Царствование Феодора Алексеевича

платящие податей.

Подати платили посадские люди всем миром, по числу дворов,

принадлежавших к посаду, тяглых дворов; число этих дворов было

известно правительству по переписи, по так называемым писцовым книгам,

и правительство требовало всех денег со всех дворов, но дворы пустели

от вымирания их хозяев, от пожаров, от побегов посадских людей в

другие места, и остальные посадские люди должны были платить и за

выбывших товарищей своих, что было им очень тяжело. Тяжело было им еще

и оттого, что многие желали жить в посадах, промышлять разными

промыслами и между тем не быть в числе посадских тяглых людей, быть

свободными от податей и повинностей; так торговали казаки, стрельцы,

монастырские, архиерейские служки.

Дети духовных и сами духовные, а податей не платили; кроме того, чтоб

отбыть от податей, многие переходили в частную зависимость,

закладывались, по тогдашнему выражению, за бояр и других знатных и

сильных людей, под покровительством которых торговали, промышляли

разными промыслами, не платя податей, богатели, покупали и брали в

заклад на посадах тяглые дворы, в Москве и других городах на городской

земле устроили себе целые слободы, а посадские люди, не будучи в

состоянии соперничать с этими привилегированными людьми, не платящими

податей, беднели, разбегались, отбывая от податей. В царствование

Алексея Михайловича приняты были меры для прекращения этих явлений:

всем торгующим, к какому бы званию ни принадлежали, ведено быть в

тягле вместе с посадскими людьми, также запрещено жителям слобод и

посадов быть закладчиками за частными лицами. Запрещая на городских

землях слободы, населенные закладниками частных лиц, чтоб никого в

избылых не было, чтоб все несли ровно государственные повинности,

правительство по тому же побуждению, чтоб никого в избылых не было и

чтоб не затруднялся сбор податей, строго запрещало переход посадских

людей из одного посада в другой; таким образом, посадские люди были

прикреплены к месту своего жительства, но то же правительство, опять

по финансовым побуждениям, чтоб пополнить московские торговые сотни,

переводило волею-неволею богатейших купцов из других городов в Москву.

Купцов правительство употребляло в разные должности, например для

сбора таможенных и кабацких доходов.

Желая получать постоянные доходы, правительство прикрепило посадских

людей к их посадам; желая, чтоб служилые люди, жившие своими

поместьями, имели также постоянных работников, постоянные доходы,

имели возможность нести государственную службу, правительство

прикрепило и крестьян к земле их. Все эти прикрепления произошли от

одной причины - от бедности государства, от бедности промышленности и

торговли, от недостатка рабочих рук, от несоразмерности

народонаселения с огромным пространством земли, когда и без того

слабое народонаселение все более и более растягивалось на вновь

приобретаемых пустынных пространствах, уходило в казаки.

8. Церковь. С учреждением патриаршества права главного архиерея

русской Церкви не увеличились и вообще состояние Церкви в Московском

государстве мало разнилось от состояния Церкви в древней России. Выбор

патриарха, если царь не имел никого в виду заблаговременно, происходил

по жребию из нескольких кандидатов, назначенных собравшимся в Москву

духовенством. По случаю важных дел церковных созывались церковные

соборы. Как царь в важных делах государственных призывал для совета

патриарха и знатнейшее духовенство, так в городах воеводы во всех

важных случаях должны были советоваться с архиереями.

Высшее духовенство в Московском государстве пользовалось правом

ходатайствовать пред властию гражданскою за несчастных, просить о

помиловании виновных или по крайней мере о смягчении наказания; в

городах жители, притесненные воеводою, обращались к архиерею с

просьбою заступиться за них. В монастырях монахи обыкновенно сами

выбирали себе игуменов; священников выбирали прихожане и

свидетельствовали письменно перед архиереем, что избранный ими человек

добрый. Если по челобитью помещика поставлялся в священники его же

крестьянин, то дети этого священника, родившиеся до священства,

оставались в крестьянах, но родившиеся в священстве были вольны.

