Начало самодержавия в России, государство Ивана IV

4) постановка монастырских починков “на государевых землях”.

Эта характеристика методов и путей увеличения монастырями своих

земельных владений, применявшихся монастырями в годы боярского правления,

дается в приговоре 11 мая 1551 г. с вполне определенной целью - полной

ликвидации результатов монастырской экспансии: в отношении всех земель,

приобретенных монастырями в годы боярского правления, предписывалось

“сыскати, чьи земли были изстари, за тем же земли и учитини”.

Ставя под правительственный контроль дальнейший рост монастырского

землевладения, приговор одновременно устанавливает ряд мероприятий,

сводящих на нет все те успехи, которые сделало монастырское землевладение

за годы господства княжеско-боярской реакции.

Наряду с монастырским землевладением другой категорией земель, о

которых идет речь в приговоре 11 мая 1551 г., является княжеское

землевладение.

В вопросе о княжеских вотчинах и вотчинах Твери и других городов, как

и в вопросе о монастырском землевладении, приговор 11 мая 1551 г.

восстанавливал нарушенную после Василия III “старину” и означал возвращение

к той политике по отношению к княжескому землевладению, которая проводилась

до времени господства княжеско-боярских группировок 30-40 годов XVI века.

Сформулированная в приговоре 11 мая 1551 г. эта политика характеризуется

одной особенностью. Вводимые приговором 11 мая ограничения относительно

вотчинного землевладения не носили всеобщего характера, а распространялись

лишь на три княжеских рода и на определенную группу местностей Русского

государства. Такой “местный” характер приговора 11 мая не являлся

случайным. Ярославские, Стародубские и Суздальские князья “были особенно

густо разросшимися ветвями генеалогического дерева северо-восточных

Всеволодовичей”. Таким образом, приговор 11 мая, знаменующий собой начало

политики борьбы правительства Ивана IV за ликвидацию экономической основы

мощи княжат, - их вотчин, - наносил первый удар по наиболее мощной группе

бывших независимых феодалов - княжат.

Выражением той же самой политики являются и положения приговора 11

мая, направленные против всех вотчинников в целом Твери и других

перечисленных в нем местностей. Все эти местности представляли собой

территории бывших самостоятельных феодальных государственных образований,

вошедшие в состав Русского централизованного государства во второй половине

XV века и в первые десятилетия XVI века, и установление контроля

центрального правительства над вотчинным землевладением этих местностей

выражало собой политику борьбы за подчинение бывших феодальных

землевладельцев удельных княжеств правительству Русского централизованного

государства.

Следующим этапом в законодательстве о княжеских вотчинах явился закон

15 января 1562 г. По сравнению с приговором 11 мая 1551 г., закон 15 января

1562 г., во-первых, охватывал более широкий круг княжеских родов, во-

вторых, еще больше стеснял права распоряжения княжескими вотчинами со

стороны их владельцев. Закон 15 января не только запрещал мобилизацию

земель для основного ядра княжеских вотчин, но и устанавливал возможность

ликвидации княжеских вотчин путем поимания их “на государя” в случае

отсутствия у владельца вотчины сыновей, которые только и могли наследовать

княжеские вотчины. Развивая постановление приговора 11 мая 1551 г. о

княжеском землевладении, закон 15 января 1562 г. продолжает и ту линию

приговора 1551 г., которая состояла в борьбе за ликвидацию мероприятий в

области земельного вопроса, осуществлявшихся княжеско-боярскими

группировками в период боярского правления. Законы о княжеском

землевладении, будучи ярким выражением земельной политики правительства

Ивана IV, определили принципиальную линию этой политики, выражавшуюся в

стремлении к ликвидации княжеского землевладения. И хотя окончательная

реализация этой политики относится уже ко времени опричнины, тем

показательнее то, что начало и общая формулировка политики правительства

Ивана IV в отношении княжеских вотчин падает именно на период реформ 50-ых

годов.

Завершением земельного законодательства 50-ых годов является “Уложение

о службе” 1555 г.. Будучи издано одновременно с приговором об отмене

кормлений, точнее говоря, являясь составной частью единого “Приговора

царского о кормлениях и о службе”, как этот законодательный акт назван в

Никоновской летописи, “Уложение о службе” по своему содержанию и значению

выходит за рамки земельного законодательства, представляя собой в такой же

степени земельный закон, как и закон об армии.

