бесплатно рефераты
 

Крейсер I-го ранга Цусимской кампании Дмитрий Донской. История и технические характеристики

обстоятельные замеры их параметров (со снятием индикаторных диаграмм) при

разных состояниях нагрузки и дифферента корабля. Наибольшая мощность,

превышающая контрактные 7000 л.с. доходила на мерной миле до 7360 л.с.,

средняя же, из-за переутомления кочегаров (ввиду высокой температуры у

котлов) не превышала 6737 л.с.

Первый относительно продолжительный, для русских кораблей, 6-часовой пробег

до Сескара 13 июля 1885 г. (осадка носом - 5,84 м, кормой - 7,75 м, средняя

мощность 5972 л.с., средняя скорость 16,16 уз) показал, как велико еще

влияние на скорость физического состояния машинной команды и как важно для

преодоления последствий ее утомления предусматривать в проектах резерв

мощности. Но и этот, самый, наверное, определенный вывод (для других данные

были слищком фрагментарны) в МТК сделать, похоже, не решились. Считалось,

что со временем натренировавшись, экипаж выжмет из машин контрактную

мощность; при этом в МТК наперед знали, что корабли, ради экономии топлива,

полным ходом практически никогда не ходят. Осознание несостоятельности этой

концепции и практически исключительно «экономических» плаваний пришло

гораздо позднее.

Осенью 1886 г. корабль, срочно требовавшийся для заграничной службы, был

отправлен в Средиземное море. Каким же он в конце концов получился?

Техническая характеристика корабля.

Корпус фрегата, отражая уже изрядный 20-летний опыт отечественного

судостроения, в общем являлся повторением главнейших конструктивных решений

его прототипа «Минина», воплощенных, однако, уже не в железе, а в стали.

Прежней оставалась и ставшая уже традиционной для всех броненосцев

поперечная система набора с мощными шпангоутами из угольников 254х89х11,1

мм. Учитывая, видимо, установку более мошной и концентрированной по весу

машины, величину шпации в сравнении с «Мининым» уменьшили с 1,22 до 0,914

м, а высоту вертикального киля и, соответственно двойного дна,

протянувшегося от 4 до 89 шп., увеличили до 1,143 м. Горизонтальный киль

состоял из двух листов толщиной 15,88 мм и 14,29 мм, остальные - 12,7 мм.

Такую же толщину имел каждый из листов двойной обшивки, примененной вблизи

бронзового тарана (на протяжении около 10 м) для его подкрепления и

создания монолитного бивня совместно с корпусом. Наибольшие размеры,

229х133,4х11,9 мм, имели тавробимсы жилой палубы, толщина стрингеров

составляла 9,53 мм.

Положение поперечных переборок обоих кораблей совпадало на 4, 9, 16, 22,

38, 54 шп., далее, из-за увеличения на «Донском» протяженности машинного

отделения, переборки были отодвинуты, по сравнению с «Мономахом», на 4 шп.

Переборки под нижней палубой имели толщину 9,53 мм, выше ее - 6,35 мм.

Нижняя палуба, как и на «Минине», склепывалась из двух листов толщиной по

6,35 мм. Верхняя и навесная (на «Донском») палубы в силу традиций парусного

флота имели только деревянный настил толщиной до 114 мм, крепившийся прямо

к бимсам. Только вдоль борта по верхней палубе шел соединявший бимсы

стальной обводной пояс из листов шириной 910 мм и толщиной 12,7 мм.

Обшивку из листов красной меди, предназначенную для защиты от коррозии и

обрастания, имевшую толщину от 0,8 мм (днище) до 3,2 мм под клюзами,

крепили медными гвоздями на смоляной, в два слоя, бумаге поверх двух слоев

деревянной подкладки. Внутренний слой состоял из брусков (чаков)

лиственницы толщиной 88,9 мм, забивавшихся в вертикальном направлении между

Z-образными наружными стрингерами, наружный, составленный из 64-мм досок,

крепился к внутреннему шурупами и деревянными нагелями. Вне обвода обшивки

на 356 мм выступали деревянные наружный и скуловые кили, имевшие толщину

457 и 305 мм, также обшитые медью.

