Россия в клубке международных взаимосвязей накануне и в ходе I мировой войны

подвергался разгрому, но всякий раз его работа быстро восстанавливалась,

размах деятельности увеличивался, численность членов организации росла.

Прокламации комитета распространялись по всей стране и на фронте. Большое

значение имела работа большевиков среди женщин-работниц. Оценивая

деятельность Петроградского комитета, В. И. Ленин писал: “Для России и для

всего Интернационала это—поистине образец социал-демократической работы во

время реакционной войны, при самых трудных условиях”[9].

Буржуазия при содействии меньшевиков и эсеров старалась втянуть

представителей рабочих в военно-промышленные комитеты, надеясь таким путем

поднять производительность труда на заводах и фабриках, работавших для нужд

войны, и подчинить своему влиянию рабочие массы. Большевики разоблачили эту

империалистическую затею, призвали рабочих бойкотировать военно-

промышленные комитеты и успешно провели этот бойкот. Из 239 местных военно-

промышленных комитетов только в 36 удалось образовать “рабочие группы”.

Быстро росло стачечное движение рабочих. В августе—декабре 1914 г.

произошло 68 забастовок, в 1915 г.— свыше тысячи и в 1916 г.— 1500. Число

бастующих составило за эти же периоды соответственно 34 тыс., 540 тыс. и

более 1 млн. человек. Из года в год увеличивался удельный вес политических

забастовок. Но и стачки, возникшие в связи с дороговизной,

продовольственными затруднениями и экономическими требованиями, получали

политическую окраску. Правительство прибегало к репрессиям, особенно

участившимся с середины 1915 г. В Костроме и Иваново-Вознесенске полиция и

войска стреляли в бастующих.

В авангарде стачечной борьбы шли петроградские рабочие. Массовой

забастовкой отметили 100 тыс. рабочих Петрограда в 1916 г. день памяти

жертв “Кровавого воскресенья”. Рабочие с красными знаменами и пением

революционных песен вышли на улицы. На Выборгской стороне состоялись

совместные демонстрации рабочих и солдат под лозунгом “Долой войну!”

Усилилось крестьянское движение. “Деревня дышит 1905 годом”, —

суммировал полицейские донесения из разных губерний министр внутренних дел.

Правительство не раз прибегало к вооруженной силе для подавления

крестьянских волнений. Большевики развернули большую работу в армии. Они

создавали ячейки в воинских частях, распространяли антивоенные листовки,

звали солдат к тому, чтобы повернуть штыки против своих подлинных врагов —

помещиков и капиталистов. Письма из дому, рассказы солдат, возвращавшихся

из отпуска, о хозяйственной разрухе и бедственном положении их семейств, о

продовольственных волнениях и массовых забастовках рабочих оказывали

революционизирующее воздействие на армию. От стихийной тяги к миру,

выражавшейся в росте дезертирства, солдаты постепенно переходили к

пониманию необходимости покончить с войной революционным путем. На фронтах

в 1916 г. участились случаи открытых отказов солдат идти в бой.

В Балтийском флоте на многих кораблях вели работу большевистские

ячейки, которые объединял “Главный судовой коллектив РСДРП”, тесно

связанный с Петербургским комитетом партии. Осенью 1915 г. на миноносце

“Победитель” произошло столкновение макросов и ремонтных рабочих с

офицерами. 19 октября на линейном корабле “Гангут” вспыхнуло восстание.

“Гангут” окружили миноносцами и подводными лодками. На корабле начались

массовые аресты. Матросы крейсера “Рюрпк”, отказавшиеся конвоировать

арестованных моряков с “Гангута”, были преданы военному суду. По призыву

большевиков петроградские рабочие ответили на готовившуюся расправу с

матросами стачкой протеста, спасшей революционных моряков от смертной

казни. В связях между революционными выступлениями рабочих и движением в

армии и флоте находил свое выражение крепнущий союз пролетариата и

крестьянства. В октябре 1916 г. в Петрограде во время стачек протеста

против империалистической войны и дороговизны жизни два пехотных полка

отказались стрелять в рабочих и повернули оружие против полицейских.

Петербургский комитет большевистской партии призвал рабочих настойчиво

готовиться в союзе с солдатами к “последнему штурму” царизма.

О быстро назревающей революционной ситуации свидетельствовали и

национально-освободительные восстания угнетенных народов царской России.

Крупнейшим из них в годы войны было стихийное восстание в Средней Азии и

Казахстане. Широкие массы казахов, узбеков, киргизов, таджиков поднялись на

борьбу против колониального гнета и политики массового изъятия земель,

усиленно проводившейся царизмом со времен столыпинской аграрной реформы,

против военных налогов и реквизиций. В этом движении была сильная

социальная струя: беднота боролась против кабальных форм эксплуатации

местными феодалами и ростовщиками—баями, манапами и т. п.

