бесплатно рефераты
 

Катынская трагедия

в годы войны отдел связи под таким же номером был дислоцирован в районе

Катыни. Командовал частью подполковник Арнст. Согласно советской версии, в

1943 году немцы вдруг вспомнили о своих преступлениях и решили использовать

их в целях антисоветской пропаганды. Они якобы согнали в Катынский лес

группу советских военнопленных в 500 человек и приказали им выкопать тела

убитых. Затем произвели тщательный обыск всех тел, вынули из карманов

одежды все документы, датированные позднее мая 1940 года, и взамен вложили

сотни экземпляров чудом раздобытых советских газет от апреля 1940 года.

Могилы снова засыпали, а советских военнопленных расстреляли (советская

комиссия почему-то не заинтересовалась местом захоронения своих

соотечественников). О растущих на могилах соснах, пересаженных сюда три

года тому назад, советское сообщение вообще умолчало. Потом гитлеровцы

стали привозить в Катынь медицинские комиссии и водить экскурсии, нагло

приписывая преступление чистой, как слеза, советской власти.

Главный советский аргумент состоял в следующем: всем хорошо известно,

что демократическое и гуманное правительство в СССР вообще не в состоянии

совершить никакого преступления, немцы же способны на все! И только

поборники фашизма могут думать иначе! Советское сообщение сопровождалось

показаниями свидетелей (которых вообще никто не видел), утверждавших, что

они собственными глазами видели польских пленных под Смоленском летом 1941

года, но немцы принудили их давать другие показания. Вся суть аргументации

советского коммюнике сводится к дате: не весна 1940 года, а 1941 год, лето,

осень или зима. В Смоленске демонстрировались документы (девять предметов),

якобы найденные на только что эксгумированных останках. Это были почтовые

открытки, отправленные после мая 1940 года, и несколько квитанций с

дополнительными штемпелями 1941 года. Ни один из этих документов, однако,

не имел никакого отношения к жертвам Катыни, опознанным в 1943 году.

Советское заявление утверждало, что с 16 по 23 января 1944 года в

Катыни дополнительно эксгумировали 925 тел поляков, необследованных в 1943

году. Результаты последних исследований стали основой заключения советской

медицинской комиссии. Нам предлагается поверить на слово, что эти останки

действительно откопали и обследовали, поскольку советские органы никогда не

публиковали списков с фамилиями, равно как никогда не пытались объяснить,

почему шесть тысяч немецких жертв не были эксгумированы и опознаны, если

общая цифра составила почти 11 тысяч человек. Трудно понять, откуда взялись

эти 925 новых жертв. Советские врачи демонстрировали западным дипломатам и

журналистам эти катынские останки, подчеркивая, что они пролежали в земле

около двух лет. И тут один факт заслуживает особого внимания: журналисты и

дипломаты, которые побывали в Катыни в январе 1944 года, в один голос

утверждали, что останки поляков были не в офицерской форме, а в солдатской.

Для англичан и американцев это имело второстепенное значение, но с

исторической точки зрения эта деталь объясняет суть проблемы. Скорее всего,

эти 925 жертв Катыни не имели ничего общего с расстрелянными тут в 1940

году польскими офицерами. Возможно, что этих людей расстреляли летом 1941

года, может — в июле, при отступлении советских войск. Можно даже

допустить, что это были останки группы поляков, работавших на смоленских

дорогах до начала войны. Территория Катынского леса огромна, «Косогоры» же

занимают только ее незначительную часть. Зарубежные гости точно не знали,

побывали ли они в «Косогорах» или другой части леса. Немцы тщательно

обследовали территорию «Косогор», они не успели эксгумировать только 200

тел убитых офицеров, а этой цифре далеко до 925. Интересно, что советские

органы хорошо знали, где в этом районе нужно искать тела убитых летом 1941

года. Советские «открытия» в январе 1944 года вносят в Катынское дело еще

одну зловещую тайну.

Только трагизм всех обстоятельств не разрешает назвать советское

сообщение от января 1944 года смехотворным. Короче говоря, было

сфабриковано советское заключение и скреплено аргументами и документацией,

проверить которые не представлялось возможным. СССР правильно рассчитал,

что международное положение в начале 1944 года предотвратит любую попытку

опровержения их заключения.

