Крещение Руси

Скорее всего, Ольга крестилась еще до посещения Константинополя (в

столицу Византии она прибыла со священником, скорее духовником княгини).

Так или иначе, Ольга стала православной, но ее народ и подданные в

большинстве своем хранили верность языческим идолам. Время правления Ольги

и ее сына Святослава (весьма далекого от христианства, но не стремившегося

насаждать дорогое его сердцу язычество) было периодом относительно мирного

сосуществования двух религиозных систем. Среди горожан и обитателей

княжеских дворов было некоторое число христиан; в целом городское

население, часто лишь по традиции и без особого рвения участвовавшее в

языческих обрядах, было готово к восприятию новой веры. Степень

приверженности язычеству сельских жителей определить сложнее. Видимо, в

некоторых восточнославянских (славяно-финских) землях племенные божества

занимали немалое место в религиозной жизни людей.

Глава IV.

Массовое крещение восточных славян.

В X веке происходила очень медленная христианизация Руси. Этот процесс

почти не затрагивал обитавших вне города земледельцев и охотников.

Православие постепенно приобретало статус религии, терпимой в государстве,

но не государственной. Распространение христианства в княжеской и дружинной

среде (в то время они в известной степени совпадали) происходило быстрее.

Постепенно создавались предпосылки для официального признания новой

религии и для массового крещения восточных славян. Этим предпосылкам

суждено было сбыться во времена правления св. Князя Владимира - Красное

Солнышко.

Сын Ольги Святослав (957 – 972, годы правления) носил уже славянское

имя, но нравом был еще типичный варяг-воин. Дружинник, заботившийся о своей

военной славе больше, чем о государственных делах, тем более о вопросах

веры. Едва успел он возмужать, как составил себе большую и храбрую дружину

и с ней стал искать себе славы и добычи. Он рано вышел из-под влияния

матери и «гневался на мать», когда она убеждала его креститься: «Как мне

одному переменить веру? Дружина начнет смеяться надо мною», — говорил он. С

дружиною он сжился крепко, вел с нею суровую походную жизнь и поэтому

двигался необыкновенно легко: «легко ходя, аки пардус (барс)», — по

выражению летописи. Еще при жизни матери, оставив на попечении Ольги

Киевское княжество, Святослав совершил свои первые блестящие походы.

Неудачно сопротивлялось Хазарии в начале Х в. Киевское княжество.

Попытка русов захватить Самкерц и утвердиться на берегах Азовского моря

вызвала ответный поход полководца Песаха и поставила Киев в положение

данника итильских купцов-рахдонитов. При сборе дани для хазар в Древлянской

земле был убит Игорь, князь киевский и муж Ольги. Сопротивление хазарам, а

не война с Византией становилось главной проблемой для Киева. И потому

киевская княгиня Ольга, правившая при малолетнем сыне Святославе,

постаралась приобрести в лице греков сильного союзника: она отправилась в

Константинополь, где приняла крещение, избрав своим крестным отцом

императора Константина Багрянородного.

Здесь мы вновь сталкиваемся с явной хронологической путаницей Нестора и

других летописцев. Согласно Новгородской I летописи, Ольга родилась в 893

г., в Константинополе побывала в 955-м. Ей должно было быть в то время уже

62 года, а Нестор уверяет нас, что Константин был столь очарован Ольгой,

что хотел на ней жениться. Вполне возможно, что поездка Ольги в Византию и

крещение ее состоялись примерно на 10 лет раньше - в 946 г.

