Курсовая: Суд присяжных

[4]

В итоге мы имеем ситуацию: женщины – присяжные рыдают, когда подсудимый,

убивший трех человек, бьет себя кулаком в грудь: «Да что вы, посмотрит, какой

я хороший! Какой я красивый! Разве я мог?!» Он рыдает, присяжные рыдают

рядом. И все, они уходят в совещательную комнату. Что дальше? Ну хорошо,

если прокурор умный, грамотный. Ведь хоть и звучат упреки в адрес

председательствующего, но судьи в суде присяжных жестко связаны рамками

уголовно-процессуального закона. Никоим образом судья не имеет право, во

всяком случае формально, показать свое отношение к делу. И очень важно, как

ведет себя прокурор. Если он сумеет эмоционально, четко, даже при том

минимальном перечне доказательств, которые у него есть, убедить присяжных,

что да, этот человек виновен, то – конечно, при наличии доказательств

виновности – скорее выносится правильный вердикт. А когда нет такого

обвинителя, когда адвокат – опять-таки, имеется в виду ситуация, когда

имеются доказательства виновности – более красноречиво убеждает присяжных,

что человек невиновен, выносится совсем другой вердикт.

На мой взгляд, самое большое впечатление на присяжных производят потерпевшие:

конкретные люди, которым причинено горе. И если в процессе есть потерпевший,

и присяжные видят, как он переживает, плачет – это очень важно. Потому что,

присяжные понимают, что государственный обвинитель просто выполняет свою

работу, как бы хорошо он ее не делал, а вот если нет потерпевшего или

потерпевший сам сомневается, его ли родственника это труп – такие случаи тоже

бывают – то, конечно, судьба вердикта в таком случае очень сомнительна.

Хочу обратить внимание на то обстоятельство, что в законе о суде присяжных не

совсем понятен один момент. Оправдательный вердикт, абсолютно обязателен для

председательствующего, тут же освобождается подсудимый из-под стражи. А с

обвинительным вердиктом председательствующий может и не согласится. Но мне не

совсем ясно, почему закон не дал такой же возможности не согласиться с

оправдательным вердиктом.

Чем лучше буде обеспечена соответствующими администрациями в контакте с судами

организационная стадия формирования скамьи присяжных заседателей, тем легче

будет судье в ходе судебной процедуры. К тому же многие основания для

самоотводов, заявляемых присяжными заседателями, нуждаются в подтверждении

соответствующими документами, в предварительной проверке, что входе судебной

процедуры осуществить невозможно. Следует максимально использовать возможности

органов исполнительной власти и местного самоуправления при составлении списков

присяжных заседателей, чтобы в ни вносились лица, имеющие и право, и

возможность участвовать в судебном разбирательстве в качестве присяжных

заседателей.[5]

Глава 3. Проблемы и перспективы развития суда присяжных.

В настоящее время анализ литературы и судебной практики позволя­ет

определилить два основных направления совершенствования дея­тельности судов

присяжных в России:

1) общее повышение качества профессиональной юридической деятельности,

предшествующей суду присяжных и сопровождающей его: предварительного

расследования, формирования и поддержания государственного обвинения,

формиро­вания позиции защиты и участия защитника в исследовании

обстоя­тельств дела;

2) максимальное использование особых социально-психологические механизмов,

объединяющих двенадцать случайно ото­бранных людей в коллегию, принимающую

самостоятельное и ответст­венное решение.

Говоря об особых социально-психологических механизмах, дейст­вующих в суде

присяжных, необходимо подчеркнуть, что они действуют только в "традиционной",

классической (а точнее - единственно воз­можной) модели суда присяжных: с

параллельной работой двух коллегии. То же самое можно сказать о таком

социально-психологическом факторе, как случайность состава малой группы.

Случайность состава любой другой малой группы - фактор негативный, часто

дезоргани­зующий её деятельность. Развитие любой малой группы, как правило,

предполагает компенсацию случайности состава за счёт повышения степени её

сплоченности, а также за счёт вывода из состава группы от­дельных её членов. В

коллегии присяжных - всё наоборот - случайность её состава специально

обеспечивается благодаря "методу случайной выборки (ст.434 УПК РСФСР),

жеребьёвке (ст.438 УПК РСФСР), безмотивному отводу присяжных по инициативе

участвующих в деле лиц (ст.439 УПК РСФСР). Здесь случайность состава группы -

это фактор не просто позитивный, а объективно необходимый, имманентный самой

идее суда присяжных, среди которых должны оказаться "двенадцать не связанных

между собою лиц1" и непременно представители разных слоев общества.