“Уложение о службе” 1555 г. завершает не только выработку правовых

основ поместного землевладения, но вместе с тем является и завершением

процесса перестройки армии Русского государства - процесса, начало которого

падает еще на вторую половину XV века и который заключался в создании армии

нового типа на месте старых военных дружин времен феодальной

раздробленности. К середине XVI века эта армия окончательно определяется

как “дворянское войско”, армия, центральной фигурой которой является

служилый человек - помещик, отражая своим классовым обликом и социальную

природу Русского государства как крепостнического государства, и тот факт,

что именно помещики, дворянство составляли главную политическую силу в этом

государстве.

Характер земельной политики 50-ых годов, выясняемый вполне точно на

основании законодательства и политической практики этого времени,

заставляет определить ее как политику защиты дворянско-помещичьих интересов

и вместе с тем как политику, направленную против земельных интересов

боярства.

В государственной деятельности Ивана IV выделяются два этапа: до

опричнины и после нее. Основная часть реформ падает именно на первый

период. На резкую перемену реформаторской политики Ивана IV повлияло

негативное отношение привилегированных слоев русского общества к его

реформам плюс личная драма царя, связанная со смертью его жены Анастасии.

Иван IV был доведен до крайности опричнины разочарованием в природе

человека, который чаще думает о себе, чем о “государственной пользе”. Иван

же ставил перед собой задачи улучшения Русского государства не только в

высших слоях, но и на общенародном уровне, как ему казалось, хотя в работе

больше прослеживается путь реформ только на уровне высших сословий.

Некоторые разночтения между основной частью и выводами связаны с тем, что в

работе преобладает формальный подход к исследованию материала, но мы знаем,

что в истории существуют вещи, стоящие выше фактов и часто носящие личный

характер. Именно эти стороны исторического процесса дают возможность

сделать вывод, что положительные реформы 50-х годов продолжались бы, если

бы не натолкнулись на сопротивление русской аристократии и не

трансформировались в опричнину. Но с другой стороны, реформы 50-х годов XVI

века сыграли огромную положительную роль в истории Русского государства.

В молодые годы государь вместе со своими избранными советниками повел

смелую внешнюю и внутреннюю политику, целью которой было: с одной стороны -

привести в порядок законодательство, устроить областное управление и

привлечь к нему выборных людей из различных сословий, с другой - расширить

границы государства на Востоке и Западе, добиться берега Балтийского моря,

укрепить связи с Западной Европой.

Между тем царь повзрослел, приобрел некоторый опыт в государственных

делах и уже тяготился деятельным правлением “Избранной рады”. Воля его,

стесненная в юности, теперь распрямилась, словно отпущенная пружина,

стремясь к самовластию.

3. Опричнина, её причины и последствия

Глубокие душевные потрясения, испытанные в детстве, на всю жизнь

лишили царя доверия к подданным. Человек сложный, противоречивый и

неуравновешенный, он в периоды крайнего внутреннего напряжения, когда его

необузданные страсти выходили за нормы разумного, творил правый и неправый

суд над своими действительными и мнимыми противниками.

Политика Избранной рады не удовлетворяла феодалов. Бояре были

недовольны отменой кормлений и других привилегий, а дворяне тем, что не

получили новых поместий за счет вотчинников и монастырей. Положение

усугублялось неудачами во внешней политике. Бесконечные интриги, имевшие

место вокруг государя, подорвали его психику.

Первый кризис, оставивший глубокий след в обостренном сознании Ивана

Васильевича, был связан с его внезапной и тяжелой болезнью после

возвращения из Казанского похода и составлением в марте 1553 г. завещания в

пользу младенца Дмитрия (первого сына, рожденного от Анастасии). Царь

потребовал принесению присяги наследнику в пеленках, но у некоторых ближних

бояр, которые первыми целовали крест, появились сомнения, и они, сказавшись

больными, уклонились от присяги. Ходили слухи, что они «хотели. . . на

государство» старицкого князя Владимира Андреевича, двоюродного брата Ивана

IV.

Больной царь говорил боярам: «Если вы сыну моему Димитрию креста не

целуете, то значит, у вас другой государь есть. . . Я вас привожу к

крестному целованию, велю вам служить сыну моему Димитрию, а не Захарьиным;

вы души свои забыли, нам и детям нашим служить не хотите, в чем нам крест

целовали уже не помните; а кто не хочет служить государю - младенцу, тот и

большому не захочет служить». По известию одной летописи, бояре насильно

заставили присягнуть князя Владимира Андреевича, объявивши ему, что иначе

не выпустят из дворца; к матери его посылали трижды с требованием, чтобы и

она привесила свою печать к крестоприводной записи. «И много бранных речей

она говорила. И с тех пор пошла вражда, между боярами смута, а царству во

всем скудость», - говорит летопись.

