Основные реформы в России от Петра I до Столыпина

отличались от общегражданских. Мировой судья со “Сводом законов” часто был

бы бессилен рассудить крестьян. Волостной суд, состоявший из крестьян,

судил на основании существующих в данной местности обычаев. Но он был

слишком подвержен воздействию со стороны зажиточных верхов деревни и вся

кого рода начальства. Волостной суд и мировой посредник имели право

присуждать к телесным наказаниям. Это позорное явление существовало в

России до 1904 г.

В 1861 г. военным министром был назначен генерал Дмитрий Алексеевич Милютин

0816-1912). Учитывая уроки Крымской войны, он провел ряд важных реформ. Они

имели целью создание крупных обученных резервов при ограниченной армии

мирного времени. На завершающем этапе этих реформ, в 1874 г., был принят

закон отменивший рекрутчину распространивший обязанность служить в армии на

мужчин всех сословий, достигших 20 лет и годных по

состоянию здоровья. В пехоте срок службы был установлен

в 6 лет, на флоте- в 7 лет. Для окончивших высшие учебные заведения срок

службы сокращался до шести месяцев. Эти льготы стали дополнительным

стимулом для распространения образования. Отмена рекрутчины* наряду с

отменой крепостного права, значительно увеличила популярность Александра II

среди крестьянства.

Реформы 60-70-х годов-крупное явление в истории России. Новые, современные

органы самоуправления и суда способствовали росту производительных сил

страны, развитию гражданского самосознания населения, распространению

просвещения, улучшению качества жизни. Россия подключалась к

общеевропейскому процессу создания передовых, цивилизованных форм

государственности, основанных

на самодеятельности населения и его волеизъявлении. Но это были только

первые шаги. В местном управлении были сильны пережитки крепостничества,

оставались нетронутыми многие дворянские привилегии. Реформы 60-70-х годов

не коснулись верхних этажей власти. Сохранялись самодержавие и полицейский

строй, унаследованные от прошлых эпох.

Реформы Николая II.

Историческое значение столыпинской аграрной реформы.

Столыпинская аграрная реформа - понятие условное, ибо она не составляет

цельного замысла и при ближайшем рассмотрении распадается на ряд отдельных

мероприятий. Не совсем правильно и название реформы, так как Столыпин не

являлся ни автором ее основных концепций, ни разработчиком. Хотя у него

были и свои собственные идеи.

Будучи саратовским губернатором, Столыпин предлагал создавать крепкие

крестьянские хозяйства на землях, купленных при поддержке Крестьянского

банка. Процветание этих хозяйств должно было стать примером для окружающих

крестьян, которые, как надеялся Столыпин, постепенно отказались бы от

общинного землевладения. Об ускоренной ломке общины в те времена Столыпин

не помышлял.

Когда он возглавил Министерство внутренних дел, оказалось, что там на эту

проблему смотрят несколько иначе. Власти уже не стремились сохранить

общину, так как не считали ее оплотом порядка. В течение ряда лет группа

чиновников под руководством товарища миниспш внутренних дел В.И. Гурко (сын

героя русско-турецкой войны 1877-1878 гг.) разрабатывала проект, который

должен был осуществить крутой поворот в политике правительства.

В отличие от столыпинского замысла, проект Гурко предполагал сочданис

хуторов и отрубов на надельных (крестьянских) землях, а не на банковских.

Разница была существвенной. Впрочем, не в создании хутора” и отрубов

заключалась первоочередная цель проекта Гурко. Она заключалась в ускоренной

ломке общины.

Проект предусматривал, что каждый член общины может заявить о своем выходе

из нее и укрепить за собой свой череслолосный надел, который община отныне

не вправе ни уменьшить, ни персавинуть. Зато владельцу разрешалось продать

укрепленный надел кому угодно: хоть соседу, хоть крестьянину из другой

общины. С агротехнической точки зрения такое новшество не сулило большой

пользы, поскольку надел оставался чересполосным. Но оно способствовало

расколу общины, особенно накануне передела земли.

