Эволюция семейных ценностей американской семьи 19 века

Эволюция семейных ценностей американской семьи 19 века

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Курганский государственный университет

Кафедра всеобщей истории

«Эволюция семейных ценностей средних слоев американского общества в XIX

веке»

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

Студент группы ИПФ - 5035 Пышко М.В.

Фамилия, Имя, Отчество

/_____________/

Подпись

Направление

Специальность

Руководитель к.и.н. Фельдшеров А.И.

Фамилия, Имя, Отчество

/_____________/

Должность, уч. звание, уч. степень

Подпись

Рецензент:

к.п.и. Толмачев Н.А. /_____________/

Фамилия, И. О. Должность, уч. звание, уч.

степень Подпись

Заведующий кафедрой Саливон А.Н.

/_____________/

Фамилия, И. О. Должность, уч. звание, уч.

степень Подпись

Курган 2000 г.

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3

Глава I. Американская семья в колониальный период истории США

1.1Период начала XVII- середины XVIII веков

1.2.Период конца XVIII века

Глава II. Эволюция американской семьи

2.1. Определение среднего слоя. Экономическое

и профессиональное взаимоотношение с другими слоями

2.2. Эволюция взаимоотношений внутри семьи

2.2.1. Послереволюционный период

2.2.2. Первая половина XIX века

2.2.3. Период после гражданской войны

2.3. Демократизация образования США (XIX век)

2.3.1. Период конца XVIII – середины XIX века

(до гражданской войны)

2.3.2. Период середины XIX – конца XIX века

(после гражданской войны)

2.4. Политическая роль семьи

2.4.1. Послереволюционный период

Первая половина XIX века. Эпоха Единени я

2.4.2. Вторая половина XIX века

2.5. Участие женщин в общественном производстве в XIX веке

2.5.1. Период первой половины XIX века

2.5.2. Период второй половины XIX века

Глава III. Некоторые особенности американской семьи XIX века

в сравнении с европейской

Заключение

Список литературы и источников Интернет

ВВЕДЕНИЕ

Последние десятилетия ХХ века отмечены небывалым ростом интереса к

изучению институтов семьи и брака. В США семья считается одной из высших

национальных ценностей, лежащих в основе американского образа жизни, так,

например, большинство американцев пытаются сохранить репутацию хорошего

гражданина и семьянина, подчиняя этой цели все свое жизненное поведение.

Такое суждение представляется в известной степени политизированным:

некоторые социологи даже отмечают складывающиеся тенденции упадка института

семьи вообще. За последние два столетия претерпели значительные изменения

функции семьи (экономическое сотрудничество), супружеские роли, структура

семьи, влияние в обществе на другие социальные институты.

Об институциональном упадке семьи, по мнению Д. Попеное [28, 71],

свидетельствует тот факт, что она не способна выполнять свои основные

социальные функции по воспроизводству и социализации детей, сексуальной

регуляции и экономическому сотрудничеству. Другим измерением

институционального упадка является потеря ее значения в обществе. В связи с

упадком земледелия и ростом промышленности, семья утратила значение

рабочего места и с ростом общего образования утратила значение школы.

Свидетельством упадка семьи является то, что фамилизм как культурная

ценность уступает место другим ценностям. Фамилизм – отождествление себя с

семьей, преданность ей, взаимопомощь, забота о сохранении целостности

семьи, подчинение интересов членов семьи интересам и благосостоянию

семейной группы. И хотя большинство американцев привержено семейному

идеалу, просемейное влияние, как социальная норма, исчезает. Люди перестают

отдавать ей должное. Д. Попеное делает вывод, что в век «Я-поколения» на

первое место выходит индивидуальная личность, а не семья. Далее автор

определяет, что упадок семьи может быть функциональным и структурным. На

протяжении веков семья была единственным и полифункциональным институтом.

Со временем она лишилась свойственных ей функций в пользу таких институтов,

как религия, образование, работа. Образование и работа стали последними

функциями, отдельными от семьи. Со времен многофункционального целого семья

сохранила всего две функции: выращивание детей и обеспечение членов семьи

заботой и общением.