Как уже было сказано выше, Катынь посетила группа английских и

американских журналистов, к которой посольство США в Москве подключило двух

своих делегатов. Одним из них был Джон Мельби, третий секретарь посольства,

вторым — 25-летняя Катлин Гарриман, дочь тогдашнего американского посла. Им

показывали трупы, при них производилось вскрытие с целью доказать, что все

эти останки пролежали в земле всего два года (что по отношению к

демонстрируемым телам могло быть и правдой). Тогда-то именно зарубежные

журналисты подметили отсутствие жертв в офицерских мундирах. Возникавшие

вопросы свидетельствовали о большом недоверии западных журналистов. Все их

репортажи, посылаемые в Англию и Америку, подвергались строжайшей цензуре,

вычеркивавшей любую фразу, отличную от советской версии или хотя бы

ставящую эту версию под сомнение. Околпачить Катлин Гарриман, однако,

удалось. Она с советского голоса написала рапорт, обвиняющий во всем

Германию. Несколько лет спустя, в 1952 году, госпожа Катлин Мортимер-

Гарриман наконец-то призналась, что писала под диктовку советских

специалистов. К сожалению, отчет 25-летней девушки больше всего пришелся по

вкусу вашингтонской администрации. Готовясь в 1945 году к поездке в Польшу,

американский посол Артур Блисс Лейн попросил Государственный департамент

проинформировать его о катынском деле. Из всей обширной, засекреченной

документации его ознакомили только со злополучным отчетом Катлин Гарриман.

В Катыни побывали и представители советской Польской армии, во главе с

генералом Берлингом. И они тоже оправдали оказанное им советскими властями

доверие. Они выступили в советской и польской печати со лживыми

заявлениями, которые по сей день остаются на их совести.

На катынском кладбище был воздвигнут небольшой памятник, скорее —

надгробье, со странной эпитафией на польском и русском языках: «Здесь

похоронены невольники, офицеры Войска Польского, погибшие в страшных

мучениях от руки немецко-фашистских оккупантов осенью 1941 года».

Тем временем фронт все дальше продвигался на запад. Обнаруженные в

Катыни документы перевезли в Краков, где в Институте судебной медицины

группа во главе с доктором Яном Робелем, судебным экспертом по медицинской

химии, приступила к их изучению. Краковская ячейка АК замышляла похитить

эти документы, хранившиеся в девяти специальных ящиках. Это ей не удалось.

Немцы объявили, что они готовы вернуть найденные документы семьям погибших.

Неизвестно, воспользовался ли кто-нибудь из родственников такой

возможностью.

В январе 1945 года, когда Советская Армия приближалась к Кракову,

катынская документация в 14-ти ящиках была на двух грузовиках отправлена в

сторону Вроцлава. Транспортировкой руководил немецкий директор института,

доктор Вернер Бек. Сразу же после вступления советских частей в Краков

польские органы государственной безопасности арестовали доктора Робеля. За

день до окружения Вроцлава советскими войсками доктор Бек отправил

документы в сторону Дрездена. В начале мая все ящики оказались на складе

железнодорожной станции Радебеуль. Доктор Бек метался между Берлином и

Пильзенем и хотел (большая наивность с его стороны) передать ящики с

катынской документацией американцам. При приближении Советской Армии к

Радебеулю кладовщик сжег все четырнадцать бесценных ящиков. Таким образом,

навсегда погибли документы, найденные на расстрелянных польских офицерах

(уцелели лишь некоторые их фотокопии). Своевременно спасти эту документацию

могли только отряды АК, если бы они овладели ею и вывезли за пределы

Польши. Не подлежит сомнению: попади документация к американцам, они, не

задумываясь, тут же передали бы ее... советским властям.

Существует, однако, и другая версия, предложенная Анджеем Корашевским

в его статье, опубликованной в 1980 году («Исторические тетради» №5).

Согласно этой версии, план похищения документов специальным отрядом АК

увенчался успехом, благодаря помощи австрийского историка доктора Пекера,

которому в Кракове были подведомственны катынские документы (мы не знаем

его служебных отношений с д-ром Вернером Беком). Удачное похищение якобы

имело место в ночь со 2 на 3 сентября 1944 года, в результате чего все

ящики с документацией благополучно вывезли из Кракова и спрятали в надежном

месте. Судьба их, увы, неизвестна. Говорят, что они и поныне хранятся где-

то в Польше. Версия эта не внушает доверия. Трудно допустить, что в течение

многих лет можно в тайне хранить четырнадцать ящиков с документами,

добытыми из могил и поэтому издававшими резкий трупный запах. Нельзя,

однако, исключить, что в 1944 году незначительную часть документации

отрядам АК удалось отбить, но следы ее затерялись. Но основная часть

трагической документации, и это не подлежит сомнению, безвозвратно погибла

в конце войны.

После капитуляции гитлеровской Германии и изоляции польского

правительства в изгнании ситуация была явно неблагоприятной для дальнейшего

выяснения Катынского дела. В это время в Нюрнберге перед международным

судом предстали главные нацистские преступники.

