Академию дом Шафирова, который оказался в это время в опале.

Петр даже распорядился нанять эконома и кормить академиков, чтобы приезжие

ученые "времени не теряли бездельно" и не таскались по трактирам.

По замыслу Петра, петербургская Академия Наук не должна была походить на

западные. Она должна была объединять, во-первых, университет, где будут

обучать медицине, философии и юриспруденции; во-вторых, гимназию, которая

будет готовить учеников для университета и, в-третьих, собственно Академию,

то есть "собрание ученых и искусных людей". В странах западной Европы все

эти учреждения существовали раздельно. Петр же считал такое положение

неприемлемым для России. По его мнению, "при заведении простой Академии"

"науки не скоро в народе расплодятся". А если же создавать один только

университет, то в стране не будет надежной системы образования. Ведь

молодые люди должны не только "началам обучаться", но и впоследствии "выше

градусы науки воспринять". Вот почему царь хотел, чтобы петербургская

Академия стала не только местом, где "науки обретаются", но и таким

учреждением, которое было бы просветительным центром и которое

разрабатывало бы государственные задачи.

Другой особенностью русской Академии было то, что ее создавало государство,

и оно же собиралось содержать ее. На западе же академии сами искали себе

средства к существованию. Петр выделил на содержание Академии большую по

тем временам сумму в 25 тысяч рублей в год. Академикам он тоже пообещал

выдавать "довольное жалованье."

Переговоры с иностранными учеными о приглашении их на службу в русскую

Академию велись весь 1724 год - накануне смерти Петра. Многие иноземные

ученые отказывались ехать в Россию. Одни прикрывали отказ льстивыми речами,

а другие открыто высказывали сомнения в успехе нового начинания в полудикой

и почти сплошь неграмотной стране, где и школ-то почти не было. Но и

русское правительство выбирало кандидатов в академики осторожно, а

некоторым и вовсе отказывало. Так было отказано, например, математику

Слейбе, который неумеренно восхвалял себя. Петр сказал о нем, что "он не

прямого сорту есть".

Тонкое и щекотливое дело приглашения иностранных ученых было поручено

Иоганну Шумахеру. Он приехал в Россию в 1714 году и получил должность

библиотекаря при Кабинете редкостей. По приказу Петра Шумахер отправился за

границу приглашать ученых и закупать самые новые и совершенные физические и

астрономические приборы.

Вскоре после смерти Петра Великого в доме Шафирова императрица Екатерина I,

его супруга и преемница, в августе 1725 года принимала первых академиков.

Зимой и весной 1725 года в Петербург приехали люди талантливые и

незаурядные, которые и стали первыми русскими академиками, потому что

своих, русских ученых, тогда еще не было: гениальный математик Леонард

Эйлер, Николай и Даниил Бернулли, происходившие из знаменитой семьи

швейцарских математиков, историк и этнограф Г.Ф.Миллер, натуралист

И.Г.Гмелин, астроном Жозеф Никола Делиль. Кстати, именно ему принадлежит

идея ежедневного полуденного сигнала пушки. У него были точные

астрономические часы, по которым он отмечал полдень и подавал сигнал из

башни Кунсткамеры, а по нему с бастиона крепости палила пушка.

Мы обычно представляем себе академиков степенными, убеленными сединами

людьми, но все первые русские академики были очень молодыми: Эйлеру

исполнилось всего лишь 20 лет, Николаю Бернулли - 30, Даниилу Бернулли -

25, Миллеру - 20, а Гмелину всего лишь 18 лет. Академию торжественно

открыли в доме Шафирова, и Екатерина провозгласила: "Мы желаем все дела,

зачатые трудами императора, с Божией помощью завершить". Профессор Герман

произнес торжественную речь на латыни о процветании наук, в которых Петр

видел славу новой России. Императрица, в прошлом неграмотная крестьянка, ни

слова в ней не поняла, так же как и стоявший рядом с ней неграмотный

губернатор Петербурга светлейший князь Меншиков. Но надо полагать, важность

исторического момента они оценили.

Удивительными людьми были наши первые академики. Им приходилось очень

нелегко в чужой стране, среди неграмотного народа, язык которого они

поначалу не знали, а нравы и обычаи его казались им дикими. Не все

выдержали тяжелые испытания; некоторые вернулись домой. Но те, кто остался,

довел свое дело до конца. Россия стала для них второй родиной и они сделали

очень много для ее блага и процветания.

