Выработка и начало осуществления НЭПа 1921-1923 гг.

семьи. Вместо этого вводился натуральный

налог, который, во-первых, был меньше

разверстки и, во-вторых, объявлялся

заранее (накануне посевной). Он не мог

быть увеличен в течение года.

Следовательно, все излишки продукции после

выполнения налога оставались у

крестьянина, получавшего материальный

стимул для развития производства. Подобные

предложения выдвигались некоторыми

руководителями партии и в 1918, и в 1920

гг. Но они не соединялись тогда с

крестьянским лозунгом свободной торговли.

Суть же НЭПовского хозяйственного

механизма состояла именно в таком

соединении. Экономическая политика стала

гарантировать крестьянину свободное

развитие хозяйства.

Принятые Х съездом партии решения

дали эффект не сразу. Тщательный анализ

противоречивой ситуации привел Ленина к

мысли о необходимости дальнейшего развития

новой экономической политики, торговли, а

значит к выводу о необходимости

использования товарно-денежных отношений.

Это было принципиальным шагом. НЭП,

следовательно, логически вел к полной

легализации торговли и воссозданию

внутреннего рынка страны, без которого

невозможно было никакое развитие

экономики.[21] Государство вносило в

деятельность рынка поправки своей

политикой цен, призванной стимулировать

производство трудоемких, но важных для

общества товаров. Переходя к НЭПу страна,

страна стала выходить из экономического

кризиса.

Огромную роль в развитии НЭПа

сыграло открытие хозяйственного расчета.

Хозрасчет открывал путь к созданию

рациональной и строгой системы

хозяйствования. Такая система

способствовала постепенному переходу

предприятий к самоокупаемости,

самофинансированию и самоуправлению.

Смысл нововведения, следовательно,

далеко выходил за пределы ликвидации

разверстки — этого стержня политики

"военного коммунизма". Экономическая

политика стала гарантировать крестьянину

свободное развитие хозяйства. В этом

заключался принцип продналога, позволявший

включить в строительство социализма

подавляющее большинство трудящихся страны

путем соединения личного интереса с

общественным.

Центральным звеном НЭПа является

замена продовольственной разверстки

продовольственным налогом. В чем

принципиальное отличие? Продовольственный

налог по объему был меньше продразверстки

– так, продразверстка на 1920-1921 г.г.

составляла 423 млн. пудов, а продналог на

1921-1922 г.г. – 240 млн. пудов зерна.[22]

Излишки оставались крестьянам, которые

могли распоряжаться ими по своему

усмотрению, тем более что была объявлена

свобода частной торговли. Введение

продналога создало личную

заинтересованность сельских тружеников в

увеличении производства

сельскохозяйственной продукции и повышении

производительности труда. Это дало толчок

развитию производительных сил не только на

селе, но и в промышленном производстве. С

позиций управления было выделено три

группы государственных предприятий:

- предприятия, находящиеся в

непосредственном управлении

центральных органов ВСНХ;

- предприятия, состоящие в

управлении губернских совнархозов;

- предприятия местного значения.

Из 6098/ национализированных и

учтенных предприятий в тот период к 1-й

группе было отнесено 2374, ко 2-й –3450, к

3-й – 1084. Таким образом, 2/3 предприятий

исключалось из непосредственного

управления центром.[23]

Совершенствование структуры

управления государственными предприятиями

сопровождалось переводом их хозяйственный

расчет. Для обеспечения их рентабельной

работы были расширены права и

самостоятельность предприятий в области

финансов и распоряжения материальными

ресурсами.

Важным фактором в развитии

промышленности в период НЭПа было

оживление капитализма. Наряду с развитием

государственного капитализма создавались

смешанные общества, разрешалась сдача в

аренду частному капиталу мелких

предприятий, а также привлечение

иностранного капитала.

Исключительно важным элементом НЭПа

была стабилизация советского рубля. В

октябре 1922 г. 100 000 руб. равнялись

одной довоенной копейке. В 1922 и 1923

г.г. была проведена деноминация советских

денежных знаков. В 1924 г. была введена в

оборот новая твердая валюта в виде

казначейских билетов в золотом исчислении.

Твердая валюта вызывала доверие на мировом

рынке и открывала новые возможности для

внешнеполитических связей.

Таким образом, новая экономическая

политика содействовала:

- активному развитию товарно-

денежных отношений;

- повышению личной заинтересованности

производителей в результате своего

труда;

- поиску новых форм изучения и

удовлетворения рыночного спроса на

товары;

- ускорению процесса кооперации на

селе;

- активизации трестирования предприятий

и созданию производственных

объединений как более рентабельных

форм управления;

- ускорению развития производительных

сил на основе достижений науки и

техники.