Молодой князь Святослав, оказавшийся энергичным полководцем, начал поход

против хазар летом 964 г. Святослав не решился идти от Киева к Волге

напрямую через степи. Это было очень опасно, ибо племя северян, обитавшее

на этом пути между Черниговом и Курском, было сторонником хазар. Руссы

поднялись по Днепру до его верховьев и перетащили ладьи в Оку. На Оке

Святослав подчинил вятичей, которые тогда платили дань хазарам. Затем

обратился и на самих хазар. По Оке и Волге Святослав и дошел до столицы

Хазарии - Итиля. Союзниками Святослава в походе 964-965 гг. выступили

печенеги и гузы. Печенеги, сторонники Византии и естественные враги хазар,

пришли на помощь Святославу с запада. Их путь, скорее всего, пролег у

нынешней станицы Калачинской, где Дон близко подходит к Волге. Гузы пришли

от реки Яик, пересекши покрытые барханами просторы Прикаспия. Союзники

благополучно встретились у Итиля.

Столица Хазарии располагалась на огромном острове (19 км в ширину),

который образовывали две волжские протоки: собственно Волга (с запада) и

Ахтуба (с востока). Ахтуба в те времена была такой же полноводной рекой,

как и сама Волга. В городе стояли каменная синагога и дворец царя, богатые

деревянные дома рахдонитов. Была и каменная мечеть, ведь с мусульманами там

обращались вежливо.

Воины Святослава отрезали все пути из Итиля. Но его жители наверняка

знали о приближении русских, и большая часть хазар-аборигенов убежала в

дельту Волги. Волжская дельта была естественной крепостью: в лабиринте

протоков мог разобраться только местный житель. Летом невероятные тучи

комаров, появлявшихся с закатом солнца, победили бы любое войско. Зимой же

Волгу сковывал лед, и дельта становилась недоступной ладьям. Острова дельты

были покрыты бэровскими буграми - огромными холмами высотой с

четырехэтажный дом. Эти бугры и дали убежище настоящим хазарам.

В ином положении оказалось еврейское население. Изучать волжские протоки

еврейским купцам и их родственникам смысла не было: они для того и

создавали свою монополию внешней торговли и ростовщичества, чтобы жить в

комфорте искусственного ландшафта - города. Евреи были чужды коренному

населению - хазарам, которых они эксплуатировали. Естественно, что хазары

своих правителей, мягко говоря, недолюбливали и спасать их не собирались.

В осажденном городе евреям бежать было некуда, потому они вышли сражаться

со Святославом и были разбиты наголову. Уцелевшие бежали «черными» землями

к Тереку и спрятались в Дагестане. («Черными» земли к северу от Терека

назывались потому, что из-за малоснежной зимы в этом районе сильные ветры

легко поднимали со снегом пыль, и возникали «черные» вьюги.)

Святослав пришел и на Терек. Там стоял второй большой город хазарских

евреев - Семендер. В городе и окрестностях было четыре тысячи

виноградников. (Ныне это пространство между станицами Червленной и

Гребенской; оно описано Л.Н.Толстым в повести "Казаки".) Семендер имел

четырехугольную цитадель, но она не спасла город. Святослав разгромил

Семендер и, забрав у населения лошадей, волов, телеги, двинулся через Дон

на Русь. Уже по дороге домой он взял еще одну хазарскую крепость - Саркел,

находившуюся около нынешней станицы Цимлянской. Саркел был построен

византийцами в период их короткой дружбы с Хазарией, и создал его грек -

архитектор Петрона. В Саркеле Святослав встретил гарнизон, состоявший из

наемных кочевников. Князь одержал победу, разрушил крепость, а город

переименовал в Белую Вежу. Там в дальнейшем поселились выходцы из

Черниговской земли. Взятием Саркела завершился победоносный поход

Святослава на Хазарию.

Итак, Святослав полностью разгромил Хазарское царство, взяв главные

города хазар. Заодно Святослав победил племена ясов и касогов (черкесов) на

р. Кубани и овладел местностью в устьях Кубани и на Азовском побережье под

названием Таматарха (позднее Тмутаракань). Наконец, Святослав проникнул на

Волгу, разорил землю камских болгар и взял их город Болгар. Словом,

Святослав победил и разорил всех восточных соседей Руси, входивших в

систему Хазарской державы. Главной силой в Черноморье становилась теперь

Русь. Но падение Хазарского государства усиливало кочевых печенегов. В их

распоряжение попадали теперь все южнорусские степи, занятые раньше

хазарами; и самой Руси скоро пришлось испытать большие беды от этих

кочевников.