Броневые сталежелезные плиты высотой 2,24 м (0,7 м над водой) и толщиной.

152мм (сечение их имело вид, ставший, в дальнейшем, традиционным: верхняя

часть одинаковой толщины, нижняя со скосом до 114 мм) защищали борт на

протяжении 94 м и весили 394 т.

Цилиндры главных паровых машин были отлиты из чугуна, их диаметр составлял:

цилиндра высокого давления - 1524 мм, цилиндра низкого давления - 1956 мм,

ход поршня - 990 мм. Коленчатые валы изготовлял Обуховский завод. Шесть

котлов огнетрубного типа диаметром 4,37 м изготавливались из железа

шведского завода Мотала, имели топки с обеих сторон (такие котлы назывались

«двойными») и по 570 дымогарных латунных трубок диаметром 76 мм. Давление

пара в котлах составляло 4,7 атм, суммарная нагревательная поверхность -

2260 кв.м , площадь колосниковых решеток 57 кв.м, поверхность охлаждения

двух главных холодильников (конденсаторов) - окало 1300 кв.м. Полный 850-

тонный запас угля позволял пройти 2830 миль со скоростью 10 уз.

Вспомогательные механизмы включали две гидропаровые спусковые машинки

Броуна для перевода золотников главных машин, две донки для подачи воды в

главные котлы, два циркуляционных насоса для холодильников главных машин,

трюмно-пожарную машину, автономную пожарную машину Шанд-Месона с

собственным «быстроразводящимся котлом» водотрубного типа Бельвиля, два

центробежных трюмных насоса Гвина, шпилевую и рулевую машины. Кроме того,

имелось четыре вентилятора котельных отделений, четыре машинки для подъема

мусора, водоопреснительный аппарат системы Зотова с донкой, два эжектора

Фридмана, два локомобильных вспомогательных котла и несколько ручных

насосов. Важным новшеством являлось только еще начавшее внедряться на

кораблях и не имевшее штатных положений палубное и боевое (прожекторы)

электрическое освещение.

Артиллерийское вооружение состояло из относившихся к дальнобойным двух 203-

мм орудий длиной 30 калибров (боезапас по 76 снарядов на орудие),

четырнадцати 152-мм длиной 28 калибров (по 112 снарядов на орудие), десяти-

шестнадцати (в разное время) 37-й и 47-мм скорострельных патронных пушек

Гочкиса, а также двух 64-мм десантных пушек Барановского. Предельная

дальность стрельбы при угле возвышения 12° составляла для 203-мм пушек 35

кб, при угле возвышения 15° для 152-мм пушек - 40 кб. Минное вооружение

включало четыре бортовых, первых в отечественном флоте стационарных (вместо

прежних, перемещавшихся по кораблю «минных пушек») аппарата для

самодвижущихся мин Уайтхеда (торпед) в яблочных шарнирах, один выдвижной

носовой аппарат (поставлен позднее), а также минные аппараты,

устанавливавшиеся на катерах: для укороченных мин длиной 4,57 м на

«миноносках» и для 3,05 м мин на паровых катерах. Все мины имели диаметр

381 мм, вес заряда пироксилина составлял 40 кг. Кроме того, паровой катер

типа «Птичка» мог вооружаться аппаратом для выстреливания не имевших

движителя метательных мин (диаметр 254 мм) и шестовой миной. Несмотря на

несоизмеримую с артиллерией дальность действия самодвижущихся мин - всего

до 550 м при скорости 25 уз - их неукоснительно включали в вооружение

больших кораблей на всех флотах мира. Это время стало расцветом «минного

синдрома», когда мощь минного взрыва затмевала в сознании мысль о

реальности его использования. Считалось, что, хотя и не позволяя большим

кораблям сражаться посредством минных выстрелов, это оружие создает

надежную гарантию от захвата потерявшего ход корабля (весьма гипотетическая

ситуация), а при неудачных обстоятельствах дает шанс одним выстрелом

покончить с противником (чего ни разу так и не случилось на практике).

Синдром оказался столь силен, что минное вооружение на больших кораблях

сохраняли, «на всякий случай», вплоть до второй мировой войны и даже

дольше.