Правительство Советского Союза не преминуло воспользоваться

нюрнбергским процессом, чтобы окончательно закрепить вину за катынские

злодеяния за Германией. Ситуация была благоприятной, и остается только

удивляться, что и американские, и английские, и французские судьи все же

устояли перед советским нажимом. Обвинительный акт, зачитанный в Нюрнберге

18 октября 1945 года (пункт 3, параграф С-2) вменил обвиняемым в вину, что

в сентябре 1941 года в Катынском лесу, под Смоленском, были расстреляны

11000 польских офицеров. С обвинением по этому пункту 13 и 14 февраля 1946

года выступил советский прокурор Покровский. Интересно, что правительство

ПНР вообще не участвовало в обсуждении катынского дела. Польша не выступила

с обвинительным актом, не представила никаких «доказательств». Вопрос

Катыни разбирался нюрнбергским трибуналом с 1 по 3 июля 1946 года.

Судопроизводство было ограничено до минимума, вызвали только трех

свидетелей, в том числе проф. Маркова, бывшего члена международной

комиссии, созванной немцами. Проф. Марков поспешил отречься от своих

прежних, будто бы данных под немецким давлением показаний. В качестве

свидетеля перед трибуналом не выступил ни один из живущих на Западе

поляков, не был представлен ни один из многочисленных документов и отчетов,

собранных в 1943-1944 годах правительствами США и Англии. Некоторую

сенсацию произвело добровольное появление в зале суда полковника Вермахта

Арнста, командира «Части №537», того самого, который, согласно советской

версии, руководил карательным отрядом, расстреливавшим польских

военнопленных. Арнст доказал, что летом 1941 года он вообще не командовал

537 частью (отрядом военной связи), которая действительно находилась

некоторое время в районе Катыни.

Нюрнбергский приговор, зачитанный 30 сентября и 1 октября 1946 года,

катынские преступления вообще не отметил. Тем самым отпало обвинение

нацистских преступников в убийстве в СССР польских офицеров. Самым большим

злодеянием против военнопленных в истории второй мировой войны Нюрнбергский

трибунал посчитал убийство немцами 55 англичан, которые в марте 1944 года

бежали из лагеря военнопленных в Загане. Стоит отметить, что английские

военные следственные органы не щадили усилий, чтобы всех виновных в этом

убийстве разыскать, арестовать, судить и, наконец, казнить.

Советский представитель на Нюрнбергском процессе, принимавший активное

участие в формулировке приговора, не заявил никакого протеста в связи с

полным изъятием из него катынского дела. Из этого следует, что Германия по

этому пункту обвинения была единогласно оправдана.

С юридической точки зрения это имеет значение первостепенной важности.

Катынское преступление имело место. Кто-то расстрелял свыше 14 тысяч

польских военнопленных, в том числе 4500 офицеров, найденных в братских

могилах Катыни. Если Германия оправдана, значит...?

После войны

Несмотря на бесспорную ответственность СССР за катынские злодеяния,

правительства США и Англии в течение нескольких лет прилагали всевозможные

усилия, чтобы дело это утаить и предать забвению. Вашингтонская

администрация в 1944-1945 годах оказывала давление на своих служащих, кто

не мог или не хотел примириться с молчанием американского правительства по

этому вопросу. В государственных сейфах США (это установили позднее) была

запрятана документация, однозначно указывающая на настоящего преступника.

Но истину решили принести в жертву соображениям «высшего государственного

порядка».

Офицер американской армии, полковник Джон X. Ван-Влиет, которого (как

мы уже упоминали) немцы возили в мае 1943 года в Катынь для ознакомления с

могилами польских офицеров, в мае 1945 года вернулся на родину. Тотчас же

он был допрошен в Вашингтоне высшим офицером разведки, генерал-майором

Клейтоном Бисселем. Ван-Влиет поделился своими наблюдениями и

доказательствами вины Советского Союза. Между прочим, во время посещения

Катыни он заметил, что обувь погибших офицеров, как правило, была в

приличном состоянии, что было бы невозможно, если бы пленные, как

утверждали советские власти, проработали многие месяцы на строительных и

дорожных работах. Ван-Влиета обязали не разглашать тайну, а сам отчет его

был строго засекречен. Когда в 1949 году несколько членов Палаты

представителей, поляки по происхождению, хотели ознакомиться с рапортом Ван-

Влиета, им было отказано под предлогом опасности разглашения

государственной тайны. В апреле 1950 года Ван-Влиета вторично вызвали в

Вашингтон, так как оказалось, что его отчет пропал при невыясненных

обстоятельствах. Следы вели к известному в вашингтонской администрации

советскому агенту Алгеру Хиссу (советнику Рузвельта на Ялтинской

конференции). Ван-Влиет еще раз дал показания, которые еще раз... исчезли в

тайных архивах. Только благодаря стараниям члена Палаты представителей

Г.А.Дондеро в сентябре 1950 года рапорт Ван-Влиета был, наконец, впервые

опубликован.