Конечно, Столыпин не мог не считаться сработай, проделанной в министерстве

до его прихода. Не мог он не считаться не мнением помещисов. В мае 1906г.

собрался съезд уполномоченных дворянских обществ. Чуть ли не в одни голос

дворяне потребовали ликвидации общины, которая сильно им насолила за два

года революции. Столь же единодушно они выступили против наделения крестьян

землей за счет помещиков.

Но обстановка в стране тогда была неопределенная. Давление дворян

уравновешивалось давлением Думы и крестьянства. В конце августа 1906 г.

Столыпин провел мероприятия по передаче Крестьянскому банку части

государственных и удельных земель для продажи крестьянам. Тем самым он

приступил к исполнению своего давнего замысла. По существу, выражаясь

современным языком, речь шла о приватизации части государственных земель.

Гурко возражал против этих, мероприятий. Он считал, что они оживят надежды

крестьян на переход в дальнейшем помещичьей земли в их рлсн. К тому же

Гурко подозревал Столыпина в намерении помочь крестьянам в этом деле. Такое

мнение разделяли и другие помещики. В действительности Столыпин не допускал

и мысли о полной ликвидации помещичьего землевладения. Иное дело частичное

его ограничение. Так, он говорил, что не в крупном землевладении

сила России. Большие имения отжили свой век. Их, как бездоходные, сами

владельцы начали продавать Крестьянскому банку. Опора России не в них, а в

царе.

В обстановке 1906 г. никто из министров не решился бы явиться к царю с

предложением сделать отрезки от помещичьих латифундий. Столыпин, как видаю,

считал, что в таком предложении нет надобности, ибо частичное отчуждение

помещичьих земель уже идет. Многие помещики, напуганные революцией, продают

имения. Важно, чтобы Крестьянский банк покупал эти земли, разбивал на

участки и продавал крестьянам. На банковских землях стали появляться

крепкие фермерские хозяйства. До 19II г. объем пролаяв

ежегодно возрастал, а затем начал снижаться. Это объяснят

лось тем, что у помещиков прошел вызванный революцией испуг и они сократили

продажу своих земель. Всего за 1907-1915 гг. из фонда банка было

реализовано 3909 дес., разделенных примерно на 28О тыс. отдельных участков.

Деятельность Крестьянского банка заняла хотя и видное, но все же

второстепенное место в аграрной политике правительства. Однако именно это

направление было наиболе близко Столыпину.

Главной в аграрной реформе стала реализация проекта Гурко, который лег в

основу указа 9 ноября 1906 г. Гурко вскоре ушел в отставку, но Столыпин

постепенно проникав его проектом н усвоил его основные идеи. “Надо вбить

клин в общину”, - говорил он. Указ 9 ноября 1906 г. был одобрена III Думой

и Государственным советом, 14 июня 1910 г. его1 подписал царь. Закон 14

июня 1910 г. заменил указ 9 ноября 1906 г.

Пока шла революция, крестьяне почти не выходили из общины. Ходил слух, что

тем, кто выйдет, не будет прирезка земли от помещиков. Но затем укрепление

общинных земель пошло быстрее, тем более что власти всячески к этому

подталкивали. В 1908 г. по сравнению с 1907 г. число укрепившихся

домохозяев увеличилось в 10 раз и превысило полмиллиона. В 1909 г. был

достигнут рекордный показатель 579,4 тыс. домохозяев.

Однако с 1910 г. число выходов из общины стало неуклонно снижаться-Власти

долго не могли понять причин этого явления. Апоняв, не хотели их признать.