На академиков в ту пору существовал особый взгляд. Считалось, что они

должны были все знать, все уметь и отвечать на любой вопрос; заниматься не

только учеными трудами, но и читать лекции, и руководить занятиями

слушателей. Они должны были давать отзывы о работе разных машин и

изобретений, уметь объяснять причину чьей-либо смерти, писать отзывы на

разные рукописи, произносить оды и речи по разным поводам, сочинять

поминальные слова, а также составлять гербы, девизы и гороскопы, принимать

участие в устройстве фейерверков и т.п. Кроме этого Академия издавал две

газеты, календари, месяцесловы и, конечно, ученые издания, которые нередко

составляли увесистые тома большого формата. Не будем забывать и о том, что

бюрократы постоянно вмешивались в работу академиков, донимая их

невозможными требованиями и отравляя жизнь мелочными придирками, и далеко

не всегда давали им необходимые средства для работы.

Тем более поражают и восхищают трудолюбие, работоспособность и преданность

делу первых русских ученых. Несмотря на далеко не благоприятные условия,

они успевали не только "науки производить и совершать", но и делать

множество других, полезных для России дел. Они прекрасно выполняли,

например, свою учительскую задачу. Уже через 30 лет после основания

Академии в ней было 10 русских академиков, а к 50-летию - 15.

Русская Академия наук не только не отставала от лучших европейских академий

и университетов, но и во многом их превосходила. Академик Бильфингер,

возвратившийся через 6 лет после основания Петербургской Академии в

Германию, сказал в своей публичной речи: "Кто хочет основательно научиться

естественным и математическим наукам, тот отправляйся в Париж, Лондон и

Петербург. Там ученые мужи по всякой части, и запас инструментов. Петр,

сведущий сам в этих науках, умел собрать все, что для них необходимо. Он

собрал отличный запас книг, дорогие инструменты, заморские редкости

природы, искусственные произведения, словом, все, признанное знатоками за

достойное уважения."

Со времени основания Академии наук Кунсткамера была передана в ее ведение.

Здание, в котором разместились ее коллекции, стало одним из зданий,

принадлежащим в XVIII веке Академии. Помимо коллекций, в нем находилась и

Библиотека, и кабинеты, и мастерские. Академические мастерские одно время

возглавлял А.К.Нартов, любимый "токарь" Петра.

Кстати, в Кунсткамере, в музее Ломоносова можно увидеть тот самый

знаменитый круглый стол, за которым заседали первые русские академики. В

центре стола стоит резное позолоченное зерцало - специальное трехгранное

устройство с гербом Российской империи, на гранях которого помещались указы

Петра о поведении в присутственных местах". Такие зерцала раньше, до 1917

года, находились во всех государственных учреждениях России.

2. БИБЛИОТЕКА КУНСТКАМЕРЫ

И Еще в то время, когда коллекции музея хранились в Кикиных палатах, там на

втором этаже стояли шкафы, плотно забитые книгами. В них хранилось

несколько тысяч томов не только русских и славянских, но и греческих,

латинских, французских и немецких авторов. Среди них можно было найти

многое из того, что обращалось тогда в русском быту: жития святых,

оригинальные и переводные повести, карты, "гистории," то есть исторические

сочинения, "травники" то есть лечебники и многое другое. Библиотека была

открыта "во всякое время" и любой желающий мог с ней познакомиться.

Это и была будущая Библиотека Кунсткамеры, начало которой положил сам

император Петр. Книги он собирал и приобретал всю жизнь. В его большой

личной библиотеке их насчитывалось примерно две тысячи. Такая библиотека по

тем временам считалась огромной. Для сравнения можно вспомнить, что царь

Михаил Федорович, первый из династии Романовых, имел в своей библиотеке

только 41 книгу, причем почти все его книги были религиозного содержания.

Крупные библиотеки издавна были на Руси при церквях и монастырях.

Коллекционировали книги некоторые просвещенные вельможи, государственные

деятели, богатые купцы и ремесленники и даже некоторые крестьяне. Частные

коллекции книг бывали очень интересными, но они редко превышали сотню

томов. Тому были серьезные причины: книги были очень дороги, и далеко не

все могли их покупать. Создавались библиотеки и при отдельных ведомствах

или, как они тогда назывались, приказах.