7 августа 1560г. после болезни умерла Анастасия. Ее смерть потрясла

Ивана Васильевича. Анастасия занимала особое место в его жизни - он любил

ее и уважал как самого близкого человека. Окружение Ивана IV

воспользовалась состоянием его полной растерянности тупого отчаяния и

пустило слух, что Анастасия умерла не своей смертью, что «извели царицу

своими чарами» Сильвестр и Адашев. Этого было достаточно - царь решил

судить оговоренных заочно.

Церковный собор осудил Сильвестра на заточение в Соловки (по-видимому,

он там и умер). Алексей Федорович тоже не избежал печальной участи; его

взяли под стражу, перевезли в Дерпт, где он и умер в заточении в 1561 г.

Потом начались массовые казни. Сторонники Сильвестра и Адашева, все

близкие и дальние родственники Алексея Федоровича, многие знатные бояре и

князья, их семьи, включая детей - подростков, были либо физически

уничтожены, либо отправлены в заточение, несмотря на их заслуги в прошлом.

Теперь у государя появились новые любимцы. Среди них особенно

выделялись боярин Алексей Данилович Басманов, его сын кравчий Федор

Басманов, князь Афанасий Иванович Вяземский и незнатный дворянин Григорий

Лукьянович Малюта Скуратов-Бельский. Этот последний был довольно колоритной

фигурой. Малюта ведал у Ивана Грозного сыском и пытками. Однако, несмотря

на это, сам Малюта был неплохим семьянином. Одна из его дочерей, Мария,

была замужем за выдающимся человеком того времени - Борисом Годуновым. Умер

Малюта Скуратов на поле боя - немцы изрубили его на стене крепости

Витгенштейн в Ливонии во время штурма в 1573 г.

Массовые казни вызвали бегство многих московских бояр и дворян в чужие

земли. Ивана Грозного особенно поразило и вывело из себя предательство

Андрея Курбского, которого он ценил не только как заслуженного воеводу и

ближайшего государственного советника, но и как личного и доверенного

друга. И не просто измена, а позорное бегство русского воеводы с поля боя в

стан неприятеля в один из самых трудных для России моментов в ее

затянувшейся войне с Ливонией. Польский король милостиво принял Курбского,

сохранил за ним все его высокие почести и пожаловал богатым имением.

Сам Курбский впоследствии писал, что бежал, опасаясь готовящейся над

ним расправы. В письме к царю, он осуждал его за разгон Избранной рады, за

самовластие. Иван Грозный истребил близких родственников Курбского,

брошенных им в Москве, отомстив недругу.

В ответе на гневное послание Курбского Иван IV исчерпывающе и

лаконично изложил кредо самодержца: неограниченность воли монарха, власть

которого санкционирована церковью и Богом, и полное подчинение божественной

воле монарха всех подданных.

Иван Грозный придумывает невиданное на Руси лицедейство - добровольно

оставляет трон и покидает царствующий град Москву. Эта царская игра имела

свой политический смысл.

В воскресенье 3 декабря 1564 г. Иван со своими детьми и царицей под

охраной и в сопровождении большого обоза уехал из Кремля «неведомо куда

бяше». Он отслужил молебен в Троице - Сергиевом монастыре, а затем отъехал

в Александрову слободу, где обосновался надолго. Через месяц Иван

Васильевич прислал в Москву гонца с двумя грамотами. Первая, «гневная»

грамота была направлена митрополиту Афанасию. В ней государь описывал все

беззакония боярского правления, перечислял вины бояр и обвинял митрополита

и духовенство в зловредном пособничестве боярам. Вторая, «слезная», грамота

предназначалась «посаду, всем людям» и читалась в собрании народа. В этой

грамоте царь заверял московских посадских людей в том, что зла и гнева на

них не держит, явно стремясь заручиться их поддержкой.

Отъезд царя ошеломил столицу. Духовенство, бояре, сановники, приказные

люди просили митрополита умилостивить государя. Чтобы «ударить челом царю и

плакаться», в Александрову слободу отправилась представительная делегация

от духовенства, бояр, дворян, приказных людей, купцов и посадских. Выслушав

этих посланцев «всего народа», Иван Грозный согласился вернуться в Москву,

но на определенных условиях. В самом общем виде они заключались в

следующем: отныне царь будет по своему усмотрению «невозбранно казнить

изменников опалою, смертию, лишением достояния», без всяких претензий со

стороны духовенства.

2 февраля 1565г. Иван Васильевич торжественно въехал в столицу, а на

другой день объявил духовенству, боярам и знатнейшим чиновникам об

учреждении опричнины.