В.В.Мельник с привлечением богатого исторического материала убедительно

доказывает, что разнородность личного состава коллегии присяжных заседателей

способствует активизации коллектив­ного мышления и привлечению к нему знаний

многих людей о разных сторонах жизни, в том числе и тех, которые

профессиональному судье неведомы.

Для большинства малых социальных групп характерна проблема со­четания

формального и неформального лидерства, которая при совпа­дении формального и

неформального лидера в одном лице либо вовсе не возникает, либо решается

безболезненно и с пользой для групповой деятельности (например, возможные

претенденты на лидерство при­знают авторитет неформального лидера и образуют

вместе с ним "костяк" группы, обеспечивающий её эффективную деятельность), а

при несовпадении эта проблема может породить немалые трудности в груп­повой

деятельности, создать конфликтные ситуации. Коллегия присяж­ных и здесь

весьма специфична. Она имеет формального руководителя -старшину присяжных

заседателей - и, в то же время, остаётся без лидера в традиционном социально-

психологическом понимании, то есть без такого члена группы, который силой

своего авторитета способен по­ставить точку в любом споре, настояв на

решении, которое ему кажется оптимальным. Для любого другого коллектива

отсутствие лидера - это беда, опасность анархии и произвола, для скамьи

присяжных - это бла­го, ибо борьба за лидерство здесь лишена всякого смысла.

Старшина присяжных заседателей выбирается из их числа и выполняет некоторые

организационные функции: руководит ходом совещаний, обращается к

председательствующему по поручению присяжных, оформляет резуль­таты совещаний

(ч.3 ст.442 УПК РСФСР). Все эти полномочия - сугубо формальные, технические,

их реализация не требует каких-то особых "лидерских" качеств, что, впрочем,

отнюдь не умаляет важности фигу­ры старшины присяжных для правильной

организации работы их кол­легии.

В контексте проблемы лидерства имеет смысл вернуться к основному недостатку суда

шеффенов. Их пассивность в процессе во многом опре­деляется тем, что

неформальный лидер в такой коллегии предопределён формальными предписаниями:

это - профессиональный судья, при том, что закон будто бы это лидерство вообще

исключил (ч.4 ст. 15 УПК РСФСР - правило о равенстве прав всех участников

коллегии, ч.2 ст.306 УПК РСФСР - правило о принятии решения большинством

голосов и о том, что последним подаёт голос судья-профессионал, ст.307 УПК

РСФСР - правило об особом мнении любого из членов судейской кол­легии).

Лидерство судьи-непрофессионала, как, впрочем и его реальное равенство с

профессионалом, здесь вообще исключается, во-первых, потому, что он

непрофессионал, а во-вторых, потому, что он не несёт никакой

юридической ответственности за дело в отличие от председа­тельствующего,

входящем в эту же коллегию. Сам факт объединения в одну коллегию представителей

столь разных "весовых категорий" способствует пассивности шеффенов. Но эта же

проблема характерна и для профессиональных судейских коллегий, в которых

уголовные дела поделены на "свои" и "чужие" между председательствующим и

заседа­телями.

Рассмотрим отдельные нормы закона, регламентирующие деятель­ность суда

присяжных, с учетом тех особых социально-психологических условий, в которых

она протекает.

В соответствии с ч.1 ст.441 УПК РСФСР "государственный обвини­тель,

потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, подсу­димый и его

защитник вправе до приведения присяжных заседателей к присяге заявить, что

вследствие особенностей рассматриваемого дела этот состав коллегии присяжных

заседателей в целом может оказаться неспособным вынести объективный вердикт".

Необходимость в предос­тавлении сторонам права заявить отвод всему составу

скамьи присяж­ных в силу его тенденциозности очевидна. Однако заметим, что

такой отвод возможен только до приведения присяжных к присяге. Юридиче­ски

это вполне оправдано: с момента приведения к присяге присяжный заседатель

обретает то качество, ради которого он оказался в суде (недаром слово

"присяжный" происходит от слова "присяга"), с этого момента начинается самое

главное и трудоёмкое - исследование доказа­тельств, возобновить которое в

случае замены всего состава присяжных представляет значительную

организационную трудность, да и вся про­цедура отбора присяжных,

предшествовавшая присяге, в этом случае должна быть повторена. Но с

социально-психологических позиций проблема тенденциозности скамьи присяжных

выглядит несколько иначе: тенденциозность группового сознания (являясь одним

из возможных следствий социальной идентичности) обычно формируется в процессе

совместной деятельности, а никак не до её начала. Возникает вопрос: как

поступить в том случае, если обвиняемый или обвинитель, потер­певший или

защитник в самом ходе судебного следствия обнаружат тенденциозность в

поведении присяжных (по характеру вопросов, ста­вящихся перед

председательствующим, по отдельным репликам в пере­рывах и т.п.)? Закон

ответа на этот вопрос не даёт.