Дело в том что основная часть крестьян, в том числе зажиточных, неохотно

выходила из общины. Выходили больше всего вдовы одинокие старики, спившиеся

и окончательно разорившиеся домохозяева, многим из них при очередном

переделе грозила полная или частичная утрата надеда. Укреплялись и

городские жители, вспомнившие, что в родной деревне у них есть заброшенный

надел, который теперь можно продать. Выходили из общины и те, кто

переселялся в Сибирь. Но и численность переселяющихся с 1910 г. пошла на

убыль.

Всего к 1 января 1916 г. из общины в чересполосиц укрепление вышло около 2

млн. домохозяев (примерно 21% общинного крестьянства в тех губерниях, где

проводилась реформа). Правда, многие из них были лишь статистическими

единицами, а не реальными хозяевами. Всем им принадлежало 14,1 млн. дес.

земли (15,5% всей площади. владевшейся на общинном праве).

Огромное количество укрепленной земли шло в продажу. Покупателем иногда

являлось сельское общество, и тогда земля возвращалась в мирской кож). Чаще

же укрепленные участки покупали отдельные крестьяне-общинники, богатые и

средние. Иногда и бедняки покупали по одной-две полосы. Нередко в руках

одного и того же хозяина оказывались и укрепленные и общественные земли. Не

выхода из общины, он в то же время имел и укрепленные участки. Земельные

отношения в деревне еще больше запутывались.

Стремясь привлечь на свою сторону крепких домохозяев, тяготившихся

общинными порядками правительство разработало законопроект “О

землеустройстве”. 29мая 19II г. он стал законам. Отныне во главу угла всей

реформы было поставлено не чересполосное укрепление, а, образование хуторов

и отрубов. Предполагалось, что их владельцы станут массовой опорой режима.

По просьбе домохозяина его разрозненные земельные полосы могли быть

соединены в одно место. Так получался отруб. Если к отрубу присоединялась

площадь деревенской усадьбы и на него переносилось жилье он превращался в

хутор. Потребовался большой объем землеустроительных работ. Реформа

постепенно стала переходить из рук Министерства внутренних дел в руки

Главного

управления землеустройства и земледелия.

Землеустроительное ведомство пошло по линии наименьшего сопротивления. Оно

предпочитало не заниматься выделами отдельных домохозяев, а разбивать на

отруба или хутора надел целого сельского общества. Согласие на такой раздел

нередко достигалось путем грубого давления. Началась массовая фабрикация

хуторов” отрубов. В общем, потоке землеустраивалась и беднота с ее

крошечными наделами. Около половины хуторов и отрубов, созданных на, втором

этапе реформы, было нежизнеслособио.

Со смешанным чувством относился Столыпин к такому развитию. С одной

стороны, он понимал, что только полное расселение на хутора окончательно

ликвидирует общину. Крестьянам, рассредоточенным по хуторам, труднее

бунтовать. С другой стороны, он видел, что вместо крепких, устойчивых

хозяйств землеустроители фабрикуют массу мелких и слабых. Такие хозяйства

не могли стать опорой режима. Однако Столыпину так и не удалось развернуть

громоздкую машину землеустроительного ведомства, чтобы она действовала не

так, как ей удобно, а как лучше для дела.

Действия землеустроителей нередко наталкивались на сопротивление крестьян.

Иногда дело принимало трагический оборот. В мае 1910 г. полицейские

стражники расстреляли сход в селе Волотове Лебедянского уезда Тамбовской

губернии. Конфликт произошел из-за слишком явного покровительства

отрубщикам со стороны властей в ущерб остальным крестьянам.

Мужики сопротивлялись переходу на хутора и отруба не по темноте своей и

невежеству, как считали власти, а исходя из здравых соображений.

Крестьянское земледелие очень зависело от капризов погоды. Получив надел в

одном отрубе, крестьянин оказывался во власти стихии. Он разорялся в первый

же засушливый год, если его отруб был на высоком месте. Следующий год был

дождливым, и очередь разоряться приходила соседу, оказавшемуся в низине.

Только большой отруб, расположенный в разных уровнях, мог гарантировать

ежегодный средний урожай.

