История развития музыкальной культуры Хакасии (ее взаимодействие и взаимообогащение с русской музыкальной культурой)

экстаза. Чтобы привлечь внимание демонов, шаман выбегал из юрты, прыгал,

зажигал богородскую траву и так далее. Вот сообщение самого шамана о своем

камлании, приведенное в «Отчете о поездке в Минусинский округ Енисейской

губернии в 1896 году» Н.Ф. Катанова: «Если свистит огонь, то мы бросаем в

огонь сала, кланяемся огню, приговаривая: «О огонь, ты – наша мать, имеющая

30 зубов, ты – наша теща, имеющая 40 языков». Свист огня обозначает

прибытие духа»11. По рассказам стариков можно заключить, что каждый шаман

имел свои собственные, им сочиненные заклинания для камланий, хотя он мог

пользоваться заклинаниями своих предков. В любом случае своим заклинаниям

придавал особое значение и магическую силу.

Пение обязательно сопровождалось игрой на бубне. При этом важнее

всего был ритм с варьирующимися, но закономерно чередующимися ударами по

бубну и паузами. Удары были очень разнообразны: сильные, слабые, резкие,

отрывистые, плавные, скользящие и удары типа тремоло. Удары наносились по-

разному: по центру бубна, по краям, по ободку. Все это создавало некоторое

подобие мелодий с четким ритмом, разнообразием звуков по степени силы и

небольшими колебаниями по высоте и тембру. Это и было музыкальным

сопровождением камлания.

Считалось, что бубен мог принадлежать только одному шаману, поэтому

при похоронах шаманов бубен разламывали, уничтожали. Считалось также, что

бубен имеет душу и поэтому может умереть. Н.Ф. Катанов отмечал: «У

абаканцев во время похорон шамана какой-нибудь шаман три раза ударяет

колотушкой в бубен, потом, разломавши его и разорвавши ленты, говорит

народу: Пришла смерть к нему, и он умер»12.

Итак, шаманский обряд – это синкретическое жанровое образование

пения, пляски и музыки. Анализ подробных описаний этих обрядов в

«Сочинениях» Арсеньева позволяет нам сделать вывод, что шаманские обряды

имеют своеобразную интонационную драматургию: сначала «чуть слышно тянул

ноту за нотой, не раскрывая рта. Постепенно он усиливал свой голос и

призывал к себе духа... помогавшего ему при камлании. Пение его было

печальное и монотонное. Понемногу он оживал и переминался с ноги на ногу. К

голосу шамана присоединился металлический шорох, издаваемый позвонками.

Иногда он вздрагивал, подымался на носки и припадал на колени. Выражение

лица его было весьма напряженное. Он говорил несвязные слова, упрашивал и

умолял своего духа помочь ему... Как будто он имел успех, потому что голос

его стал более уверенным и более ровным. Минут тридцать... находился в

состоянии такого транса. Постепенно он снижал тон, пение его сделалось

медленным и перешло в несвязанное бормотание. Он стал тянуть одну-две ноты,

не раскрывая губ, постепенно стихая, и все закончил глубоким вздохом»13.

Таковы первые, дошедшие до нас, образцы хакасской музыкальной культуры.

Пример шаманского заклинания у качинцев:14

[pic]

Богат хакасский фольклор, многообразны его жанры: сказки, легенды,

героические сказания, предания, пословицы, поговорки. В них отражена вся

жизнь народа, его думы и чаяния, мечты и надежды. Одним из древнейших

жанров хакасского фольклора является героический эпос – алыптых нымах. Этот

древний пласт народного творчества является своеобразным памятником,

отразившим историю хакасского народа, особенности его мировоззрения и

эстетических представлений. Пройдя сложный исторический путь развития,

народ сохранил богатейший кладезь мудрости, вобравший в себя и культуру, и

все накопленные знания предшествующих эпох. Ученые –тюркологи XIX века:

В.В. Радлов, В.Титов, Н.Ф. Катанов стали первыми собирателями эпоса южно-

сибирских тюрков.

В огромной степени развитию музыкальной культуры способствовала

любовь к музыке самих хакасов. Академик В.В. Радлов, приехавший в Сибирь и

возглавивший в 1891 году большую русскую академическую экспедицию по

открытию и изучению рунических надписей в Хакасии и Туве, констатировал,

что «склонность к эпической поэзии была уже свойственна древним хакасам.

Такую самобытность эпоса я нашел только у двух народов тюркского

происхождения, живущих в настоящее время отдельно друг от друга, у

абаканских татар на Енисее и у каракиргизов»15.

