Антигитлеровская коалиция: военно-политические проблемы и отражение их в современной и советской историографии

политического козыря в послевоенных межсоюзных отношениях. Для решения

этого вопроса военным путём союзники готовы были пойти на немалые издержки.

Взятие Берлина советскими войсками 2 мая 1945 года разрубило тогда

этот узел. Но политические противоречия остались. Впереди была «холодная

война».

1.3. Советско-американские отношения. Антифашистское сотрудничество.

21 июня 1941 года Соединенные Штаты Америки официально выразили свою

решимость поддерживать СССР в войне против Германии.

Разведка Германиине могла добыть сведения такой важности и доложить их

так быстро. Но и без сообщений разведки Гитлер знал, на чьей стороне

Америка. В тот же день, 21 июня 1941 года, Гитлер пишет письмо итальянскому

вождю Муссолини: «Вступит Америка в войну или нет — безразлично, поскольку

она и так в полной мере поддерживает наших противников... За всем этим

кроются массированные поставки военных материалов из Америки...». Как

выяснилось, в дальнейшем так оно и оказалось.

Американский исследователь Антони Сюттон в 1973 году выпустил книгу

«Национальное самоубийство». Книга хороша тем, что автор своей точки зрения

читателю не навязывает, но совершенно безжалостно приводит поистине

убийственными документами. На страницах 80-81 он неопровержимо доказывает

существование тайного договора между Сталиным и Рузвельтом, который

готовился ещё в 1938 году. Сюттон добыл документ Государственного

департамента США под номером 800.51 W89 USSR/247. Документ представляет

собой отчет посла Джозефа Е.Девиса от 17 января 1939 года о завершении

работ по подготовке тайного соглашения.

В США о существовании тайного договора знали только четыре человека.

Учитывая наше искусство хранить секреты, можно предположить, что с

советской стороны круг посвященных был ещё более узким.

Найденный Сюттоном документ никогда не был опровергнут и даже

подвергнут сомнению. Но чтобы сомнений не возникало, Сюттон опрокидывает на

читателя лавину сопутствующих договоров, начиная с документа

Госдепартамента США N 711.00111 — соглашения, подписанного в марте 1939

года об участии США в строительстве советских подводных лодок. Далее он

приводит бесконечные списки американских стратегических поставок в СССР.

Этот список предвоенных американских стратегических поставок можно сравнить

только с бесконечным списком стратегических поставок в ходе войны. Когда

читаешь эти списки, перестаешь понимать, чем американские военные поставки

Сталину отличались от предвоенных. И приходишь к выводу: ничем.

Американский конвейер помощи Сталину был включен в тридцатых годах. В

январе 1939 года поток американских стратегических материалов набрал

скорость и огромную мощь и до конца войны уже не останавливался. Сталин

мог творить в Европе все, что считал нужным, но выше «морального эмбарго»

наказаний не получал. Сталин заручился американской поддержкой до того, как

германские танки взломали польские пограничные шлагбаумы.

26 июня Вашингтон заявил, что закон о нейтралитете не распространяется

на помощь Советскому Союзу. Советское правительство представило

американской стороне перечень необходимых поставок. Чтобы прояснить для

американской администрации ситуацию с помощью Москве и обсудить британско-

американское взаимодействие, в Европу направился Гарри Гопкинс, доверенное

лицо президента Рузвельта. В Лондоне он столкнулся с достаточно

пессимистическим взглядом на перспективы для СССР в том, чтобы сдержать

германское наступление. Гопкинс обратился к Рузвельту с просьбой направить

его в Москву в качестве личного представителя. Рузвельт, с большим

вниманием относившийся к советским запросам о поставках оружия и вообще

видевший в СССР незаменимого союзника, немедленно дал согласие.

Гопкинс прибыл в Москву 30 июля 1941 г. Он передал Сталину послание

Рузвельта: ничего не было важнее победы над Гитлером и гитлеризмом. США

были готовы оказать СССР всю возможную помощь в кратчайшие сроки. Гопкинс

предложил провести трехстороннюю конференцию, на которой были бы обсуждены

интересы каждой стороны и каждого театра военных действий. Сталин заверил

Гопкинса, что Советский Союз выстоит; в то же время он приветствовал бы

объявление Соединенными Штатами войны Германии и даже появление

американских войск на любом участке советско-германского фронта — под

американским командованием. Второй фронт — или непосредственная военная

помощь на советско-германском фронте — оставались главной практической

целью Сталина во взаимоотношениях с западными партнерами.