Обязательными, вплоть до русско-японской войны 1904-1905 гг., являлись и

корабельные мины заграждения. Они предназначались для «самоограждения

кораблей при незащищенных якорных стоянках». 30 таких гальваноударных

боевых (вес взрывчатого вещества до 30 кг) и 50 учебных мин можно было

ставить со шлюпок или с помощью стрел с борта корабля. Получил «Донской» и

один из первых образцов сетей, защищавших от торпед. Экипаж корабля включал

23 офицера и 492 нижних чина.

На океанской вахте.

20-летняя строевая, по преимуществу заграничная, служба «Дмитрия Донского»

началась в Средиземном море. Здесь, сменив совершавший свое последнее

заграничное плавание деревянный фрегат «Светлана», он в августе 1885 г.

возглавил особое соединение русского флота - отряд Средиземного моря. Два

года воды лазурного моря, соединяющего берега трех стран света, омывали

борта и пенились под гребным винтом новейшего русского крейсера. Два года

англичане тщательно отслеживали (отношения Великобритании с Россией в то

время обострились из-за кризиса 1885 г. по поводу афганской границы)

перемещения грозного корабля Российского флота.

Миновал афганский кризис и средиземноморская вахта «Дмитрия Донского»

сменилась тихоокеанской. Выполняя правительственное решение 1886 г. о

принципиальном отказе России от территориальных приобретений на Дальнем

Востоке и ускорении развития Владивостока как естественного центра

отечественного Приморья, флот продолжал направлять сюда свои лучшие

корабли. Обстановка на дальневосточном театре складывалась непростая. Еще

совсем недавно, во время того же афганского кризиса 1885 г. начальнику

эскадры контр-адмиралу А. Е. Керну пришлось преподать урок международной

вежливости «просвещенным мореплавателям», приказав взять на прицел корабли

слишком уж назойливо и неотвязно преследовавшей его английской эскадры.

Прибыв сюда, новый крейсер, войдя в состав эскадры контр-адмирала А. А.

Корнилова, участвует в учениях совместно с корветом «Витязь», которым в те

годы командовал С. О. Макаров, обстоятельно, и даже своими боками (сев на

мель 30 сентября 1887 г. у мыса Купера) изучает и обследует воды Тихого

океана.

В плаваниях между Нагасаки, Чифу и Владивостоком «Дмитрий Донской» проводит

весь 1888 г., а в мае 1889 г. возвращается в Кронштадт, чтобы передать

вахту в океане уходившему в октябре на Дальний Восток «Владимиру Мономаху».

Главнейшим итогом первого заграничного плавания стал вывод о

несостоятельности на обоих кораблях их парусного вооружения. И командиры и

флагманы были единодушны во мнении, что для кораблей с неподъемным гребным

винтом плавание под парусами - это фикция, самообман. На «Мономахе», с его

особенно эффективно действующими в виде тормозов двумя винтами, скорость

под парусами большей частью не превышала 4,5 уз; при таком ветре клипера

могли бы идти по 9 уз. Оверштаг фрегат, невзирая ни на какие усилия вообще

не мог поворачивать и, не доходя двух румбов до линии ветра, начинал

уваливаться под ветер. Паруса, правда, существенно, в сравнении с паровым

плаванием, умеряли килевую качку, но это, конечно, было слишком дорогой

платой за необходимость нести и, с большими хлопотами, содержать парусный

рангоут. Не лучше вел себя и одновинтовой «Донской». Опыт 215-мильного

перехода под парусами из Иокогамы в Нагасаки в марте 1888 г. выявил среднюю

скорость 2,28 уз, показав, что пока винт не начнет свободно вращаться (для

этого требовалась скорость не менее 4,5 уз) управление кораблем «почти

невозможно». В результате, рангоут, имевший вес с такелажем 176 т,

предлагалось заменить или облегченным корветским (вес 60 т) или «боевым с

марсами» (вес 35 т) или яхтенным (вес 16 т). При этом предлагалось, даже

рискуя перегрузкой, увеличить явно недостаточные запасы угля на 224 т. Не

признавал эти корабли парусными и С. О. Макаров. Но в МТК с поразительным

упорством закрывали глаза на все эти отзывы и даже согласие на замену

сгнивших и ставших опасными деревянных мачт «Донского» стальными

трубчатыми, обосновывали «хорошими парусными качествами» корабля.