Что же такое опричнина Ивана Грозного? Термин «опричнина» происходит

от старославянского «опричь» кроме, поэтому опричников называли еще

кромешниками. В Древней Руси опричниной называли ту часть княжества,

которую после смерти князя выделяли его вдове «опричь» всех уделов. Суть

опричнины состояла в том, что Грозный применил к территории старых удельных

княжеств, где находились вотчины служилых князей-бояр, тот порядок, какой

обыкновенно применялся Москвой в завоеванных землях.

И отец, и дед Грозного, следуя московской правительственной традиции,

при покорение Новгорода, Пскова и иных мест выводили оттуда наиболее видных

и для Москвы опасных людей в свои внутренние области, а в завоеванный край

посылали поселенцев из коренных московских мест. Это был испытанный прием

ассимиляции, которой московский государственный организм усваивал себе

новые общественные элементы.

В особенности ясен и действителен был этот прием в Великом Новгороде

при Иване III и в Казане при самом Иване IV. Лишаемый местной руководящей

среды завоеванный край немедля получал такую же среду из Москвы и начинал

вместе с ней тяготеть к общему центру-Москве. То, что удавалось с врагом

внешним, Грозный задумал испытать с врагом внутренним. Он решил вывести из

удельных наследственных вотчин их владельцев-княжат и поселить их в

отдалённых от их прежней оседлости в местах, там, где не было удельных

воспоминаний и удобных для их оппозиции условий. На место же выселенной

знати он селил служебную мелкоту на мелко поместных участках, образованных

из старых больших вотчин.

Новый двор Грозного состоял из бояр и дворян, новой "тысячи голов",

которую отобрали так же, как в 1550 году отобрал тысячу лучших дворян для

службы в Москве. Первой тысячи дали тогда подмосковные поместья; второй-

Грозный даёт поместья в тех городах, "которые городы поймал в опришнину";

это и были опричники, предназначенные сменить опальных княжат на их

удельных землях. Число опричников росло, потому что росло количество

земель, забираемых в опричнину. Грозный на всем пространстве старой

удельной Руси, по его собственному выражению, «перебирал людишек», иных

«отсылал», а других «принимал». В течение 20 последних лет царствования

Грозного опричнина охватила полгосударства и разорила все удельные гнезда,

разорвав связь "княженецких родов" с их удельными территориями и сокрушив

княжеское землевладение.

Царская реформа включала три группы мероприятий:

1. В системе централизованного государства Иван Васильевич выделил

«опричь» всей земли значительные территории на западе, севере и юге страны,

которые и составили его особое личное владение - государев узел или

опричнину. Верховное управление и суд в государевом уделе осуществляла

опричная Боярская дума. В опричнину вошли города Можайск, Вязьма, Козельск,

Перемышль, Суздаль, Шуя, Галич, Юрьевец, Вологда, Устюг, Старая Русса и ряд

высокодоходных волостей. К опричнине отошли важные торговые пути на север и

восток, основные центры соледобычи и стратегически важные форпосты на

западных и юго-западных границах. Из всех городов, уездов, волостей и с

улиц, перешедших в государственный удел, надлежало насильственно выселить

всех князей, бояр, дворян и приказных людей, если они добровольно не

записывались опричниками.

2. Для своей охраны государь создал из князей, бояр, дворян и детей,

боярских гвардию телохранителей. Первоначально опричный корпус не превышал

1000 человек, но вскоре особое войско было доведено до 5000 человек. Отбор

опричников производил сам Иван Васильевич в торжественной обстановке в

Большой палате Кремлевского дворца. Каждый опричник отрекался от своих

родных и обязывался служить только царю. За все это государь жаловал всех

отобранных имениями и землей в тех городах и волостях, откуда выселялись

князья, бояре, дворяне и приказные люди, не пожелавшие вступить в

опричнину. Опричники носили черную одежду. К седлу они прикрепляли собачью

голову и метлу. Это были знаки их должности, состоявшей в том, чтобы

выслеживать, вынюхивать и выметать измену и грызть государевых злодеев -

крамольников. Князь Курбский в своей Истории царя Ивана пишет, что царь со

всей Русской земли собрал себе «человеков скверных и всякими злостью

исполненных» и обязал их страшными клятвами не знаться не только с друзьями

и братьями, но и с родителями, а служить единственно ему и на этом

заставлял их целовать крест.

3. Та часть государства, которая осталась за пределами государева

удела- опричнины, стала именоваться земщиной. Текущими государственными

делами здесь по-прежнему занималась земская Боярская дума и приказы, но

часть дьяков царь взял в опричнину. Высшей инстанцией и в судебных делах, и

в области международных отношений, как и прежде, был царь.

Страницы: 1, 2, 3, 4