Резкий подъем сельского хозяйства и

промышленности расширили возможности

торговли. В 1922-1923 г.г. оборот 71 биржи

достиг 639 млн. руб., различный

товарооборот в 1924-1925 г.г. составлял

7,7 млрд. руб. Заметно вырос внешний

товарооборот. Экспорт увеличился с 20,1

млн. руб. в 1921 г. до 608,3 млн. руб. в

1925 г.; импорт в 1925 г. составил 826,7

млн. руб., т.е. 66% довоенного уровня.[24]

По сравнению с довоенным

периодом изменилось и общество. Только

лица, принадлежавшие к образованному слою,

сохраняли свои ведущие позиции. Большевики

нуждались в их знаниях и стали высоко

ценить работу "буржуазных специалистов".

Специалисты теперь получали более высокую

зарплату. Новым элементом элиты стали

партийные функционеры, занимавшие

достаточно важные посты. Вступление в

коммунистическую партию стало решающей

предпосылкой для карьеры. Появились

нематериальные привилегии для руководящих

работников.[25]

В НЭПе было также немало и

негативных моментов. Во-первых, тресты,

производственные объединения, предприятия

и кооперативы в погоне за прибылью начали

резко поднимать цены. Выпуск продукции

уменьшился, а прибыль росла за счет роста

цен. Во-вторых, шло резкое расслоение в

уровне благосостояния народа. Неуклонно

расширялся слой богатых и очень богатых

людей. Большинство их богатело благодаря

спекуляции и мошенничеству.

Все это вызывало неоднозначное

отношение к НЭПу, так же, как и раньше – к

"военному коммунизму". Вопросы

определения экономической политики в 20-

30 г.г. были предметом многочисленных

дискуссий.

Руководству РКП(б) стоило немалого

труда убедить рядовых коммунистов в

целесообразности нового экономического

курса, встретившего на местах определенное

противодействие. Несколько уездных

парторганизаций усмотрели в оживлении

частной торговли и в переговорах с

иностранными капиталистами о концессиях

"капитуляцию перед буржуазией".

Практически во всех парторганизациях

имели место случаи выхода из РКП(б) "за

несогласие с НЭПом". Весьма

распространенным было и мнение о

тактическом смысле решений Х съезда,

якобы призванных в первую очередь

стабилизировать политическую обстановку в

стране; в этой связи совершенно стихийно

было пущено в оборот выражение

“экономический Брест”, намекающее не

только на вынужденный характер уступок

крестьянству, но и на их скорое

аннулирование.[26] Работники Наркомпрода

мало считались с разницей между

разверсткой и натуральным налогом и

ожидали не ранее, чем осенью, вернуться к

политике продовольственной диктатуры.

В связи с нарастанием недовольства

со стороны "низов" РКП(б) ее Центральный

Комитет решил созвать в мае 1921 г.

экстренную Всероссийскую партконференцию.

В своих выступлениях на конференции В.И.

Ленин доказывал неизбежность новой

экономической политики, подтвердив, что

она вводится не для обмана, а "всерьез и

надолго", возможно, на 5-10 лет. "Конечно,

- говорил он, - приходится отступать, но

надо самым серьезным образом, с точки

зрения классовых сил относиться к этому.

Усматривать в этом хитрость, – значит,

подражать обывателям...". Суть же

сложившегося соотношения классовых сил,

было таково, что "или крестьянство должно

идти с нами на соглашение, и мы делаем ему

экономические уступки, или – борьба"[27].

Накануне Х Всероссийской

партконференции В.И. Ленин еще раз уточнил

формулу предпринимаемого "отступления",

обозначив ее понятием "госкапитализм".

Эта формула вобрала в себя и концессии, и

совершающийся через органы кооперации

товарообмен с крестьянством, и частную

торговлю на комиссионных началах, и аренду

мелких государственных предприятий.

Действительно, период формирования

государственных хозрасчетных трестов давал

немало примеров сращивания интересов

руководства трестов и спекулянтов-

предпринимателей, срывавших немалые

барыши с торгово-посреднических услуг

этим трестам, вместо того, чтобы самим

заниматься организацией производства и

торговли в их цивилизованных

"капиталистических" формах. К 1924 г.