Переходя от функции к структуре, можно отметить, что семья

функционирует циклически. Первоначально, в дописьменной эпохе, семьи

существовали в виде нуклеарного целого, а затем постепенно развились в

сложные единицы, состоящие из нескольких нуклеарных семей и нескольких

поколений, живущих вместе (так называемая «расширенная семья»). Структурные

потери семьи вызывают, по-видимому, большую тревогу, нежели функциональные

изменения, и именно они служат поводом к заявлениям о структурном кризисе.

Семья становится изолированной от общества и предоставлена самой себе. Еще

одно структурное изменение, обусловленное упадком расширенной семьи, - это

снижение авторитета семьи. Почти все, кто в прошлом беспокоился об упадке

семьи, были мужчинами, предметом их особой заботы была утрата мужчиной

власти в доме. Однако упадок патриархальной власти привел к росту статуса

женщины до положения гражданина с равными правами.

В этом смысле упадок власти мужчин означал рост женского равенства. И

вновь перед нами та форма упадка семьи, которая вряд ли внушит беспокойство

большинству членов общества (и многие, несомненно, верят, что термин

«упадок» здесь весьма неуместен).

Но в чем же в таком случае заключается упадок семьи, действительно

вызывающий опасения? Существуют два измерения, дающие основание считать

нынешний упадок семьи экстраординарным и угрожающим. Первое. Нерасширенная

нуклеарная семья разрушается. Нуклеарную семью можно рассматривать как

последний остаток традиционной расширенной единицы: все взрослые члены

семьи отторгнуты, кроме двоих — мужа и жены. Нуклеарная единица зовется так

недаром: мужчина, женщина и ребенок — неделимое ядро, разрушение которого

чревато серьезными последствиями.

Второе. Опасность передачи оставшихся за семьей функций (воспитание

детей и обеспечение членов семьи заботой) другим институтам. Существуют

веские причины считать, что семья является лучшим институтом для выполнения

этих функций, и в случае их передачи другим институтам вряд ли они будут

выполнены столь же хорошо. [28 ,71-73]

И.А. Антонов [4, 64-65] утверждает, что многообразие типов семьи —

это миф. Есть одна изначальная форма семьи — многопоколенная, многодетная,

многолетняя (пожизненное безразводное супружество). Как только оказалась

выдернута ось семейной жизнедеятельности — семейное домопроизводство (под

влиянием рыночного капитализма, индустриализации — урбанизации), вся

конструкция, вся система взаимосвязанных социальных норм семейности стала

разваливаться — медленно и неумолимо. Нет никакой особой нуклеарной или

конъюгальной семьи — это все фазы распада целого на кусочки-осколки, на

единицы одиночек. Сексуальная, контрацептивная, репродуктивная и прочие

революции — это все следствия краха культурных норм, сдерживавших

самовольничество, краха «старых» норм и отсутствия ростков «новой»

нормативности, новой культуры.

Социология семьи как составная часть экзистенциальной социологии

рассматривает институт семьи как единственный, отвечающий за

воспроизводство населения, снимающий — в случае эффективного

функционирования — угрозу депопуляции. В современных обстоятельствах

невероятной активизации феминистских и мальтузианских воззрений,

антиэкзистенциальных по своей сущности, надеяться на изменение

общественного климата в сторону семейности не приходится. Поэтому

современные индустриальные и постиндустриальные общества не скоро станут

обществами поиска средств укрепления семьи. И никакие самые негативные

последствия деградации семьи не ускорят перехода к подлинной семейной

политике — общепринятая система ценностей (на всех уровнях социальной

жизнедеятельности), расценивающая эти негативные моменты как свидетельства

прогресса, развития личности, независимости и свободы, сделает свое черное

дело.

Начиная с 80-х годов можно говорить о решительной политизации проблем

брака и семьи в США. Именно в это время впервые официально заговорили о

необходимости «защиты семьи». Просемейная направленность движения «новых

правых» расценивается американскими исследователями Дж. Панкрастен и Ш.

Хаускнехт как обобщение «нормативной реакции на отсутствие норм» [18, 146-

147]. Определенные консервативные круги, предложившие программу

«просемейной политики» обвиняют в кризисе семьи правительство и

экономические условия, которые подорвали устои семьи.