Гопкинс дал в высшей степени позитивный отчет о своих переговорах с

советским лидером. Он получил уверенность в главном: Советский Союз был

готов сражаться с Германией до победного завершения войны. Миссия Гопкинса

благоприятным образом повлияла на трехстороннее антифашистское

сотрудничество. 2 августа 1941 года между СССР и США состоялся обмен

нотами; американская сторона заявила о решении американского правительства

оказать все возможное экономическое содействие СССР.

После 9 августа правительство США отправило послание, с обещание

оказания помощи СССР. Это звучало обнадеживающе, но в это время советская

армия терпела всё новые поражения и положение СССР все более ухудшалось.

Потенциальные союзники, между тем, с конкретной помощью не спешили. Они

подписали Атлантическую хартию, которая в глазах Москвы выглядела

достаточно непривлекательно: в ней констатировалось обязательство союзников

не добиваться территориальных приращений и противодействовать

территориальным изменениям, противоречащим интересам соответствующих

народов.

В начале декабря 1941 года советским войскам удалось не только

сдержать германское наступление под Москвой, но перейти в контрнаступление

и отбросить противника на запад. Первая победа над германскими войсками во

второй мировой войне была достигнута СССР практически в одиночку.

Разумеется, у США были веские основания не торопиться с

широкомасштабной помощью СССР. США в войну пока не вступали. К тому же на

Лондон и Вашингтон тяжелое впечатление произвела советская экспансия 1939-

1940 годов, и там не знали, как следует отнестись к территориальным

приобретениям Москвы в ходе послевоенного урегулирования. Наконец,

оставалось неясным, выстоит ли Советский Союз под натиском вермахта и,

соответственно, насколько целесообразно жертвовать теми или иными ресурсами

в его пользу.

1 января 1942 года состоялось подписание Декларации Объединенных

Наций. Правительства, подписавшие декларацию, заявляли о том, что употребят

все свои военные и экономические ресурсы на борьбу против Германии, Италии,

Японии и их союзников и будут в этой борьбе сотрудничать друг с другом.

Встреча Молотова с лидерами двух западных держав состоялась в мае 1942

года. Сразу после посещения Лондона Молотов вылетел в Вашингтон.

Рузвельт просил передать Сталину, что союзники планируют открыть второй

фронт в 1942 году. Но Рузвельт не уточнил, где именно — в Северной Европе,

как того хотела Москва, или в каком-то другом месте.

Кроме того, Рузвельт развернул перед Молотовым блестящие перспективы

послевоенного сотрудничества. Нынешние агрессоры должны быть разоружены, и

остаться разоруженными. Подобный контроль должен распространяться и на

других нарушителей спокойствия, может быть, даже на Францию. Этот контроль

должны осуществлять США, СССР, Великобритания и, возможно, Китай.

Молотов заявил, что советское правительство полностью поддерживает эти

предложения. Рузвельт перешел к колониальным владениям, принадлежащим

слабым державам. Ради всеобщей безопасности они должны быть переданы под

международную опеку. Молотов снова с энтузиазмом поддержал президента.

Уклонившись от опасной темы признания новых границ СССР, американский

президент открыл перед советскими лидерами головокружительные перспективы.

СССР превращался в одного из трех мировых законодателей. Эта идея глубоко

запала в голову Сталину, и дальнейшее взаимодействие с союзниками он будет

строить на этой основе, все более переориентируясь на США как на главного

партнера.

В соответствие с советско-японским пактом о ненападении 1941 года СССР

в течение четырёх лет войны на Тихом океане соблюдал нейтралитет. Вопрос

вступления его войну против Японии впервые обсуждался на Тегеранской

конференции 1943 года. Сталин дал тогда принципиальное согласие. Выполнение

этого обязательства было отложено до завершения войны в Европе.

На Ялтинской (Крымской) конференции 1945 года вопрос был поднят вновь.

Накануне конференции 23 января американский Комитет начальников штабов

обратился к президенту США с меморандумом, в котором говорилось:

«Вступление России в войну на такой ранней стадии, какая только была бы

совместима с ее способностью принять участие в наступательных операциях,

совершенно необходимо для обеспечения максимальной помощи нашим действиям

на Тихом океане. Соединенные Штаты обеспечат максимально возможную

поддержку, какую допускают наши главные усилия против Японии.

Целями военных усилий России против Японии на Дальнем Востоке должны

быть поражение японских сил в Маньчжурии, воздушные операции против Японии

в сотрудничестве с военно-воздушными силами Соединенных Штатов,

базирующимися в Восточной Сибири, и максимальные помехи японскому

судоходству между Японией и азиатским континентом»13.