Как в XVI веке собор 1551 года обратил внимание на прекращение

беспорядков церковных, так в XVII веке этим же знаменит собор 1667

года: он постановил, чтоб в праздники не работали и не торговали, чтоб

священники учили детей своих и приготовляли их таким образом на свои

места, причем собор в чрезвычайно резких выражениях жаловался на

невежество сельского духовенства; священникам и дьяконам не позволено

было переходить от одной церкви к другой; запрещалась бродячая жизнь

монахов, запрещалось мнимым отшельникам и юродивым бродить по городам

и селам; запрещалось духовенству торговать. Тот же собор, отменив

постановление собора 1621 года, определил, что католики, обращающиеся

в православие, не должны быть перекрещиваемы.

9. Нравы и обычаи. До второй половины XVII века, когда уже

иностранные, западные обычаи и взгляды начали, хотя довольно слабо,

проникать в высшие слои общества, - до второй половины XVII века те

обычаи и поверья, которые мы встречаем теперь в жизни сельского

народонаселения, господствовали одинаково и во дворце царей, и в домах

вельмож, и в избе крестьянина. Высшие сословия в домашней своей жизни

отличались от низших тем, что, имея больше средств, держали своих

женщин взаперти. Царицы и царевны жили невидимками; когда выезжали на

богомолье, то колымаги их были завешаны тафтою; случалось, что дочери

людей значительных до замужеств ни разу и в церкви не бывали; учить

грамоте девушек считали совершенно бесполезным. Так как общество по

отсутствию просвещения не представляло для женщины достойных

развлечений, а только одни сплетни и пересуды, то лучшие люди,

заботясь о нравственной чистоте матери семейства, должны были

советовать ей совершенное затворничество и полное, исключительное

погружение в хозяйственные заботы, как сделал автор Домостроя.

Что касается до мужчин, то отсутствие просвещения, невозможность

заниматься наукою, искусством, невозможность принимать участие в

судьбах всего современного человечества по отсутствию всем доступных

известий политических осуждали их на препровождение свободного времени

в удовольствиях грубых: отсюда усиление пьянства во всех сословиях;

лучшие люди, правительство церковное и гражданское с благородною

ревностью указывали на гибельные следствия этого порока и старались

ослабить его, но усилия их не увенчались большим успехом, ибо нельзя

было уничтожить порока, не уничтоживши условий, питавших его.

Самыми печальными явлениями в Московском государстве были правеж,

пытки и жестокие казни. Правеж состоял в том, что неплатящего должника

били палками, пока не заплатит; при взыскании казенных недоимок

множество людей подвергалось этому правежу; господа за свои долги

могли выставлять на правеж холопей своих. Телесным наказаниям, кнуту,

батогам (палкам) подвергались люди всех сословий. Чтоб заставить

преступника признаться в преступлении и раскрыть все его

обстоятельства, употреблялись жесточайшие пытки. Жену, убившую мужа,

закапывали в землю, оставя наверху одну голову; гораздо легче

наказывался муж, убивший жену; фальшивым монетчикам заливали горло

растопленным металлом; еретиков и чернокнижников сжигали.

В удобствах жизни большинство жителей Московского государства очень

мало выиграло против предков своих, русских людей XIII и XIV веков.

Казна царей была богаче казны князей московских, богаче золотом,

серебром и дорогими каменьями, у них было больше дорогого платья,

больше прислуги знатной, больше лошадей, больше колымаг, обитых

бархатом и сукном; огромное количество блюд приготовлялось ежедневно

на кухне царской; столы людей знатных и богатых также отличались

изобилием; вотчины и поместья доставляли много съестных припасов.

Богатые люди выказывали свое богатство во множестве холопей и лошадей.

Но жилища были тесны и бедны; каменные домы по-прежнему составляли

редкость, лавки и столы, покрытые коврами, представляли единственную

мебель, образа в окладах - единственное украшение дома.

Как нехитры были жилища большинства, видно из того, что деревянные

дома, совсем готовые, продавались на рынках. Улицы мостились

деревянными бревнами, пожары страшно свирепствовали. Много терпели

жители городов от пожаров, много терпели и от предохранительного

средства от пожаров: это средство состояло в том, что в летнее время,

с мая до сентября, городским жителям запрещалось топить печи в домах и

банях, а для приготовления кушанья велено было класть печи в огородах

и пустых местах, вдали от жилья. Это особенно было тяжело жителям

северных городов, подверженных северным ветрам и стужам среди лета, и

по их просьбам позволялось им топить в сумрачные дни, также в

назначенные дни недели и в большие праздники.