В то время шла война в Корее (1950-1953), что весьма способствовало

выяснению катынского вопроса: американским офицерам, взятым в Корее в плен,

по примеру катынских пленных, угрожала неминуемая смерть.

18 сентября 1951 года Палата представителей США назначила особую

комиссию для расследования катынского дела. Комиссия провела многочисленные

заседания, заслушала 81 свидетеля (среди них — членов комиссии экспертов

1943 года, профессоров Пальмери, Трамсена, Орсоса, Навилле, Милославича),

ознакомилась со 183 документами и изучила свыше 100 письменных показаний.

Вся собранная документация вышла отдельным изданием. 22 декабря 1952 года

комиссия вынесла свое окончательное заключение, возложив полную

ответственность на Советский Союз. В этом заключении комиссия рекомендовала

правительству США передать дело в ООН для расследования. Но Вашингтон не

посчитал возможным это сделать.

В послевоенной Польше на тему о Катыни несколько лет царило гробовое

молчание. В 1945 году варшавское правительство поручило краковскому

прокурору Роману Мартини собрать документы касательно катынского дела с

установкой инсценировать в Польше что-то вроде «Катынского процесса», чтобы

«окончательно доказать» виновность Германии. Мартини собрал свидетельские

показания, а также документацию, безоговорочно подтверждавшие немецкую

версию. Все данные он передал своему начальству в Варшаве. 28 марта 1946

года он был убит в своей квартире 19-летним юношей и 17-летней девушкой,

которая предстала перед судом одна, хотя задержаны были оба. Дело старались

провести, как «убийство с целью грабежа». Не подлежит сомнению, кто толкнул

молодых людей на убийство, кому выводы Мартини показались опасными.

Соучастница убийства Мартини, вероятно, и поныне живет в Польше. Она так и

не призналась, почему вместе с напарником убила человека, которому поручено

было провести расследование катынского дела и который пришел к выводам,

противоречившим версии высших властей.

В польской печати после публикации в 1944-45 гг. советского сообщения

всячески старались избегать катынской тематики. Не произвели впечатления

даже сообщения шведской газеты «Дагенс Нюхетер», которая 19 февраля 1948

года на основании данных, полученных из неназванных источников,

опубликовала, среди прочего, несколько фамилий энкаведистов из минского

НКВД, участвовавших в катынских расстрелах. И только результаты работы

комиссии Палаты представителей США, переданные радиостанцией «Голос

Америки», побудили польскую прессу развернуть огромную пропагандистскую

кампанию.

Начинается кампания «протестов» против «лживых американских

измышлений», в которой приняли участие даже такие почитаемые ученые, как

профессор Леопольд Инфельд. Из печати выходит брошюра журналиста Болеслава

Вуйтицкого «Правда о Катыни» (изд. «Чительник», Варшава, 1952, издание

второе 1953). В своей книге Вуйтицкий бьет все рекорды журналистской

подлости и оппортунизма. Брошюра дословно повторяла положения советского

сообщения 1944 года.

Наступил 1956 год, XX съезд КПСС, на котором Никита Хрущев выступил со

своим известным тайным докладом о сталинских преступлениях. Дело Катыни

вообще не фигурировало в докладе, тем не менее, сам факт доклада имел

огромное значение. Ведь таким образом отпадал моральный аспект советской

аргументации 1944 года. Система, которая могла уничтожить десятки тысяч

собственных граждан (в чем признался тогдашний советский лидер), — в

состоянии истребить и тысячи польских военнопленных.

На XXII съезде КПСС Хрущев пошел еще дальше в осуждении сталинизма и

приоткрыл завесу над другими преступлениями 1936-1953 гг., что, в конечном

счете, ускорило его собственное падение. Уже много лет курсируют слухи, что

именно в тот период Хрущев обратился к Владиславу Гомулке с предложением

сказать правду о Катыни и возложить вину на Сталина, Берию, Меркулова и

других, покойных уже, видных представителей сталинской гвардии. Гомулка

решительно отказался, мотивируя свой отказ возможным взрывом всеобщего

возмущения в Польше и усилением антисоветских настроений. Если предложение

Хрущева действительно имело место, то отказ Гомулки следует считать одной

из самых крупных ошибок в истории ПНР. Правда о Катыни помогла бы, пусть

частично, устранить одну из преград, стоящих между польским и русским

народами. Разделили эти народы такие трагические события, как пакт

Риббентропа-Молотова 23 августа 1939 года и вытекающий из него акт 17-го

сентября; массовая депортация мирного польского населения вглубь СССР в

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6


ИНТЕРЕСНОЕ



© 2009 Все права защищены.