Во всех библиотеках, в том числе и в собрании Петра были книги и печатные,

и рукописные. Часть рукописных книг досталась ему по наследству от отца

Алексея Михайловича, от брата Федора Алексеевича, от сестры Натальи

Алексеевны и от царевны Софьи. Однако эти книги царя мало интересовали, и

он редко к ним обращался. Немало было в его библиотеке книг, подаренных ему

русскими и иностранными авторами. В них Петр тоже не часто заглядывал. Сам

же царь любовно собирал книги в первую очередь по морскому делу и

кораблестроению. Нептуновы, то есть морские потехи были его главной забавой

в детстве и юности. За ними следовали книги по военному делу, а также по

истории, геральдике, архитектуре и садово-парковому искусству.

Многие книги по поручению Петра переводились с западно-европейских языков.

Петр заботился и о переводных словарях, которые облегчили бы русским людям

освоение западной науки и культуры. Он требовал: "... где какое именование

явится, выписывать в особливую тетрадь. Сие выписав, перевесть на русский

язык". Словари-лексиконы он правил собственноручно. Следуя духу новой

эпохи, он вычеркивал редкие слова и исправлял некоторые толкования, дела их

более понятными: например, слово барьер, переведенное как "застава", царь

исправил на более понятное слово "преграда"; а слово "глобус" объяснил так:

"круг земной, в подобие яблока построен", изменив первоначальный вариант,

где глобус сравнивался с яйцом.

Заботясь о пополнении библиотеки, Петр перевез из Москвы в Петербург много

самых разных книг из Аптечного приказа. В Аптечном приказе хранились книги

не только по медицине, анатомии и фармакологии, но и по химии, ботанике,

минералогии, географии и архитектуре. Хранились в ней и очень полезные

словари. Библиотека Аптечного приказа постоянно пополнялась новыми

изданиями. Книги в нее поступали не только от иностранных врачей и

аптекарей, работавших там, но и от богатых вельмож. Когда умер начальник

приказа В.И.Морозов, его библиотека попала в собрание книг Аптечного

приказа. Именно это собрание и стало первой в России специализированной

научной библиотекой. Оно легло в основу книжного собрания Кунсткамеры.

Издавая указы с призывами к населению приносить старые и необыкновенные

вещи, Петр в 1720 году издал также указ и о доставке из монастырей в Сенат

древних жалованных грамот, "куриозных оригинальных", а также рукописных и

печатных книг.

Был и еще один источник пополнения книг. Нередко тот или иной вельможа

попадал в немилость или, как тогда говорили, в опалу. Его имущество, в том

числе и книги, конфисковывали. Эти книги тоже отправлялись на полки в

библиотеку Кунсткамеры. Туда же попадали и так называемые выморочные

книжные собрания, то есть книги умерших или казненных людей. Так попала в

Кунсткамеру библиотека царевича Алексея, сына Петра Великого, скончавшегося

в июне 1718 года в Петропавловской крепости. Пополнялась библиотека и за

счет пожертвований от частных лиц. Со временем библиотека стала

представлять собой богатое и ценное собрание.

К 1725 году в ней насчитывалось уже 11 тысяч томов. Греческий врач М.Ш

Вандербех, познакомившись с книжным собранием Кунсткамеры, написал: "Для

занятий любителей книг имеется библиотека, не уступающая никакой другой

подбором и богатством превосходнейших книг".

После смерти Петра его личная библиотека, также как и библиотека

Кунсткамеры, были переданы Академии Наук. Это книжное собрание и положило

начало академической библиотеке.

3. ЭКСПОЗИЦИИ МУЗЕЯ

Петровская Кунсткамера в XVIII веке обладала уникальными коллекциями по

естественной истории и этнографии. Благодаря собранным учеными сокровищам

музей обогатился таким количеством экспонатов, каковым "множеством ни один

в Европе кабинет славиться не мог". Он по-прежнему оставался единственным и

центральным русским музеем. Такого богатого собрания не было в то время ни

в одном музее Европы. Все собранные экспонаты поделили по разным группам и

разместили в разных кабинетах: Кунст-кабинете, Натур-лаборатории,

Императорском кабинете, Физическом кабинете, Мюнц-кабинете, . Все материалы

нужно было привести в систему, описать их, составить каталоги и устроить

экспозицию. Этим также занимались первые академики. Теперь в Кунсткамере не

скапливались беспорядочно случайные "раритеты", "монстры" и "курьезы". Их

место заняли систематические собрания животных, насекомых, минералов, а

также этнографических коллекций.