Объявленный в разгар полевых работ в июне 1916 г. царский указ о

мобилизации “инородцев” на тыловую военную службу послужил последним

толчком к открытому вооруженному выступлению. Восставшие громили

правительственные учреждения, уничтожали мобилизационные списки, разрушали

телеграфную связь и железнодорожные пути. Особенно сильный размах восстание

получило в Тургайской области Казахстана, где во главе повстанческих

отрядов стал Амангельды Иманов — представитель кочевой бедноты, выросший в

сознательного революционного борца (позднее он вступил в ряды

большевистской партии). С помощью военно-полевых судов, виселиц,

многочисленных карательных войск царизм пытался расправиться с национально-

освободительным движением, но ему так и не удалось подавить его до конца.

Все заметнее становилось разложение монархического строя. Одним из

наиболее ярких проявление этого была так называемая распутинщина..

Авантюристы и всякие темные личности, группировавшиеся вокруг Григория

Распутина — тобольского крестьянина, который ловко играл роль “провидца” и

сумел подчинить своему влиянию царицу, а через нее и Николая II, приобрели

огромную власть.' От Распутина и его клики зависели назначения на важные

должности, им были обязаны своей карьерой многие министры, с их помощью

разные дельцы получали разрешения на открытие дутых предприятий. Распад

государственного аппарата проявлялся и в “министерской чехарде”: за два

года войны сменились четыре председателя Совета министров, шесть министров

внутренних дел, четыре военных 'министра, три министра иностранных дел[10].

§ 1.5. Выход России из войны

Буржуазия и помещики все более убеждались в неспособности царского

правительства не только вести победоносную войну, но и справляться с

растущим революционным движением в стране. Вокруг лозунга “министерства

доверия” (а впоследствии лозунга “ответственного министерства”)

объединились буржуазно-помещичьи фракции Думы и Государственного Совета—

октябристы, кадеты, прогрессисты и др. Между ними 9 августа 1915 г. было

достигнуто соглашение, положившее начало существованию так называемого

Прогрессивного блока. Программа его была рассчитана на предотвращение

революции и сохранение монархии, на разделение власти между помещиками и

буржуазией, на продолжение войны до победного конца.

Угроза революции толкала в оппозицию к царизму и значительную часть

дворянства, влиятельные круги правых, которые добивались устранения

“безответственных влияний” (имелась в виду распутинщина) и создания

правительства, которое нашло бы общий язык с Думой, оставаясь

“ответственным только перед монархом”. Как ни ограничена была эта

монархическая оппозиция, сам факт отхода от самодержавия не только

буржуазии, но и помещиков свидетельствовал о глубоком кризисе верхов и

развале третьеиюньской системы.

Царская клика наметила собственный план борьбы с революцией и

буржуазной оппозицией. Он предусматривал новые репрессии против рабочего

движения и массовых антивоенных выступлений, усиление военно-полицейского

аппарата и расширение его функций внутри страны, в том числе в

хозяйственной области, роспуск буржуазных организаций и разгон

Государственной думы. Заключение сепаратного мира с Германией должно было

развязать руки царизму. Осенью 1916 г. возобновились (после первого

зондажа, произведенного в 1915 г.) попытки установить контакт с германской

дипломатией. Вскоре после этого правительство ограничило деятельность

“Земгора”. Готовился также роспуск Государственной думы и новые выборы.

Крупнобуржуазные круги, убедившись в невозможности “мирно” сговориться

с царизмом, задумали путем дворцового переворота сменить бездарного царя и,

не прекращая войны, покончить с назревавшей революцией. Вместо Николая II

они хотели посадить на трон его малолетнего сына Алексея, а регентом

сделать брата царя — Михаила. Лидеры буржуазии вступили в переговоры с

группой генералов, обещавших им поддержать заговор действиями некоторых

воинских частей. Русскую буржуазию подталкивали к более решительным

действиям англо-французские империалисты, опасавшиеся в случае заключения

царем сепаратного мира очутиться один на один с Германией. Дипломатические

представители союзников принимали непосредственное участие в готовящемся

заговоре. Активизировались и крайне правые круги. В конце 1916 г. князь

Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович вместе с одним из реакционнейших

депутатов Думы Пуришкевичем убили Распутина в надежде, что царь

“одумается”. Вспыхнувшая в феврале 1917 г. революция предотвратила как

буржуазно-помещичий заговор, так и готовившийся царизмом государственный

переворот.

Брестский мир, заключенный Лениным в 1918 г. прекратил участие России

в первой мировой войне.