Редкое народонаселение повсюду, огромные дремучие леса давали большие

удобства разбойникам, которые много вредили сельским жителям, много

вредили торговле. Даже в самой столице разбои были сильны; на

масленице воры, всяких чинов люди, большими толпами ездили и ходили с

оружием, били и грабили встречных.

Особность Московского государства, частые сношения с азиатцами,

постоянная враждебность соседних европейских держав дали иностранным

сношениям московского двора характер азиатский. В сношениях этих

господствовала подозрительность, далеко переходившая пределы приличной

и необходимой осторожности. Особенно этот характер в дипломатических

сношениях начал господствовать со времен Иоанна Грозного, когда были

открыты вредные для государства сношения литовского посла с некоторыми

вельможами. На посла смотрели как на человека, приехавшего с

враждебными намерениями, приехавшего проведывать, и потому держали его

взаперти, не позволяли ни с кем сноситься, хватали тех, кто

приближался к посольскому двору.

Чиновник, приставленный к послу, должен был превозносить пред ним

могущество и благоденствие Московского государства; если же посол

затрагивал какой-нибудь важный или неприятный вопрос, то пристав

должен был отговариваться незнанием. Во время проезда послов через

города по улицам, чрез которые они проезжали, приказывалось толпиться

народу, одетому в лучшее свое платье, чтоб иностранцы видели везде

только людность и богатство. При сношениях и переговорах прежде всего

хлопотали о том, чтобы иностранцы не уменьшили и не исказили как-

нибудь титул великого государя; это называлось обереганием чести

государевой и считалось главным делом. Быть в посланниках не считалось

большим почетом, и потому обыкновенно отправлялись сановники

второстепенные. Редко, только в случаях особенной важности,

преимущественно к польскому двору, назначались великими полномочными

послами бояре. В XVII веке появление иностранных резидентов в Москве и

московских - при соседних иностранных дворах предвещало уже перемену в

характере дипломатических сношений.

Много темных сторон находили в Московском государстве иностранцы;

свои, русские известия нисколько не скрывают этих темных сторон;

громко вопиют против них и Церковь и государство, требуя исправления.

Но иностранцы не могли не отдать справедливости способностям русского

народа. "Необразованность сковывает этот народ,- говорили они,- как же

будет он могуществен и страшен, когда приобретет образование!"

Действительно, нельзя не признать нравственной силы народа, который

при самых неблагоприятных исторических условиях, в соседстве и в

беспрестанной борьбе и сношениях с азиатскими варварами, раскинутый на

громадных пространствах, в стране суровой, вдали от моря, вдали от тех

европейских народов, которые благодаря стечению разных счастливых

условий преимущественно потрудились для гражданственности, успел

сохранить свой европейско-христианский образ; трудясь тяжело и скромно

при средствах самых скудных, населил громадные необитаемые

пространства Восточной Европы и Северной Азии, положил здесь начало

европейско-христианской гражданственности; один изо всех славянских

народов умел составить могущественное государство; в беспрерывной

борьбе с неблагоприятными обстоятельствами, среди трудной и бедной

жизни своей не закоснел нравственно, не утратил способности движения к

лучшему.

Окончив с торжеством борьбу с Востоком, успокоиваясь от смут

внутренних, бывших в начале XVII века. Московское государство в то же

самое время начало все более и более сближаться с Западом,

заимствовать от него плоды его цивилизации, хотя отрывочно,

односторонне, с колебанием, как обыкновенно бывает в начале дела; а

между тем вместе с внутренним усилением потребности сближаться с

Западом ослабевали внешние препятствия к этому сближению, ослабевало

Польское государство вследствие событий, ознаменовавших царствование

Алексея Михайловича; оставалась одна Швеция, которая загораживала

Европу от Москвы, которая держала у себя заветные прибалтийские

берега. Сломить эту последнюю преграду и удовлетворить так ясно

обнаружившейся потребности Московского государства - сблизиться с

Западною Европою - суждено было младшему сыну царя Алексея

Михайловича.