Вообще во всей этой затее с хуторами и отрубами было много надуманного,

доктринерского. Сами по себе хутора и отруба не обеспечивали подъем

крестьянской агрокультуры. Необходимость повсеместного их введения, строго

говоря, никем не доказана. Между тем Столыпин и его сподвижники утвердились

в мысли, что хутора и отруба – единственное универсальное средство,

способное поднять уровень крестьянского хозяйства на всем пространстве

необъятной России.

Несмотря на все старания правительства, хутора приживались только в

белорусских, литовских и северо-западных российских губерниях (Псковской,

Смоленской). Здесь сказывалось влияние Прибалтики и Польши. Местный

ландшафт, изменчивый, изрезанный речками и ручьями, тоже способствовал

расселению по хуторам.

В южных и юго-восточных губерниях широкому распространению хуторов

препятствовали трудности с водой. Но здесь (на Северном Кавказе, в Степном

Заволжье и Северном Причерноморье) довольно успешно развивалось насаждение

отрубов. Плодородная степь, ровная, как стол, словно самой природой была

создана для отрубного хозяйства.

В центрально-черноземных губерниях главным препятствием к образованию на

общинных землях хуторов и отрубов было крестьянское малоземелье. Прежде чем

насаждать хутора и отруба, здесь надо было решить именно эту проблему

отчасти за счет переселения в Сибирь, а отчасти н за счет раздутых

помещичьих латифундий.

В нечерноземных губерниях на хутора и отруба смотрели, как на барскую

затею, несущую крестьянину одно разорение. Общинное землевладение в таких

краях тесно переплелось и срослось с развивающимися товарно-рыночными

отношениями. И общину нельзя было разрушить, не повредив этих отношений.

Местные крестьянские общества постепенно переходили 1с многопольным

севооборотам и да “широкие полосы”. Это укрепляло общину, и власти под

разными предлогами стали запрещать такие переходы. Как говорится, коса

нашла на каменья крестьяне сопротивлялись насаждению хуторов н отрубов, а

правительство чуть ли не открыто препятствовало внедрению передовых систем

земледелия. Некоторые крестьянские общества переходили к многополью и на

“широкие полосы” самовольно, без официального приговора.

Игнорирование региональных различий один из недостатков столыпинской

аграрной реформы. Этим она невыгодно отличалась от реформы 1861 г. Другим

ее слабым местом была идеализация хуторов х* отрубов, а также вообще

частной собственности на землю. Обычно в народном хозяйстве присутствуют

различные формы собственности (частная, общественная, государственная).

Важно, чтобы их сочетания и пропорции были разумными, чтобы ни одна из них

не вытесняла другие.

Еще одно уязвимое место аграрной реформы заключалось в недостаточном ее

финансировании. Огромные государственные средства поглощала гонка

вооружений, а на поддержку хуторов и отрубов денег выделялось слишком мало.

Всего за годы реформы из общины вышло около 3 млн. домохозяев (чуть меньше

третьей части от общей численности их в переделяющихся общинах европейской

части России). Из общинного оборота было изъято 22 % земель, около половины

из них пошло на продажу. В конечном итоге властям не удалось ни разрушить

общину, ни создать достаточно массовый и устойчивый слой крестьян-фермеров.

Так что можно говорить об обшей неудаче столыпинской аграрной реформы.

Но огульно отрицательное Отношение к ней было бы не справедливо. Некоторые

мероприятия, сопутствовавшие реформе, были полезны. Это касается

предоставления крестьянам большей личной свободы (в семейных делах,

передвижении и выборе занятий, в полном разрыве с деревней). Несомненно

плодотворной была идея (Столыпина о создании хуторов и отрубов на

банковских землях, хотя она не получила достаточного развития. Приносили

пользу и некоторые

виды землеустроительных работ: устройство отрубов в южных губерниях,

размежевание соседних общин в Нечерноземье. Наконец, в рамках реформы

небывалого размаха достигло переселенческое движение.