Героические сказания являются своеобразной летописью многовековой

истории хакасского народа, его борьбы против многочисленных врагов и

угнетателей. Они пользовались самой большой популярностью, и подтверждение

этой популярности мы находим у другого собирателя произведений устного

народного творчества – В. Вербицкого: «В улусе в хату к старику-сказителю

набивается до отказа молодежь послушать сказание под убаюкивающий

аккомпанемент чатхана. Но и взрослые любят послушать сказку. Сказителям-

певцам, этим баянам и гомерам, принадлежит не одна эпическая эпопея из

прошлой жизни этих народов»16. Сказания передавались из поколения в

поколение. Даже в исключительно трудных социальных условиях прошлого народ

творил свое дивное искусство, выражая свои стремления и раскрывая самые

лучшие черты своего национального характера. И никогда это искусство не

могло исчезнуть в народе, также как никогда не иссякала в нем тяга к

художественному творчеству.

Большинство хакасских героических сказаний по своему содержанию

являются подлинно народными произведениями. В них мы находим борьбу добра и

зла, рассказы о жизни и подвигах богатырей. Существует целый ряд преданий о

богатырях, среди которых наибольшей популярностью пользуются: «Албынжи»,

«Алтын Арыг», «Хара Хусхун, ездящий на вороном коне», «Хан Кичигей» и

другие.

Нужно заметить, что, прежде всего, эти древние сказания повествуют о

любви и преданности хакасов к родной земле. Но богатыри защищают не только

своих близких, но и как Хара Хусхун из богатырской поэмы «Хара Хусхун,

ездящий на вороном коне», неприкосновенность всего солнечного мира.

Подвиги богатырей являются великолепными примерами

высоконравственного поведения: богатыри – это заступники могучие и сильные,

храбрые и отзывчивые к горю и страданиям людей. Например, в «Сказаниях об

Очен-Матыре и его брате Тасхачах-Матыре» образ Очен-Матыра является

обобщенным образом хакасского народного героя, наделенного лучшими

человеческими качествами и погибающего в жестокой борьбе с монгольским

ханом Моолом. В этих преданиях повествуется и о его жене Кун Арыг, гордой и

мужественной женщине, воспитавшей двух сыновей: Сибичека и Сибдейека –

сильных отважных воинов, прекрасно стреляющих из лука, совершающих подвиги

в борьбе за свободу и счастье своего народа. Богатыри не бывают одинокими в

своих битвах за справедливость. Примеры их боевой дружбы можно найти в

каждом сказании: Албынжи и Тун Хара, Алтын Чус и Алып Моке, Хулатай и Ай

Мирген и так далее.

Надо заметить, что образы богатырей даются очень подробно и строятся

по эстетическим законам реалистического отражения жизни: положительные

герои не свободны от недостатков. Например, Алтын Чус обрисован как поэт-

песенник, человек жизнерадостный, любящий немного выпить, но никогда не

теряющий разума, он вспыльчив, но отходчив. Действуя в защиту высоких

нравственных норм, богатыри выступают не как представители одной семьи, а

как представители народа, мира. В этом заключается эпичность их героических

подвигов.

Очень большое внимание уделяется в сказаниях описанию коней, причем

упоминаются кони всех мастей и оттенков. Конь всегда стоял в центре

внимания жителей Хакасии, хакас-скотовод не представлял без коня своей

жизни. В сказочно-эпических преданиях повествуется и о девушках-богатыршах,

к именам которых обязательно добавлялось описание коней, на которых они

едут, например, «Песня девушки Алтын Арыг, едущей на светло-игреневом коне»

или «Песня девушки Атхыг Арыг, едущей на густошерстной рыжебуланой лошади».

К имена девушек традиционно добавлялось слово «Арыг» - титул богатырей.

Приобщение к хакасскому фольклору дает ощущение своей причастности к

древним историческим и культурным корням, учит понимать и любить красоту

природы хакасской земли. Особая поэтичность описания природы вызывает

чувство восхищения и гордости за красоту этой древней земли, трепетное,

уважительное отношение к природе, ощущение себя как части целого. Можно

бесконечно восхищаться красотой и величественностью образа Белой Скалы в

хакасском народном эпосе «Алтын Арыг». Древний эпос народа возвращает нас,

людей сегодняшнего дня, к утраченной остроте чувства радости от единства

человека с природой, напоминает о недопустимости нарушения гармонии жизни

между людьми и природой. Так художественный героический мир и богатство

чувств становятся философским откровением о единстве мира.

Традиция исполнения крупных эпических произведений, воспроизводящих

страницы прошлого, всегда была составной частью духовной жизни хакасов. К

настоящему времени фольклористика уже накопила обширный материал в изучении

поэтических основ эпического творчества хакасов, его идейно-образного

содержания и форм стихосложения, но музыка эпических сказаний исследована

еще недостаточно, хотя она является важнейшей частью народного творчества,

его органичным и неотъемлемым элементом. «Ценные наблюдения и некоторые

выводы о музыкальных особенностях, в основном, песенных жанров, и лишь в

отдельных случаях, эпоса (на основе расшифровки коротких отрывков

героических сказаний) были сделаны в 40-50-х годах композитором и

фольклористом Хакасии А.А. Кенелем, однако в его трудах эпос

характеризуется лишь в самых общих чертах»17.