Столь же назревшей сказалась и проблема усиленного обрастания корпуса,

которое почему-то распространялось не только на стальную броню, но и на

медную обшивку (что, как объясняли, происходило из-за

«электроположительности» солей цинка, полосой которого разделили сталь

брони от меди обшивки). В результате при очистке корпуса в доке в 1888 г.

вес снятых влажных раковин составил около 13 т. Пришлось прибегнуть к

услугам японцев, покрывших очищенную поверхность брони несколькими слоями

лака, а по возвращении в Кронштадт в 1889 г. распространить конструкцию

защиты подводной части корпуса (с Z-образными стрингерами) также и на

броневой пояс.

В 1891 г., успев в июле принять участие в больших торжествах встречи в

Кронштадте французской эскадры адмирала Жерве, «Дмитрий Донской» 21

сентября вышел в новое плавание. С октября 1891 г. по январь 1892 г.

корабль побывал в Гибралтаре, на Мальте, Бриндизи и в других

средиземноморских портах. Выполнив, как это всегда делалось, начальный курс

учебных и боевых стрельб, корабль возглавил отряд, включавший фрегат

«Минин», клипер «Забияка» и черноморскую канонерскую лодку «Уралец». В

марте 1892г. отряд расформировали, а «Дмитрий Донской» совершил редкое для

российских кораблей плавание Мраморным морем в Константинополь. Заранее

полученное дипломатическое разрешение открыло путь через проливы и

«Донской» вошел в воды заветного и недоступного для балтийских кораблей

Черного меря. Увы, это стало лишь эпизодом: корабль, назначенный в

распоряжение великого князя Георгия Александровича, принял его в Батуме и,

доставив в Пирей, продолжил плавание на Дальний Восток. С июля и до конца

1892 г., базируясь, в основном, на Владивосток и составляя главную силу

малочисленной, в то время, эскадры, «Дмитрий Донской» продолжал интенсивный

курс боевых стрельб: по пирамидальному, спускавшемуся с корабля, плавучему

щиту у о. Герасимова, по скале в заливе Славянка (с расстояния 8 кб), ночью

на якоре из 203-мм и 152-мм пушек по той же скале при свете двух

прожекторов, переводя прислугу с одного борта на другой, из скорострельных

пушек с борта и с марсов (от 3 до 8 кб), минами поочередно из аппаратов

правого и левого бортов и из носового аппарата. Все эти учения и стрельбы

повторялись каждый год. В августе, подняв флаг младшего флагмана,

перенесенный с ушедшего с начальником эскадры в Петропавловск «Витязя»,

принимали серию визитов во Владивосток иностранных кораблей: трех

французских, трех английских (среди них «Имперьюз» - прототип крейсера

«Адмирал Нахимов»), корвета США «Марион» (1873 г. постройки, одного из

последних с деревянным корпусом).

20 декабря отдали якорь в Нагасаки, а 27 января 1893 г. корабль был уже на

пути из Сингапура в Коломбо. Здесь получили телеграфное предписание ГМШ:

придти в Порт-Саид 1 марта, где командира, капитана 1 ранга Гессена сменит

капитан 1 ранга Н. А. Зеленой. Установленные И. А. Шестаковым правила о

морском цензе продолжали действовать неумолимо: командирская должность уже

была нужна следующему претенденту на продвижение по службе. Новым

предписанием прибытие в Алжир назначалось на 10 марта. Вскоре все

разъяснилось: крейсер должен оыл возглавить русский отряд, шедший по

приглашению правительства США на международные торжества по случаю 400-

летия открытия Америки Колумбом.

11 марта рядом с крейсером, стоявшим в Алжирской гавани, появилась русская

яхта «Форос» под флагом севастополького яхт-клуба, с которой на «Донского»

перешли великий князь Александр Михайлович, прибывший нести службу в

должности начальника 1-й вахты, и великий герцог Мекленбург-Шверинский.