После окончания революции, когда выяснилось, что прирезки помещичьей земли

не будет, взоры российских крестьян устремились в Сибирь. Несмотря на

спешное развертывание переселенческого дела, правительство едва справлялось

с резко возросшим наплывом мигрантов. За 1906-1916 гг. в Сибирь уехало 3,1

млн. человек. В основном это были крепкие молодые люди, принесшие большую

пользу Сибири. Были распаханы пустующие земли, появились новые города.

Большинство переселенцев сумело устроиться на новом месте, завести более

прочное, чем на родине, хозяйство.

Не всех, однако, встречала удача. Особенно в трудном положении оказывались

те, кто получал участок в Лесных и заболоченных местностях. Многие

переселенцы, растратив в борьбе с природой и жизненными обстоятельствами

все силы и средства, вернулись в родные места, где у них уже не было ни

надела, ни дома. В течение 190б-19II гг. возвратилось более полумиллиона

человек. Лоток возратившихся особенно возрос с 1910 г.

Обеспокоенный этим, П.А. Столыпин в 1910 г. совершил поездку в Сибирь. Он

побывал в предгорьях Алтая, проехал через Кулундинскую степь, посетил

переселенческие поселки в Мариинской тайге. С особым интересом осматривал

он маслодельные заводы, созданные крестьянскими артелями. Маслоделие в те

времена было предметом гордости сибиряков. Экспорт масла из России

основывался на сибирском маслоделии. Только в 1907 г. было вывезено 3,6

млн. пудов масла на сумму 47 млн. руб., главным образом из Сибири.

Сибирское маслоделие давало России золота вдвое больше, чем вся сибирская

золотопромышленность.

Ознакомившись на месте с постановкой переселенческого дела, Столыпин пришел

к выводу, что оно находится под слишком жестким бюрократическим контролем.

Правительственные чиновники, полагал он, не должны вмешиваться в

хозяйственные дела переселенца. Они обязаны лишь в необходимых случаях

приходить к немую на помощь. По инициативе Столыпина был начат пересмотр

законодательства о

переселениях.

Многие сибирские промышленники жаловались, что часто попадают в безвыходное

положение, не имея возможности купить тот участок земли, на котором

расположено их предприятие. В Сибири почти не было частной собственности на

землю. Она находилась во владении государства или казачьих войск. Во время

поездки у Столыпина родился грандиозный по масштабам замысел приватизации

сибирских земель. Столыпин говорил, что “главное богатство и мощь

государства не в казне и казенном имуществе, а в богатеющем

и крепком населении”.

Сибирь, где не было помещиков, где тон задавал богатый мужик, произвела

глубокое впечатление на Столыпина. Он вернулся оттуда со смешанным чувством

восхищения и тревог. И сразу же отказался от проекта введения земств в

Сибири, решив, что оно будет слишком демократическим. При всей широте

своего кругозора он не мог стряхнуть с себя помещика и дворянина.

До начала мировой войны правительство не успело перестроить свою

переселенческую политику. Численность переселяющихся по-прежнему снижалась,

а возвратившихся росла. Не был осуществлен и проект приватизации сибирских

земель.

Переселенческая эпопея 1906-1916 гг., так много давшая Сибири, мало

отразилась на положении крестьянства в центральной России. Численность

ушедших за Урал составила всего 18% естественного прироста сельского

населения за эти годы. С началом промышленного подъема возросла миграция из

деревни в город. Но даже вместе эти два фактора (уход в город и

переселение) не смогли поглотим естественный прирост. Земельное утеснение в

российской деревне продолжало нарастать.

Список литературы.

История России с древних времен до конца 19 века. Под редакцией

А.Н.Сахарова

История России с 20 века. Под редакцией В.П.Дмитренко

Страницы: 1, 2, 3, 4