Сталин подтвердил данное в Тегеране обязательство принять участие в

войне против Японии с целью скорейшего завершения второй мировой войны.

Условиями вступления СССР в войну на Дальнем Востоке были определены:

1) сохранение существующего статуса Монгольской Народной

Республики;

2) восстановление прав, принадлежавших России до 1905 года, —

возвращение Южного Сахалина и аренды военно-морской базы

Порт-Артура, интернационализация порта Дайрена (Дальнего) и

совместная с Китаем эксплуатация Китайско-Восточной и Южно-

Маньчжурской железных дорог;

3) передача СССР Курильских островов.

В то же время советское правительство выразило готовность

нормализовать отношения с Китаем, заключив с ним пакт о дружбе и союзе для

оказания ему помощи вооруженными силами в целях освобождения от японского

ига.

5 апреля 1945 г. СССР заявил о денонсации пакта о ненападении с

Японией, заключенного четыре года назад, как утратившего свою силу

вследствие помощи, оказываемой Японией Германии в ее войне против СССР.

Наконец, по завершении войны в Европе, на Берлинской (Потсдамской)

конференции глав тех держав (17 июня — 2 августа 1945 г.) вопрос о

вступлении СССР в войну на Дальнем Востоке был окончательно подтвержден. Во

время конференции имело место совещание военных делегаций СССР, США и

Великобритании, на котором обсуждались предстоящие операции против Японии.

Летом 1945 года началась подготовка Советских Вооруженных Сил к новой

войне. Было создано главнокомандование советских войск на Дальнем Востоке,

объединившее войска трех фронтов, Тихоокеанского флота и Амурской военной

флотилии. Для создания стратегической группировки была предпринята

переброска войск с запада на расстояние свыше 10 тыс. километров (30

стрелковых дивизий, 4 танковых и механизированных корпуса, более 7 тыс.

орудий и 2 тыс. танков). На правом крыле стратегической группировки, в

Монголии была создана объединенная советско-монгольская конно-

механизированная группа войск. В результате к августу 1945 года на

сухопутном театре был достигнут значительный перевес сил Красной Армии над

японской Квантунской армией и ее союзниками: 107 советских дивизий против

63 японских, 1,7 млн. человек против 1,2 млн., 29,8 тыс. орудий и минометов

против 5,3 тыс., 5,2 тыс. танков и САУ против 1,1 тыс., 5,1 тыс. самолетов

против 1,8 тыс.

8 августа последовало заявление Советского правительства правительству

Японии, в котором говорилось, что после разгрома и капитуляции Германии

Япония оказалась единственной великой державой, стоящей за продолжение

войны. Стремясь сократить срок окончания войны, количество жертв и ускорить

наступление всеобщего мира, СССР объявляет о вступлении в войну против

Японии с 9 августа 1945 года.

1. Открытие второго фронта в Европе.

Хотя Второй мировой войне посвящено огромное количество книг, мы знаем

о ней далеко не всё. Не исключением здесь остается история антигитлеровской

коалиции и, в особенности, создание «второго фронта». По признанию

Эйзенхауэра и ряда других западных авторитетов, действия союзников, прежде

всего, Великобритании и не в последнюю очередь также США, определялись в

1941-1943 гг. не военно-стратегическими императивами, а политическими

концепциями по отношению к их советскому союзнику. Линия на изматывание как

Германии, так и СССР предопределила затягивание войны в Европе на год-

полтора и обошлась народам дополнительно в несколько миллионов человеческих

жизней.

Идею о создание второго фронта выдвинул Сталин в своём первом послание

Черчиллю 18 июля 1941 года. Он писал: «Мне кажется… что военное положение

Советского союза, ровно как и Великобритании, было бы значительно улучшено,

если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северной Франции) и на

Севере (Арктики). Фронт на севере Франции не только мог бы оттянуть силы

Гитлера с Востока, но и сделал бы невозможным вторжение Гитлера в Англию.

Создание такого фронта было бы популярным как в армии Великобритании, так и

среди всего населения Южной Англии. Я представляю трудности создания такого

фронта, но мне кажется, что, несмотря на трудности, его следовало бы

создать не только ради нашего общего дела, но и ради интересов самой

Англии».[20]

Второй фронт в 1941-1943 гг. был первым и главным пунктом

расхождения в отношениях между союзниками. Вопрос о втором фронте в течение

без малого трех лет будет повседневным предметом противоречий в

Антигитлеровской коалиции. Только после вступления советских войск в

Восточную Европу на первое место выступит проблема урегулирования, в том

числе границ в Европе.