Заключение

В тревожные дни июльского внешнеполитического кризиса 1914 г.

пролетарские массы России возлагали все свои надежды на Интернационал. Но

вопреки торжественным декларациям Штутгартского и Базельского конгрессов

лидеры II Интернационала не организовали выступлений против

империалистической войны, изменили пролетарскому интернационализму.

Руководство крупнейшей партии II Интернационала — германской социал-

демократии, насчитывавшей в своих рядах около миллиона членов, полностью

капитулировало перед правым, открыто шовинистским крылом, лидеры которого

заключили закулисную сделку с канцлером Бетманом-Гольвегом и обещали ему

свою безоговорочную поддержку в случае войны. В день объявления Германией

войны России, 1 августа 1914 г., вся немецкая социал-демократическая печать

активно присоединилась к разнузданной шовинистской кампании буржуазно-

юнкерской прессы, призвав массы “защищать отечество от русского

варварства”, воевать “до победного конца”. 3 августа социал-демократическая

фракция рейхстага подавляющим большинством голосов (против 14) решила

одобрить предложение правительства о выделении средств на ведение войны, а

4 августа социал-демократы вместе с депутатами буржуазии и юнкерства

единодушно проголосовали в рейхстаге за военные кредиты.

Неслыханное предательство, совершенное социал-демократическими

лидерами в столь грозный час, деморализовало немецкий рабочий класс,

расстроило его ряды, лишило возможности оказать организованное

сопротивление политике империалистов. Аппарат и пресса германской социал-

демократии и “свободных” профессиональных союзов поставили себя на службу

империалистической войне. Редакторы социал-демократической газеты

“Форвертс” дали подписку командующему бранденбургским военным округом, что

газета не будет касаться вопросов “классовой борьбы и классовой

ненависти”[11].

Международной пролетарской солидарности изменила и французская

социалистическая партия. 31 июля 1914 г. в результате провокационной

кампании реакционных кругов был убит выступавший против развязывания войны

Жан Жорес. Рабочие ожидали, что вожди призовут их к борьбе. Однако 4

августа на похоронах Жореса рабочие услышали от руководителей

социалистической партии и Всеобщей конфедерации труда предательский призыв

к “национальному единству” и прекращению классовой борьбы. Французские

социал-шовинисты уверяли, что страны Антанты являются якобы “обороняющейся

стороной”, “носителями прогресса” в борьбе против агрессивного

пруссачества. Впоследствии выяснилось, что еще до убийства Жореса

правительство дало указание не применять репрессий против нескольких тысяч

виднейших социалистов и руководителей профессиональных союзов, которых

ранее намечалось арестовать, если начнется война. Правительство было

уверено, что оппортунисты достаточно крепко держат в своих руках нити

руководства как в социалистической партии, так и во Всеобщей конфедерации

труда. Вскоре после объявления войны социалисты Жюль Гэд, Марсель Самба, а

позднее Альбер Тома заняли министерские посты. В Бельгии лидер Рабочей

партии Эмиль Вандервельде, председатель Международного социалистического

бюро, стал министром юстиции[12].

Предательскую позицию заняла и австрийская социал-демократия. В

тревожные дни после сараевского убийства руководители австрийской социал-

демократической партии, заявляя о своей готовности защищать мир, в то же

время доказывали, что Австрии должны быть предоставлены “гарантии” со

стороны Сербии. За этим проявлением шовинизма последовало одобрение военных

мероприятий австрийского правительства.

Английские лейбористы голосовали в парламенте за военные кредиты.

“Оборонческую”, социал-шовинистическую позицию заняли русские меньшевики и

эсеры; под прикрытием псевдосоциалистической фразеологии они призывали

рабочих к “обороне” царской России и к гражданскому миру со “своей”

буржуазией.

Против военных кредитов голосовали сербские социал-демократы.

Правильную позицию по отношению к войне заняли также болгарские тесняки,

левые в руководстве румынской социал-демократической партии, германские

левые во главе с К. Либкнехтом и Р. Люксембург и левые интернационалистские

элементы в других социалистических партиях.

Последовательную, подлинно интернационалистскую линию проводили

большевики. Большевистская фракция в IV Государственной думе мужественно

голосовала против военного бюджета; за свою революционную деятельность

депутаты-большевики были преданы суду и сосланы в Сибирь.

В то время как правые лидеры социалистических партий утверждали, будто

начавшаяся война является оборонительной для их стран, В. И. Ленин показал,

что война носит империалистический характер для обеих воюющих коалиций.

“Захват земель и покорение чужих наций,— писал В. И. Ленин,— разорение

конкурирующей нации, грабеж ее богатств, отвлечение внимания трудящихся

масс от внутренних политических кризисов России, Германии, Англии и других

стран, разъединение и националистическое одурачение рабочих и истребление

их авангарда в целях ослабления революционного движения пролетариата —

таково единственное действительное содержание, значение и смысл современной

войны”[13].