Особенностью хакасского эпоса является то, что музыка в эпических

сказаниях обязательно тесно переплетается с внемузыкальными элементами

повествования, синтезируется с ними. Именно эта важнейшая особенность

способствует стилевому единству и монолитности алыптых нымахов. Наиболее

сложными проблемами в их исследовании являются: анализ интонационной

сущности музыкально-поэтического целого эпических сказаний, изучение

способов звукочленения, изучение типов интонирования, анализ музыкальной

композиции. В этом плане в изучение хакасских эпических сказаний огромный

вклад внесла профессор Новосибирской государственной консерватории А.А.

Асиновская.

В традиционной культуре хакасов синтезирующим в монолитное целое

народное искусство является хайджи. Хайджи, эти искусные сказители, были

хранителями и распространителями героических сказаний. Они пробуждали в

своих слушателях бодрость и оптимизм, вселяли силу и энергию для борьбы за

справедливость.

Повествование в алыптых нымахах всегда облекалось сказителем в

высокую поэтическую форму. Эпос обязательно насыщался разнообразными

метафорами, богатейшими сравнениями, эпитетами, что доставляло особое

наслаждение не только самому сказителю, но и его слушателям.

Во время исполнения сказитель одновременно выступает и как хайджи, и

как автор повествования, и как артист. Искусство сказителя у всех народов

Южной Сибири (хакасов, алтайцев, тувинцев, шорцев) всегда было искусством

синкретическим. В нем воедино были слиты музыка, пение, устное

повествование и мимические действия. Во время исполнения сказителем

героического сказания перед слушателем возникают десятки персонажей, и

хайджи перевоплощается в каждого из них. Слушатель ясно представляет

действие, как герой разговаривает с матерью или гневно отвечает врагу и

тому подобное. Сказитель использует не только слова, но и жест, мимику.

Комментируя состояние героев, он для характеристики каждого персонажа

находит свои краски и интонации через смену ритма, повышение/понижение

голоса, изменение музыкального сопровождения. Обычно хайджи исполнял

сказание поздним вечером, при свете костра или ночью. Некоторые сказания

рассказывались три-пять ночей! Безусловно, сказители – это очень одаренные

люди, обладающие музыкальностью и богатой памятью. Тексты хакасских

сказаний героического эпоса достигают десяти и более тысяч стихотворных

строк!

Часто первые вдохновения хайджи дополнял или изменял текст сказания

импровизацией. При удачной импровизации слушатели реагировали

одобрительными возгласами. Для такого импровизатора аудитория это не просто

собрание слушателей: аудитория непосредственно и активно влияет на

творческий процесс, являясь в какой-то мере соавтором творчества.

Поэтические импровизации не отделимы от актерского перевоплощения. Каждая

импровизация уникальна. Тот, кто слышал импровизации, не может не

надивиться той быстроте, находчивости и способности импровизаторов облекать

события в поэтическую форму, каждая импровизация неповторимо индивидуальна.

Необходимо заметить, что искусство импровизации основывается на

традициях, созданных многими поколениями, поэтому творчество даже самого

талантливого сказителя нельзя рассматривать вне коллективного народного

творчества.

Академик Б. Асафьев называл интонированием деятельность человеческого

интеллекта, особую образно-интонационную форму его мышления. Если исходить

из этого, то можно предположить, что «музыкально-поэтические виды фольклора

хакасов дифференцируются в зависимости от использования типов

интонирования, и хайджи сами избирают способ исполнения в соответствии со

стилистическими канонами жанра. Так некоторые песенные разновидности

музыкального фольклора – ыр (песня), сыыт (плач) – исполняются традиционным

способом, в то время как эпос неотделим от специфической манеры – хая»18.

Хай – разновидность горлового пения, один из типов интонирования,

свойственный тюркским народам Сибири. У каждого типа такого интонирования

есть свои национальные особенности. «Разные варианты горлового (гортанного)

пения сохранили тувинцы, хакасы, алтайцы. Однако музыкальное сопровождение

этого уникального искусства у этих народов с течением времени кардинально

изменилось. Если алтайский кай сопровождается на топшууре, тувинское

горловое пение можно связать с игилем или шанзы, как с аккомпанирующим

инструментом, а при двухголосной фонации в стиле «каргыраа» или «сыгыт»

потребность в музыкальном сопровождении вовсе отпадает, то хай у хакасов

неотделим от чатхана»19.