частный капитал держал под своим контролем

уже две трети оптово-розничного

товарооборота страны, усугубляя и без того

вопиющую бесхозяйственность новых

хозяйственных органов, руководство

которых, пришедшее из ликвидированных

главков и центров, научилось осуществлять

функции нормированного распределения

товаров, но плохо разбиралось в

организации торговли и рынка. Безо всякого

преувеличения можно, поэтому было говорить

о нарождении элементов паразитического,

спекулятивно-бюрократического капитализма,

не имевших ничего общего с теми

образцами государственного капитализма,

которые существовали в развитых

капиталистических странах Европы.

Поворот РКП(б) в сторону НЭПа вызвал

во всем мире определенные надежды на

либерализацию советского режима,

которые усиленно подогревались

эмигрировавшими из России кадетами,

меньшевиками, эсерами. Например, по

мнению редакции меньшевистского

"Социалистического Вестника",

издававшегося в Берлине, "кто сказал А,

должен сказать Б. Новую, рациональную на

подъем производительных сил рассчитанную

экономическую политику нельзя вести

государственным аппаратом и методами,

приспособленными к экономической утопии

и приведшими к экономической катастрофе".

На очередь дня в Советской России, по их

мнению, выдвинулся вопрос "о

демократической ликвидации большевистского

периода русской революции".

Политическая борьба в годы НЭПа

Введение НЭПа ничуть не ограничило

политический террор РКП(б) по отношению к

реальной и потенциальной оппозиции,

препятствуя тем самым политическому

оформлению стихийного стремления

трудящихся города и деревни к

демократическим правам и свободам. Сказав

А, то есть допустив известную

экономическую свободу, РКП(б) не

намеривалось говорить Б, то есть

ограничивать свои притязания на

монополию власти, информации и т.д. "Мы

самоубийством кончать не желаем и поэтому,

этого не сделаем", - твердо заявлял по

этому поводу В.И. Ленин.[28]

С введением НЭПа, но уже по другим

причинам, резко усилилось подавление

инакомыслия и в рядах самой

Коммунистической партии. Речь идет о

сильных антинэповских настроениях в

РКП(б), которые угрожали отходом от нее

уверовавших в идеалы "потребительского

коммунизма" определенной части рабочего

класса и мещанства. Так, в мае 1921 г.

органами ВЧК была перехвачена листовка с

сообщением об образовании группы "активных

революционных рабочих Москвы", которая

задалась целью добиваться освобождения

трудящихся города и деревни "как от ига

буржуазного, так и от государственного

капитализма".[29] Даже в коммунистической

верхушке профессионального движения

зрело глухое недовольство мероприятиями

НЭПа, которое прорвалось наружу во время

4-го съезда профсоюзов. 18 мая

1921 г. Коммунистическая фракция

съезда отклонила резолюцию ЦК РКП(б) о

роли и задачах профсоюзов на том

основании, что она сводит на нет функции

профсоюзов в деле защиты экономических

интересов пролетариата перед лицом

нарождающегося капитализма.

Не меньшие опасения руководству

РКП(б) должно было внушать и слишком

сильное тяготение части членов партии к

НЭПу в форме частнопредпринимательской

деятельности, также чреватое

отступлением от "чистоты" ее классовых

принципов. В этой связи крайне любопытно

постановление Оргбюро ЦК РКП(б) 9 сентября

1921г. о недопустимости участия

коммунистов в организации и деятельности

артелей на правах владельцев или

арендаторов средств производства, и

совершенно категорически отказывалось в

праве участия "в каких бы то ни было

частнохозяйственных организациях, носящих

явно выраженный профессионально-торговый

характер". Допускались высокие оклады,

тантьемы (премии с определенного процента

оборота капитала), гонорары и другие

формы материального вознаграждения, но

только получаемые на государственной

службе.

Резолюция Х съезда РКП(б) "О

единстве партии", принятая применительно

к донэповскому ещё периоду крайнего

обострения фракционной борьбы (дискуссии

о партийном строительстве и о роли и

задачах профсоюзов в 1920 г.), теперь, в

условиях НЭПа, стала по воле ЦК и

самого В.И. Ленина выполнять функцию

сдерживания слишком горячих антинэповских

и пронэповских настроений членов

единственной правящей партии.[30]

Резолюция запрещала не только "неделовую и

фракционную критику" в адрес партийных

органов, но и даже возможность

коллективного выражения мнений на основе

определенной политической платформы. В то

же время ЦК РКП(б) получал полномочия

исключать из партии и даже выводить (до

очередного съезда партии) из состава

Центрального Комитета его членов "за

нарушение дисциплины и допущение

фракционности" двумя третями голосов ЦК и

ЦКК. И без того военизированная структура

Коммунистической партии, сложившаяся в

годы "военного коммунизма", под

воздействием этой резолюции приобрела

четкие формы отношений господства и

подчинения, разделившие партию на узкий

начальствующий состав и бесправную массу

рядовых исполнителей. В этих условиях

другая важная резолюция Х съезда РКП(б) -

"По вопросам партийного строительства"