В начале войны открытие второго фронта представлялось Москве жизненно

важным. Германия сосредоточивала почти всю мощь своей сухопутной армии на

Восточном фронте.

Открытию второго фронта сопутствовало много проблем. В первую очередь,

это отсутствие желания США и Великобритании до определённого времени

втягивать свой военные силы в войну. В 1941 году США к вступлению в

военные действия в Европе готовы не были, а без американской поддержки

высадка британской армии в какой бы то ни было части Европы была обречена

на поражение. Впервые «англо-американское командование осуществило «пробу

сил» на Ла-Манше – разведывательно-диверсионную операцию с частными

оперативно-тактическими целями в районе Дьеппа».[21] Операция завершилась

крупной неудачей и большими жертвами. Рейд на Дьепп, с одной стороны,

продемонстрировал возможность форсирования пролива, а с другой –

обескуражил командование союзников, убедив в значительных трудностях,

связанных с осуществлением такой операции и, в конечном счёте, в

правильности решения об отказе от вторжения на континент в 1942 году.

Но анализ проблемы открытия западными союзниками второго фронта в

Европе не может быть ограничен лишь военно-техническим аспектом. Если по

началу, в 1941 –1942 гг. этот аспект превалировал в переговорах советского

и англо-американского руководства, то в дальнейшем на первый план вышел

геополитический фактор.

Москве приходилось рассчитывать главным образом на свои силы, и

Сталин оказывал всяческое давление на союзников, побуждая их оттянуть часть

германских войск на себя. Но пока Великобритания не уверились в том, что

Германия измотана войной на Восточном фронте, в Европе союзники не

высадились.

Многие американские военные и политические руководители, серьезно

сомневались в том, сумеет ли Советский Союз выстоять под страшным ударом

вермахта. Среди факторов заставивших союзников пойти на открытие второго

фронта, важнейшую роль сыграло выступление широких народных масс США и

Великобритании с требованиями осуществить высадки союзных войск в Западной

Европе.[22]

Одной из первых совместных акций стало решение СССР и Англии о вводе

советских и британских войск в Иран в августе 1941 года. Потом была высадка

англо-американских союзников в Северной Африке, которую они представили

как открытие второго фронта. СССР, в свою очередь, только осведомили

Великобританию, что не расценивает эту высадку как открытие второго фронта.

Теперь понятно что советское правительство к концу 1942 года

укрепилось в мысли, что союзники ждут, пока Германия будет измотана, чтобы

затем вступить в войну на Европейском континенте на последнем этапе.

Великобритания и США ожидали, как сложатся военные действия, поэтому не

торопились. Что же оставалось советскому народу, как не уповать только на

собственные силы и радоваться экономической помощи. Открытие второго

фронта стало ключевым вопросом всей второй мировой войны.

Советскому Союзу пришлось не только вести напряженную борьбу с

главными силами блока агрессоров, но и преодолевать недоброжелательство,

порой близкое к открытому противодействию, со стороны реакционных сил

союзных государств, противодействовать правящим кругам этих стран вступить

тайно от Советского Союза в сепаратные переговоры с Германией.

1943 год оказался весьма не простым в отношениях между союзниками по

Антигитлеровской коалиции. Англо-американские войска высадились в Италии в

конце июля 1943 года. Фашистское правительство Муссолини вскоре, в

результате дворцового переворота пало, но военные действия продолжались.

Однако второй фронт (понимаемый как высадка союзников во Франции) открыт не

был. Правительства США и Великобритании объясняли это недостатком

плавсредств для переброски войск на континент. Советское правительство

выражало неприкрытое неудовлетворение затяжкой открытия второго фронта.

Но начиная с августа 1943 года, после Курской битвы, второй фронт в

Европе имел для Советского Союза кардинальное значение уже в политическом

плане. В контексте открытия второго фронта решалась, с точки зрения Москвы,

не судьба Германии, а конфигурация будущего мира. В то же время стремление

разделить с СССР плоды победы над нацистской Германией, победы, решающий

вклад в которую внесла Красная Армия, стало профилирующим аргументом для

Рузвельта и Черчилля.

После Курской битвы стало очевидным, что Советский Союз и его Красная

Армия одни, без помощи союзников, способны разгромить военную машину

фашистской Германии и армии ее сателлитов. Президент США Ф.Рузвельт, по

словам сына, говорил ему накануне Тегеранской конференции: «Ведь если

дела в России пойдут и дальше так, как сейчас, то возможно, что будущей

весной второй фронт и не понадобится».[23]

В октябре 1943 года в Москве состоялась конференция министров

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6