Феномен горлового пения тюркских народов Сибири, уникальность

возникающего акустического эффекта привлекает внимание многих этнографов,

фольклористов и музыкантов. В исполнении хай используется обязательно, он

максимально направляет внимание аудитории на восприятие. Хаем исполнитель

подчеркивает самые важные эпизоды, драматизирует самые важные моменты

повествования. Его особенность заключается в том, что пение в данном случае

основывается на соотношении двух разнотембровых и разновысотных голосов,

находящихся в различной интервальной зависимости. Для верхнего голоса

характерна большая подвижность интонации. Основой этого возникающего

вокального феномена служит одновысотная речитация на басовом фоне. Надо

отметить, что басовому звуку соответствует звучание самой низкой струны

чатхана. И на этом басовом фоне в строго определенных метрических условиях

возникают специфические фальцетные призвуки, которые образуют верхний

вокальный пласт. Подобное появление фальцетных призвуков существует в

разных вариантах у хакасов, тувинцев, алтайцев. При несомненном

генетическом сходстве с горловым пением этих народов Южной Сибири, хай

имеет свою специфику: если сравнить внешне сходные хакасский хай и

алтайский кай, то можно заметить, что в хакасском хае двухголосие выражено

менее отчетливо и носит эпизодический характер. Тем не менее, это никак не

уменьшает эстетической и художественной ценности хакасского фольклора.

«Процесс развертывания героических сказаний представляет собой

чередование хая и разговорной речи, при доминирующем значении пения»20.

Декларационное повествование в мелодизированной форме выполняет в сказании

функцию импровизированного пересказа поэтического текста непосредственно

перед этим исполненного хая. Пропев гортанным голосом определенный кусок,

сказитель с еще большим подъемом пересказывает пропетое речитативом, так

как при гортанном пении слова выговариваются не так четко, он как бы

декламирует пропетое. Хайджи исполняет сказание очень вдохновенно,

отключаясь от всего окружающего, искренне сопереживая герою. В дальнейшем в

такой же последовательности поется и весь алыптых нымах, причем хай

обогащается омузыкаленностью произнесения фраз, декламационно-

повествовательной речью. Омузыкаленное произнесение части слов или фраз

выполняет переходную функцию между хаем и декламационной

повествовательностью. Все эти виды интонирования в процессе непосредственно

взаимодействуют и плавно переходят из одного в другой. Тип омузыкаленного

произнесения слов или фраз тоже выбирается не случайно. Он генетически

связан с идущей от шаманских заклинаний магической функцией. Чтобы

сказитель мог подчеркнуть важность и значимость описываемых событий, ему

необходимо обладать всеми вышеописанными средствами воздействия на

аудиторию: декламационно-повествовательная речь, манера омузыкалевания

отдельных слов в горловое пение наиболее полно соответствуют художественной

задаче.

Героическое сказание – алыптых нымах – представляет собой особую

многослойную структуру, которая состоит из сочетания трех основных начал:

голоса сказителя, инструментальной мелодической линии и выдержанного на

чатхане органного пункта.

У народа хайджи пользовались огромной любовью. А.А. Кенель в

«Заметках по истории музыки хакасов» отмечает, что «Качинские татары имеют

своих сказочников, охотно слушают их и относятся к ним с большим уважением,

даже по общественному приговору освобождают их от общественных

повинностей»21. Каждый район Хакасии знал своих певцов-чатханистов,

знатоков эпоса, преданий и сказок. Особенно богатыми запасами культурных

ценностей прошлого обладали старики, весьма ревниво относящиеся к своему

репертуару.

Среди первых сказителей-хайджи нужно обязательно назвать Семена

Прокопьевича Кадышева, охотника из заимки Торча, имевшего огромную

популярность не только в Ширинском районе, но и по всех Хакасии. С его

именем связано начало широкой популяризации богатейшего хакасского

фольклора. С.П. Кадышев является самобытным художником, профессиональным

чатханистом. «Его часто приглашают на свадьбы и, особенно, на похороны,

когда он способен петь горловым звуком несколько суток подряд»22.

Безусловно, это уникальные способности. Особенно ценно и интересно то, что

он был автором многих текстов и песен, а также – произведений для чатхана-

соло. Часть песен и сказаний Кадышев перенял от родных, в свое время тоже

известных певцов-сказителей. Репертуар его огромен: более тридцати сказаний

и легенд, которые он пел и рассказывал более 40 лет. Часть сказаний была

записана Т.Г. Тачеевой, многое издано: «Албынжи» на хакасском языке и в

поэтическом переводе на русский язык И. Кычакова, «Алтын Арыг» на

хакасском языке и в переводе В. Солоухина, «Ах Чибек-Арыг», «Кек хан»,

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13