- была обречена на невыполнение как раз

по тем ее пунктам, которые ставили на

очередь дня задачи перехода к так

называемой "рабочей демократии"[31]. Под

ней подразумевалась "такая организационная

форма при проведении партийной

коммунистической политики, которая

обеспечивает всем членам партии, вплоть до

наиболее отсталых, активное участие в

ней, в решении всех вопросов, выдвигаемых

перед ней, в решении этих вопросов, а

равно и активное участие в партийном

строительстве". Но обсуждение без

критики - действие, лишенное какого бы то

полезного эффекта, разлагавшее РКП(б) с

морально-политической точки зрения.

Мало кто из тогдашних инакомыслящих

(в смысле антибюрократических настроений)

коммунистов осознавал глубокую

органическую зависимость между

антидемократическим устройством Советского

государства и ограничением внутрипартийной

демократии. Не изменил своего отношения

к данному вопросу и В.И. Ленин. В своих

последних статьях и письмах он лишь

высказывался за сохранение "устойчивости"

руководящей партийной группы при помощи

увеличения количества голосов ЦК РКП(б) до

50-100 человек, чтобы, по его словам,

"конфликты небольших частей ЦК" не

получили "слишком непомерное значение для

всех судеб партии".[32] Столь же

"аппаратные" по своему характеру меры

предлагаются В.И. Лениным в отношении

борьбы с бюрократизмом. Задуманная им

реорганизация Рабоче-крестьянской

Инспекции в орган совместного партийно-

государственного контроля, даже при самом

удачном подборе работников, не идет ни в

какое сравнение с преимуществами

демократического контроля самого

общества (через парламент, свободу

печати и т.д.) над исполнительной властью.

В осенние же месяцы 1923 г. по всей

стране происходят ни доселе, ни после

невиданные в Советском Союзе массовые

выступления рабочих в защиту своих

экономических интересов. В октябре

месяце в стачках приняли участие 165 тыс.

рабочих. Обращает на себя внимание и тот

факт, что организаторами стачек в ряде

случаев были члены РКП(б), объединившиеся

в нелегальные группы "Рабочее дело" и

"Рабочая правда" в количестве до 200 и

более постоянных членов, не считая

сочувствующих.

Назвать проблему такой, какова она на

самом деле, означало бы поставить под удар

руководящую партийную группу в лице Г.Е.

Зиновьева, Л.Б. Каменева и И.В. Сталина,

захватившую в отсутствие В.И. Ленина

контроль за деятельностью партийно-

государственного аппарата, а потому и

ставшую ответственной за неэффективность

его работы. Решиться на критику

"тройки" мог только стоящий не ниже по

рангу и авторитету член высшего

политического руководства, в меньшей мере

с аппаратными манипуляциями по подбору и

расстановке кадров, наделением

должностных полномочий и привилегий и т.п.

Не удивительно, что на роль неформального

лидера антибюрократической оппозиции

внутри партии история вознесла члена

Политбюро ЦК РКП(б) и председателя

Реввоенсовета Советской республики

Л.Д. Троцкого, у которого к тому времени,

кроме перечисленных объективных качеств,

были и личные "обиды" на "тройку" ввиду

ее стремления "подмочить" его репутацию.

Однако консолидировавшаяся вокруг

Л.Д. Троцкого оппозиция не сумела

противопоставить правительственной

программе выхода из экономического

кризиса сколь-нибудь обстоятельно

проработанной альтернативы. Выступление

Осинского, Преображенского, Пятакова и В.

Смирнова с "экономической" резолюцией

оппозиции в конце декабря 1923 г. не

встретило сколь-нибудь заметной поддержки,

ибо они настаивали на роли директивного

планирования "сверху", при наличии

свободно устанавливаемых государственными

трестами оптовых цен для "достижения

наибольшей прибыли". Требование

либерализации монополии внешней торговли

для открытия советского рынка дешевым

заграничным промышленным товарам (так

называемая "торговая интервенция")

сочеталась с требованием ужесточения

кредитной монополии и отсрочки завершения

финансовой реформы. Данные противоречия

были не случайными, ибо в экономической

платформе оппозиции нашли определенное

компромиссное решение идеи сторонников

свободной торговли (Н. Осинский, В.М.

Смирнов) и директивного планирования

(Г.Л. Пятаков и Е.А. Преображенский). Как

первая, так и вторая идеи, чтобы

Страницы: 1, 2, 3