Список использованной литературы

Всемирная история. В 10-ти томах. Т.VII. М.: Соцэкгиз, 1960. – 820 с.

Зайончковский А. М. Мировая война 1914—1918 гг. Изд. 3. Т. 1—2. М. 1938.

Ленин В.И. Война и российская социал-демократия. Соб. соч., т. 21.

Ленин В.И. Несколько тезисов, Соб. соч., т. 21.

Царская Россия в мировой войне. Т.1. С предисл. М.Н.Покровского. Л. 1925.

(Центрархив.).

Дополнительная литература

Ленин В. И. О поражении своего правительства в империалистической войне.

Соч. Т. 21.

Ленин В. И. Вопрос о мире. Соч. Т. 21.

Ленин В. И. Социализм и война. (Отношение РСДРП к войне.) Соч. Т. 21.

Алафузов В. А. Доктрины германского флота. М. 1956.

Вильсон X. В. Морские операции в мировой войне 1914—1918 гг. Пер. с англ.

М. 1935.

Иоффе А. Е. Русско-французские отношения в 1917 г. (февраль — октябрь). М.

1958.

Коденковский А. Маневренный период первой мировой империалистической войны

1914 г. М. 1940.

Куль Г. Германский генеральный штаб. Его роль в подготовке и ведении

мировой войны. Пер. с немецк. Изд. 2. М. 1936.

Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба в годы первой мировой войны. Т. 1.

М.—Л. 1947.

Таленский Н. А. Первая мировая война (1914—1918). (Боевые действия на суше

и на море.) М. 1944.

Царев Н. Т. От Шлиффена до Гинденбурга. (О провале военной доктрины

кайзеровской Германии в 1914—1918 гг.) М., 1956.

Шигалин Г. И. Военная экономика в “первую мировую войну (1914—1918 гг.). М.

1956.

Источники

Альдрованди Марекотти Л. Дипломатическая война. Воспоминания и отрывки из

дневника (1914—1919 гг.). Пер. с итал. под ред. и с вступ. статьей Б.

Е. Штейна. М. 1944.

Верти. За кулисами Антанты. Дневник британского посла в Париже. 1914—1919.

Пер. с англ. М.—Л. 1927.

Бетман-Гольвег Т. Мысли о войне. Пер. с немецк. М.—Л. 1925.

Брусилов А. А. Мои воспоминания. М. 1946.

Бьюкенен Дж. Мемуары дипломата. Пер. с англ. М. 1924.

Бюлов Б. Воспоминания. [1914—1918.] Пер. с немецк, под ред. и с пред. В. М.

Хвостова. М.—Л. 1935.

Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. Т. 1—6. Пер. с англ. С предисл. Ф. А. Рот-

штейна. М. 1934—1938.

Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914—1918 гг. Пер. с 5-го немецк,

изд. под ред. А. Свечина. Т. 1—2. М. 1923—1924.

Пуанкаре Р. Воспоминания 1914—1918 гг. Пер. с франц. Т. 1—2. М. 1936.

(Пуанкаре Р. На службе Франции. Т. 5—6.)

-----------------------

[1] Зайончковский А. М. Мировая война 1914—1918 гг. Изд. 3. Т. 1—2. М. 1938

[2] Всемирная история. В 10-ти томах. Т.VII. М.: Соцэкгиз, 1960. С.512.

[3] Алафузов В. А. Доктрины германского флота. М. 1956.

[4] Царев Н. Т. От Шлиффена до Гинденбурга. М., 1956.

[5] Всемирная история. В 10-ти томах. Т.VII. М.: Соцэкгиз, 1960. С.517.

[6] Всемирная история. В 10-ти томах. Т.VII. М.: Соцэкгиз, 1960. С.561.

[7] Зайончковский А. М. Мировая война 1914—1918 гг. Изд. 3. Т. 1—2. М. 1938

[8] Всемирная история. В 10-ти томах. Т.VII. М.: Соцэкгиз, 1960. С.562.

[9] В. И. Ленин, Несколько тезисов, Соч., т. 21, стр. 366.

[10] Всемирная история. В 10-ти томах. Т.VII. М.: Соцэкгиз, 1960. С.564.

[11] Всемирная история. В 10-ти томах. Т.VII. М.: Соцэкгиз, 1960. С.513.

[12] Всемирная история. В 10-ти томах. Т.VII. М.: Соцэкгиз, 1960. С.514.

[13] В. И. Ленин, Война и российская социал-демократия. Соч., т. 21. С.11.

Страницы: 1, 2