Основная идея А. Карлсона о возвращении к традиционной семье и те

аргументы, которые он выдвигает в ее защиту, позволяют отнести его к числу

консерваторов. Он пишет, что суть глобального этического конфликта между

институтом семьи и государством заключается, во-первых, в ломке исторически

сложившегося разделения труда между мужчиной и женщиной и, во-вторых, в

абсолютной несостоятельности попыток правительства сохранить и укрепить

семью. Таким образом, защита семьи приравнивается автором к полному

невмешательству в ее сферу, к политике «laissez fairе» [21, 43].

Важно рассматривать брачно-семейные отношения в конкретно-

историческом контексте, «здесь и сейчас»,— говорит С. Келлер, предупреждая

против чрезмерной генерализации, сведения всех тенденций и процессов к

исходной точке зрения: семья — ячейка общества.

Изучение истории семьи и положения женщин в обществе как

самостоятельное направление утвердилось в американской и в целом в западной

историографии, прежде всего как реакция на кризисные проблемы, с которыми

сталкивается современная семья в капиталистическом обществе. В то же время

имеются общие гносеологические причины, диктуемые логикой самого процесса

исторического познания, которые обусловливают возрастающий интерес мировой

историографии к длительно игнорировавшемуся партикулярно-семейному способу

существования людей. Влияние семейно-личностных отношений на общественные

процессы крайне велико, но, к сожалению, часто недооценивается историками.

Изучение истории американской семьи имеет не очень богатую традицию,

что послужило определенным ограничением в возможности автора широко

использовать соответствующие источники и исторические труды. Последние

иногда оказываются просто недоступными для человека, проживающего за

пределами США. Среди доступных источников мы обнаруживаем предпочтение

трудам Иллет о женщинах XVIII века [2], опубликованным в середине XIX века.

Иллет дает подробную и интересную характеристику. В своих мемуарах автор

описывает героизм и патриотический настрой американских женщин во время

революции. В мемуарах мы также обнаруживаем описание образа жизни в

колониальной Америке. Автор повествует и о том, как женщина того времени

вела домашнее хозяйство, и о том, как она все активнее интересовалась

политической и общественной жизнью. Очевидно, что Иллет не пользовалась

научными методами в написании своего труда, более того ее фаталистская

трактовка исторических событий вытекает из веры автора в божественное

предопределение женщин и крайней необходимости участия женщин в

общественной жизни. Иллет была членом квакерской общины, и узкий дух этой

секты, безусловно, отразился на ее суждении о событиях и людях той эпохи.

Причину активности американских женщин своего времени она видит в их

особенном религиозном характере.

В написании настоящей работы в качестве источника мы используем книгу

Джефферсона публицистического характера «О демократии» [1]. Джефферсон в

«Заметках о штате Виржиния», «Письме к Уиту» (1786), высказывал мысль, что

только образование народа может охранить и обеспечить демократию.

В исторических и публицистических сочинениях Т. Джефферсона

обосновывались идеи исторического прогресса с позиции естественного права и

теории договорного происхождения верховной власти, повлиявшие на

формирование идеала американской семьи и на процессы взаимоотношений семьи

и других социальных институтов.

Французский историк А. де Токвиль в своем труде «О демократии в

Америке» [3] создает «эгалитарный миф» об американском обществе на основе

знакомства с условиями жизни в Америке в тридцатые годы XIX века. Мы

согласны с пониманием Токвиля более свободных отношений в американской

семье в сравнении с европейской как исторически обусловленную специфику ее

эволюции.

Д. Бурстин, представитель неоконсервативной исторической школы,

выдвинувший «теорию консенсуса», в своих трудах расширил проблематику

конкретных исторических событий и явлений. Книги Д. Бурстина дают широкую

панораму американской истории, ее демократической революции. Мы можем

выделить в его трехтомном исследовании оригинальный подход к анализу

исторических событий, при этом, однако не опирающийся на их хронологию,

учет социально-психологических факторов, богатый фактический материал. Все

сказанное делает труд Бурстина уникальным. Для нас особенной ценностью его

работы представляет описание событий, которую показывают потребность

общества в формировании новых социальных отношений, результаты

промышленного переворота, которые сказались в урбанизации и росте

производства, процессе взаимодействия американских общественных институтов.