В результате похода 964-965 гг. Святослав исключил из сферы влияния

еврейской общины Волгу, среднее течение Терека и часть Среднего Дона. Но не

все военно-политические задачи были решены. На Кубани, в северном Крыму, в

Тмутаракани еврейское население под именем хазар по-прежнему удерживало

свои главенствующие позиции и сохраняло финансовое влияние. Однако основным

достижением похода, бесспорно, явилось то, что Киевская Русь вернула себе

независимость.

Результаты похода 964-965 гг. не могли не поднять авторитет Руси в глазах

византийского союзника, который старался всеми силами привлечь Святослава к

решению внешнеполитических проблем империи. Византийскому правительству

требовался человек для переговоров со Святославом. Выбор пал на

византийского дипломата, сына стратига херсонесской фемы (области),

Калокира. Калокир был человек столь же энергичный, сколь и честолюбивый.

Язык славян и их нравы он знал хорошо, ибо встречался с ними в Херсонесе, а

будучи византийским офицером, плечом к плечу со славяно-русами сражался в

Сирии против мусульман. В Киеве Калокир заключил выгодный для Византии

договор, по которому руссы обязались принудить к покорности Болгарское

царство и помочь Византии в ее борьбе с дунайскими болгарами. Собрав

большую рать, Святослав завоевал Болгарию и остался там жить в городе

Переяславце на Дунае, так как считал Болгарию своей собственностью. «Хочу

жить в Переяславце Дунайском, — говорил он. — Там середина (центр) моей

земли, там собираются всякие блага: от греков золото, ткани, вина и плоды,

от чехов и угров — серебро и кони, из Руси меха, воск и мед и рабы».

Но честолюбивый посол втайне мечтал об императорской короне. Он решил

опереться на войско русов и, свергнув старого императора Никифора II Фоку,

захватить власть в Константинополе.

Престарелый Никифор II Фока - прекрасный полководец и администратор - был

крайне непопулярен в собственной столице. Фока поддержал монахов с горы

Афон, выступив за бедное духовенство против богатых монастырей и епископов.

Император сильно урезал доходы церкви.

Так он приобрел средства на военные расходы и... вражду церковных

иерархов. Кроме того, базилевс (титул императора Византии) увеличил налоги

на ремесленников и рыбаков, а с налогами выросли цены. Городское население

роптало. Фоку поддерживали только пограничные воины - акриты, но они

оказались слишком далеко от столицы в решительный момент. В довершение

своих бед Фока был стар и некрасив. Его жена, императрица Феофано, отдала

свое сердце красавцу Иоанну Цимисхию. Созрел заговор. Заговорщики с помощью

императрицы проникли во дворец и безжалостно убили старого императора.

Однако, став императором, Цимисхий сослал Феофано и непосредственных убийц,

сделав исключение для себя, на острова Эгейского моря.

К несчастью Калокира, замысел которого открылся еще при Фоке, Цимисхий

оказался способным и деятельным полководцем. Новый базилевс бросил на

Святослава и Калокира созданные его предшественником отличные войска. Кроме

того, еще Фока успел распорядиться, чтобы союзники Византии - левобережные

печенеги - напали на Киев. Поэтому Святославу пришлось оставить Болгарию и

устремиться на Русь спасать собственную столицу, свою старую мать и детей.

Но когда он подоспел к Киеву, война уже завершилась, не начавшись.

Пришедшие с севера войска воеводы Претича остановили печенегов. Их хан

обменялся с Претичем оружием и, заключив мир, ушел в приднепровские степи.