ГЛАВА XXXVIII

ДВОЕВЛАСТИЕ

I. Избрание в цари Петра Алексеевича. Закона о престолонаследии не

было; царь Феодор Алексеевич не сделал никакого распоряжения о своем

наследнике; старший по нем царевич Иоанн Алексеевич был слаб физически

и умственно, и потому здравый смысл требовал, чтоб, минуя его,

возвести на престол младшего царевича, Петра, хотя десятилетнего, но

одаренного крепостию телесною и большими способностями. Патриарх

Иоаким и большинство вельмож были согласны в том, что необходимо

провозгласить Петра царем; патриарх велел народу собраться на площади

и спросил, кому из двоих царевичей быть на царстве. Раздались крики:

"Петру Алексеевичу!" - и патриарх благословил Петра на царство.

2. Царица Наталья и царевна Софья. Но смута не замедлила, потому что

были люди, которым была выгодна смута. Новый царь был от второй жены

Алексея Михайловича, которая в царствование пасынка Феодора испытала

горькую долю, жила в удалении, второй отец ее, воспитатель Матвеев,

был сослан; все это сделано было происками родственников первой жены

царя Алексея и друзьями их. Но теперь наступило время царицы Натальи:

по господствующему обычаю, ей принадлежала опека над малолетним сыном

и вместе управление государством; первым ее делом было вызвать

Матвеева из Луха в Москву для занятия того места, какое имел он при

царе Алексее. Понятно, чего должны были ждать Милославские и друзья

их; и вот начали они хлопотать всеми силами, чтоб сын Милославской,

царевич Иоанн, не был лишен прав своих и чтоб мачеха его не была

правительницею. Но кто же мог действовать тут на первом плане?

Иоанн не мог действовать сам за себя, и главную роль взяла сестра его,

царевна Софья Алексеевна, которая в женском теле имела мужескую душу.

В царствование Алексея Михайловича, как мы видели, новые обычаи

проникли во дворец, вследствие чего должен был измениться и взгляд на

образ жизни царевен; на них уже перестали смотреть как на обреченных

самому строгому затворничеству. Этою переменою, этою небывалою прежде

свободою воспользовалась самая способная и энергичная из них, Софья,

поспешила выйти в свет, приобрела образование чтением, разговорами с

лучшими людьми, сблизилась с одним из самых умных и образованных

вельмож, князем Василием Васильевичем Голицыным, приобрела влияние.

Тем тяжелее было для нее отказаться от всего этого по смерти Феодора,

когда правление переходило к раздраженной мачехе и еще более

раздраженному Матвееву; при этой перемене, кроме тяжелого

затворничества, из которого она вырвалась было, не представлялось ей

ничего впереди; и вот Софья начала искать средств, как бы выйти из

беды. Законных средств не было; было одно незаконное: воспользоваться

неудовольствием и волнением вооруженной массы стрельцов.

3. Стрелецкий бунт. Эти неудовольствия и волнения стрельцов

происходили от беззаконных поступков с ними полковников, которые

недоплачивали им царского жалованья, заставляли их работать на себя и

т. п. Волнение началось еще при царе Феодоре Алексеевиче; по

восшествии на престол Петра стрельцы подали челобитную новому

правительству, которое обнаружило слабость: без исследования дела

признало полковников виновными, отставило их, подвергло наказаниям;

стрельцы разнуздались и начали самовольствовать, составлять казацкие

круги, или веча, и по общему приговору свергать с каланчей нелюбимых

пятисотенных и сотников. Позволив себе такую разнузданность, стрельцы,

однако, не могли не чувствовать, что поступают беззаконно, что

правительство, окрепнув, не позволит им долго вести себя таким образом

и строго накажет своевольников.

Но вот из дворца им дают знать, что семейство царское ждет от них

услуги, за которую они не только получат прощение за прошедшее, но и

приобретут право на богатые награды: Софья с соумышленниками своими,

боярином Иваном Михайловичем Милославским и двоими братьями Толстыми,

постаралась расрустить между стрельцами слух, что царевич Иоанн

отстранен незаконно, что Нарышкины покушаются даже на его жизнь, что

стрельцы должны спасти царевича, отметить его изменникам, что бояре

уже сбирались усмирять их, стрельцов; слухи эти произвели желанное

действие между стрельцами, и они получили списки имен главных

изменников, которых должно истребить. 15 мая 1682 года утром

соумышленники Софьи проскакали по стрелецким полкам с вестью, что

Нарышкины задушили царевича Иоанна.

Стрельцы взволновались и под звуки набата и барабанов двинулись в

Страницы: 1, 2, 3