Мы считаем несколько необоснованной идею Бурстина об исключительном

пути Америке в общем историческом контексте, что, конечно, не умаляет

полноты описанной автором картины изменений, произошедших в обществе на

протяжении описанного периода в условиях складывающихся капиталистических

отношений. «Веку после Гражданской войны, - замечает Бурстин, - суждено

было стать Революционной Эпохой – эпохой бесчисленных, едва заметных

революций, которые совершались не в залах законодательных собраний и не на

полях сражений или баррикадах, но в домах, на ферме и фабриках, в школах и

магазинах, на земле исходили слишком стремительно, потому что они

затрагивали американцев повсеместно и ежедневно.» [5 ,9]

Бурстин делает на наш взгляд две серьезные ошибки, представляя

Америку как общество, не знавшее классовых конфликтов и говоря о,

безусловно, прогрессивном характере американского капитализма как о

«добродетельном».

При анализе социальных движений (процессов) теория «консенсуса» не

оказалась определяющей, а придала только специфический оттенок некоторым

явлениям.

Активное изучение (в рамках прогрессистского историографического

направления) исторической проблематики, связанной с положением женщины в

семье и обществе, описание ее жизни, участия в политической и общественных

сферах общества, представляет книга Сары М. Эванс, основанная на большом

фактическом материале.

Эванс в написании своей работы исходит из убеждения, что в XVIII веке

дом был важнейшим символом общества, далее описывая как впоследствии семья

и женщина переживают сложный переходный период от доиндустриального к

промышленному образу жизни. Автор утверждает, что к началу XX века

формируется «новый тип» женщины индустриального общества в результате

участия их в общественных движениях и роста занятости женщин в общественном

труде. Эванс связывает нарастающее женское движение – появление

благотворительных, трудовых, правозащитных женских, поначалу еще

неофициальных организаций – с процессами демократизации общества в целом.

К началу ХХ века продолжается развиваться теория неолиберального

исторического направления. В своих исследованиях развития американской

культуры и общества В. Ч. Лангдон «Everyday things in American life» [25,

150-170] дает наиболее подробную историческую характеристику американского

образования и его специфику, оценивает систему государственного начального

и среднего образования как потребность страны в профессионально пригодных

для общества граждан.

О.В. Бертон в работе «In my Father’s house are many mansions: family,

a community in Edgefield, S.C.» [20,182-360] говорит о невозможности

сохранения старых общественных институтов без их трансформации,

произошедшей в XIX веке. Причину таких изменений он видит в особом

национальном духе американского общества, развивающегося без тяжелого груза

прошлого, как в случае со странами Европы.

М. Каммен в своем труде “ Spheres of Liberty: changing perceptions of

liberty in American culture.” [24, 17-52] уделяет большое внимание тому

факту, что дух свободолюбия и идея равных возможностей прослеживается у

американцев с момента возникновения колоний и является их исключительной

чертой. Работа Каммена проникнута духом американского прогрессизма, и

субъективные идеалистические установки автор, вторя своим вышеозначенным

коллегам, переносит на анализ исторических процессов.

М. Лернер в своей работе [11] анализирует специфику эволюции

американской семьи в сравнении с эволюцией семьи в других странах. Он

рассматривает ее как действующий механизм в обществе и выдвигает тезис о

том, что, как и американское общество, семья заново создает свою структуру.

Результат такого преобразования автор считает революционным.

Описанные выше работы американских прогрессистов представляются нам

интересными во многом благодаря лишь богатому фактическому материалу,

использованному авторами, и необходимому нам для объективного исследования

американской семьи XIX века, не ориентированного на определенную идеологию.

В отечественной американистике несколько исследований было посвящено

проблемам эмигрантских семей в США XIX века. Общий итог этих работ,

пожалуй, сводится к выводу, что при сохранении некоторой этнокультурной

специфики, развитие этих семей, в конечном итоге, подчинялось

общеамериканским стандартам.

И.М. Супоницкая в исследовании «Особенности социально-экономического

развития США конца XIX века» [16] анализирует развитие социальной и

экономической структуры США того времени.

Ш.А. Богина приходит к выводу, что к концу XIX столетия был широко

распространен детский труд, являющий основным источником доходов для

иммигрантских семей [14].

Однако в отличие от отечественной американистики и «социальной

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9