Святослав, бросивший все в Болгарии, обнаружил, что в Киеве он совсем не ко

двору. Там крепла христианская община, и ее не устраивал князь-язычник. Сам

Святослав не жаловал христиан, да и вообще ему было «не любо сидеть в

Киеве». Умиравшая Ольга просила его подождать на Руси до ее кончины. Он

исполнил ее желание, но, похоронив мать, сейчас же ушел в Болгарию, где

ситуация изменилась не в его пользу, оставив князьями на Руси своих

сыновей. Греки не желали допустить господства русских над болгарами и

потребовали удаления Святослава назад на Русь. Однако Святослав отказался

покинуть берега Дуная. Тогда византийцы вышли на равнину Северной Болгарии

и захватили город Преславу. Болгары быстро перешли на сторону греков: руссы

уже разочаровали их насилиями и жестокостью. Успевший покинуть Преславу

отряд русов вместе с Калокиром ушел на Дунай в город Переяславец.

Дальнейшая судьба Калокира нам неизвестна. Печенеги тоже оставили

Святослава. Покинутый союзниками, он с небольшой дружиной противостоял

теперь и византийским войскам, и восставшей Болгарии.

Началась война. Весной 971 года византийский император Иоанн Цимисхий,

прервав притворные переговоры со Святославом, подошел к Переяславцу с

лучшими войсками империи. Одновременно в Дунай вошла греческая эскадра из

300 кораблей. Переяславец пал после трехдневного штурма, и наступил

последний акт трагедии. Руссы не могли воевать «в чистом поле» из-за

отсутствия конницы и заперлись в городе Доростол. Греки обложили эту

небольшую крепость со всех сторон. Руссы приняли бой, они сражались

героически: в пешем строю атаковали византийцев, и только удар латной

конницы спас Цимисхия от поражения. Всю ночь после этой битвы, когда в

русской дружине не осталось ни одного не раненого воина, в крепости горели

костры. Руссы на берегу Дуная приносили в жертву младенцев и петухов, моля

своих богов о победе.

Большие потери с обеих сторон и голод в русском стане подтолкнули

противников к переговорам. Посреди Дуная встретились роскошная ладья

императора ромеев и простой челнок, в котором одним из гребцов был князь

Святослав. Русский вождь в белой рубахе до колен ничем по виду не отличался

от простого воина. Бритая голова, длинный чуб, опущенные вниз усы и серьга

в ухе делали его облик практически восточным. Грекам не нужна была жизнь

Святослава и его дружины. Они согласились дать русам уйти. Святослав за это

обещал отступиться от Болгарии. Пропущенные греческой эскадрой русские

ладьи спустились по Дунаю в Черное море и добрались до острова Березань (в

древности - остров Буян) в Днестровском лимане. Дальнейшие события кажутся

довольно странными. Святослав не пошел к столице, а расположил обессиленное

ранами, лишениями и переходом войско на Березани. Скоро обнаружился

недостаток продовольствия. Казалось бы, нужно было двигаться по речным

долинам к Киеву. Так и поступил один из воевод князя - Свенельд. Он покинул

Святослава, с частью воинов поднялся по Южному Бугу и вышел к Киеву. Что же

заставило Святослава остаться на острове Березань и провести там

мучительную, голодную зиму 971/972 годов? Вряд ли это была боязнь

столкновения с печенегами. Ведь прошел же Свенельд, а главное - печенеги

были единственными, кто продавал русам провизию, следовательно, какие-то

отношения с кочевниками у Святослава были. Скорее, дело было в том, что на

Березани в войске Святослава произошел раскол.

Руссы-язычники обвинили в поражении руссов-христиан, входивших в дружину.

Неудачу похода язычники объяснили гневом своих богов - Перуна и Волоса, и

остров увидел страшные сцены. Были замучены и убиты все дружинники-

христиане, среди погибших оказался и родственник Святослава – Улеб. В Киеве

не могли не знать о кровавых событиях на Березани. Киевские христиане,

составлявшие большую и влиятельную общину, поняли, что их ждет, когда

Святослав с ожесточенной дружиной войдет в собственную столицу.