Вечером 12 марта прибыл назначенный начальником эскадры Атлантического

океана старший флагман 1-й флотской дивизии вице-адмирал Н. И. Казнаков.

Подняв адмиральский флаг, корабль продолжал усиленно готовиться к 4000-

мильному броску через Атлантический океан. Уже немало послужив, крейсер

нуждался в обстоятельной переборке вспомогательных механизмов, чистке

котлов, чеканке их швов, укреплении подшипников и в других работах; еще до

прихода в Алжир пришлось заглушить 254 трубки холодильников, чтобы заменить

их уже в Америке.

16 марта «Донской» снялся с якоря, 18-го, преодолевая сильное течение,

уменьшившее обычную экономическую скорость с 8 уз до 5,5, прошел Гибралтар.

Уже с Мадеры, куда пришли 21 марта, адмирал писал, что не имеет уверенности

в возможности совершить плавание за 15 дней и 5 апреля быть на Хэмптонском

рейде - месте сбора кораблей международной эскадры. Однако до планового

выхода ее в Нью-Йорк, 12 апреля, Н. И. Казнаков рассчитывал успеть. Велико

же было смятение в Главном морском штабе, когда следующую телеграмму

получили с острова Сент-Томас или, говоря проще, Святого Фомы. Оказалось,

что не надеясь совершить 3100-мильный переход под парами, на крейсере

решили тряхнуть стариной и блеснуть парусной школой. Но пассат, в надежде

на который адмирал приказал спуститься к югу, продержался только три дня и

для пополнения истраченного в противоборстве со стихией запаса угля

пришлось идти на о. Св. Фомы. Пополнив запасы угля, крейсер, вместо того,

чтобы хотя бы в пути присоединиться к международной эскадре, совершил

бросок прямо в Нью-Йорк, где, совершенно довольный собой Н. И. Казнаков

принимал салют пришедших следом за ним кораблей: «чтобы не быть обязанным

салютовать первому, но чтобы получить салют от других».

По прибытии в Нью-Йорк международной эскадры из 34 вымпелов (русский флот

на переходе представляли своевременно пришедшие на Хэмптонский рейд

«Генерал-Адмирал» и «Рында») «Дмитрий Донской» занял в отряде свое

флагмайское место и принял на себя изнурительное, без преувеличения, бремя

представительства. Все дни наши корабли осаждали толпы американцев, а

приглашений с берега было так много, что офицерам, чтобы везде поспеть,

приходилось делиться на партии. По недостатку собственных электрических

ламп (иностранцы, похоже, прибыли с уже готовой иллюминацией) фирме Эдисона

заказали специальные иллюминационные щиты. На «Дмитрии Донском» между фок-

и грот-мачтами светился императорский вензель с короной, «Рынду» украшали

сиявшие в ночи скрещенные русский и американский флаги со звездой.

Центральными событиями торжеств, организованных с огромным, чисто

американским размахом, стали парад международной эскадры, который

возглавляли приведенные из Испании три натурных копии кораблей Колумба

(парад принимал президент США Кливленд) и марш иностранных моряков по Нью-

Йорку, во время которого наши матросы своей выправкой и дисциплиной вызвали

всеобщее восхищение, а также торжественное открытие в Чикаго грандиозной

международной выставки. Корабли обменивались визитами и взаимными

угощениями для матросов, на «Дмитрии Донском» в кают-компании принимали

офицеров с американского монитора «Миантаномо», в 1866 г. побывавшего в

Кронштадте, затем принимали 150 человек морских ветеранов гражданской войны

и каждый день наносили ответные визиты на иностранные корабли. Сталь же

горячим энтузиазмом встречали наш отряд в Филадельфии. Не миновали и

знаменитый завод фирмы «В. Крамп и сыновья», на котором, пользуясь случаем,

произвели замену дымогарных трубок в котлах миноносок «Донского».

Предполагавшийся вначале поход в Брест, в ответ на визит эскадры Жерве в

Кронштадт, был, видимо в силу крайнего утомления людей экскурсиями,

Страницы: 1, 2, 3, 4


ИНТЕРЕСНОЕ



© 2009 Все права защищены.