а). ГОТТОРПСКИЙ ГЛОБУС.

В бывшем слоновнике зверового двора хранился самый большой и самый

драгоценный экспонат Кунсткамеры - Готторпский глобус, полученный в знак

благодарности за спасение города.

Интересна история его появления в Кунсткамере…

…Ветер с Балтики гнал свинцовые тучи. Густой утренний туман

рассеивался, но крупные хлопья снега застилали простор, Тепинген - город-

крепость Шлезвиг-Голштинского герцогства - выглядел мрачно. Дома на узких

улицах стояли с наглухо закрытыми ставнями. Редкий прохожий пробежит и

скроется в подворотне. Тишина. Слышатся лишь шаги патрулей и лязг оружия.

Все, кто был способен сражаться, уже много дней находились на крепостной

стене, защищая свой город от осаждавших его шведов.

На исходе 1713 года русские войска подошли к Тепингену. Они спешили на

помощь осажденным шлезвиг-голштинцам. Когда защитники города готовились

встретить новый штурм шведов, над холмами далеко за крепостной стеной

раскатисто прогремело многоголосое «ура». С развернутыми знаменами лавиной

катились русские полки. Враг бежал. Горожане радостно и удивленно озирались

по сторонам. Бой уходил все дальше и дальше. Многомесячная осада кончилась.

Еще на чуть припорошенной снегом земле оставались неубранными трупы, а

город уже приобретал праздничный вид. Открылись крепостные ворота,

распахнулись двери домов, окна. Повсюду зажигались яркие светильники, и

будто посветлело еще недавно сумрачное небо.

На площади перед Готторпским замком трещали и хлопали вспышки

праздничного фейерверка. Опекун малолетнего герцога принимал в замке

русского царя и его офицеров. За богато уставленным яствами столом много

было сказано во славу русского оружия и самого знатного гостя - Петра 1.

Зная об интересе Петра к редкостям, опекун предложил осмотреть коллекции

замка.

По галереям и узким переходам все устремились за опекуном герцога. В

большом зале нижнего этажа были и золотые сабли, и кубки, осыпанные

драгоценностями, и часы с водяным механизмом, и вырезанные из кости

причудливые заморские животные.

В одном из помещений замка внимание Петра при влек огромный глобус,

диаметром 3,11 метра. Готторпский глобус - чудо ХVII века, один из первых

планетариев мира и невиданная по размерам копия Земли с известными к тому

времени морями и странами. Петр остановился и стал внимательно

разглядывать глобус. Снаружи он был оклеен бумагой. На ней нарисованы

контуры и очертания земли. Внутри шар представлял собой небесный купол

багряного цвета с медными звездами. Петр похлопал рукой по шару и медленно

произнес:

- Изрядко же.

Опекун улыбнулся:

- Ваше величество, это самая большая драгоценность нашего замка, шар

сработал еще в тысяча шестьсот сорок четвертом году наш голштинскнй мастер

Андрей Буш. Пройдем внутрь диковинки.

Опекун открыл небольшую дверь с герцогским гербом и первым вошел

внутрь.

В полумраке можно было различить круглый столик, через центр которого

проходила ось шара, а вокруг столика скамейка на 10 - 12 человек. На нем -

маленький медный глобус с выгравированными изображениями материков. Петр

сел на скамейку.

Зажгли светильники. Над головой и под ногами за блестели звезды

багряного неба. Опекун подал знак. Небо стало вращаться, повторяя движение

истинной небесной сферы. Не смолкали возгласы удивления.

Петр долго рассматривал глобус и его хитроумное устройство, которое

заставляло шар вращаться.

Через несколько дней русские войска - уходили из Тепингена. Их

провожали все жители. Петр покидал замок. Его сопровождали опекун и свита

Страницы: 1, 2, 3