Как же развивались события дальше? Все летописи сообщают, что весной 972

г. руссы двинулись с Березани к Киеву. Войско Святослава, истомленное

войной, на пути домой было захвачено в днепровских порогах печенегами и

рассеяно, а сам Святослав убит. Так печенеги довершили поражение русского

князя, начатое греками. Почему-то для возвращения войско Святослава избрало

не узкий и тихий Южный Буг, а порожистый Днепр, где у злополучных

днепровских порогов руссов ожидали левобережные печенеги. В короткой битве

дружина Святослава была полностью истреблена, и печенежский хан Куря

обзавелся чашей, сделанной из черепа князя.

Возникает вопрос: кто предупредил кочевников о том, что Святослав с

измученным голодом и болезнями войском идет по Днепру? Это мог сделать тот,

у кого было достаточно времени, кто поддерживал связь с Березанью, знал

условия жизни на острове, а главное, очень не хотел, чтобы эта дружина

пришла в Киев.

Историки прошлого века считали, что печенегов на Святослава направили

византийцы. Но для этого им нужно было проплыть все Черное море, чтобы

уведомить синклит (совет) императора, с решением синклита вновь через

Черное море добраться до левобережья Днепра, найти в необъятной степи

печенегов и, вручив полагающиеся по такому случаю дары, уговорить

степняков. Мы можем допустить, что у Цимисхия чудом хватило времени

получить информацию о дружине Святослава, а затем снестись с печенегами. Но

если базилевс хотел истребить русов, он мог сделать это проще - сжечь

«греческим огнем» беззащитные ладьи русов еще на Дунае.

Кто действительно был заинтересован в гибели князя и его войска, так это

киевские христиане, во главе которых стоял старший сын Святослава Ярополк.

Он-то знал, что происходит на Березани, и он мог сговориться с печенегами.

Еще в 969 г. воевода Претич братался с печенежским ханом. Следовательно,

можно считать, что вина за смерть Святослава и гибель его дружины лежит не

на христианах Константинополя, а на христианах Киева.

Территорию, которая со времен Олега (879 – 912, годы правления) была

подвластна русским князьям, Святослав, еще до своей смерти, передал своим

малолетним сыновьям: Ярополку (ему достался киевский престол) и Олегу

(ставшему древлянским князем). В дальний Новгород Святослав отправил еще

одного сына, Владимира, бывшего в глазах современников не ровней Ярополку и

Олегу. Очевидно, что мать Владимира была не варяжского, а славянского рода,

и занимала невысокое положение ключницы и считалась не женой, а скорее

наложницей князя, т.к. многоженство тогда имело место. Владимира, еще

ребенка, сопровождал его дядя и наставник Добрыня.

По смерти Святослава между его сыновьями (Ярополком, Олегом и Владимиром)

вспыхнула междоусобица. Возглавивший после смерти княгини Ольги Киев и

киевскую христианскую общину Ярополк Святославич был связан договорами с

Константинополем и печенегами. На севере, в Новгороде, христианству

противостоял балто-скандинавский культ Перуна (по-литовски Перкунаса), бога

обновленной языческой религии. И хотя Киев оставался языческим городом,

культ Перуна, принесенный с берегов Балтийского моря, киевлянам вовсе не

был симпатичен. Академик Б.А. Рыбаков справедливо считал, что Перун не

является исконно славянским божеством. Славяне верили в Хорса - Солнце

(персидский Хуршид), почитали женское божество Мокошь, небесного Даждьбога,

скотьего бога Волоса. Как всякие уважающие себя боги, славянские тоже

требовали почитания, но не человеческих жертв. Совсем другим был культ

Перуна, бога войны и громовержца, с приходом которого земля обагрилась

кровью жертв.

Ненависть киевлян к культу и поклонникам Перуна обострилась. Случаи

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5