Отчасти возникшую при этом проблему можно решить с помощью ч.2 ст.445, согласно

которой "любой присяжный заседатель может быть отстранен председательствующим

от дальнейшего участия в деле в слу­чае, когда у него возникнут основания

полагать, что этот присяжный заседатель утратил объективность, необходимую для

разрешения дела в соответствии с законом, в результате оказанного на него

незаконного воздействия". Однако речь здесь, как видим, идёт только об одном

при­сяжном заседателе, отстранение которого может проблемы тенденциоз­ности

коллегии и не решить, особенно в тех случаях, когда к мнению такого присяжного

в коллегии относились с уважением1. К тому же нельзя не заметить,

что из процесса отстранения необъективного при­сяжного заседателя без

достаточных, на наш взгляд, оснований, исклю­чены стороны, мнение которых,

исходя из прямого веления закона, при решении этого вопроса не выслушиваются и

не учитываются (в отличие от разрешения отвода тенденциозной коллегии присяжных

- ст.441 УПК РСФСР). Такой подход законодателя представляется не вполне

логичным ещё и потому, что отвод профессиональному судье (или на­родному

заседателю) может быть согласно ч.2 ст.61 УПК РСФСР заяв­лен как до начала

судебного следствия, так и позднее "в случаях, когда основание для него

сделалось известным лицу, заявляющему отвод, после начала судебного следствия".

Присяжные заседатели - это те же судьи, принимающие, в отличие от народных

заседателей, самостоя­тельное решение по делу, поэтому, думается, что

положения, аналогич­ные указанным в ч.2 ст.61 УПК РСФСР, вполне могут быть

распро­странены как на отдельного присяжного заседателя, так и на всю их

коллегию в целом. Опасность возникновения при этом неоправданных

организационных и технических трудностей не стоит преувеличивать: отвод судье

(в смысле ст.61 УПК РСФСР) и отвод тенденциозной колле­гии присяжных (в смысле

ст.441 УПК РСФСР) должны быть мотивиро­ванными, в отличие от безмотивного

отвода присяжных при формиро- вании их коллегии (ст.439 УПК РСФСР), а это, с

одной стороны, обязы­вает лицо, заявившее отвод, обосновать его, а с другой

стороны, даёт председательствующему право выяснять, насколько мотивы отвода

серьёзны, с учётом мнения противной стороны. Во всяком случае, из­держки от

необъективности скамьи присяжных, будут несравнимо большими, нежели

процессуальные и организационные издержки, свя­занные с отводами присяжных

заседателей.

С точки зрения социально-психологической теории представляет ин­терес и ещё

одно положение закона (ч.2 ст.453 УПК РСФСР): "Присяжные заседатели при

обсуждении поставленных перед ними во­просов должны стремиться к принятию

единодушных решений. В тех случаях, когда коллегия присяжных заседателей в

течение трёх часов после удаления в совещательную комнату не пришла к

единодушному решению по поставленным перед ней вопросам, присяжные заседатели

могут приступить к формулированию в вопросном листе ответов, при­нятых

большинством голосов в результате проведенного голосования".

С юридической точки зрения такая постановка вопроса так же, как и в

предыдущем случае, представляется вполне приемлемой: едино­душное решение

скамьи присяжных - это всегда однозначно толкуемый вердикт, дающий основание

для постановления столь же однозначно толкуемого приговора.

Однако положения социальной психологии заставляют задуматься над тем, что же в

реальности может стоять за "стремлением к принятию единодушных решений", за

этим "единодушием" как результатом обще­го "стремления". Известно, за

"единодушием", так же, как и за группо­вой тенденциозностью, могут стоять

факторы, прямо не связанные ни с исследованными обстоятельствами уголовного

дела, ни с уголов­ным процессом вообще: конформизм, диктат со стороны более

сильных личностей или их непререкаемый авторитет, принимаемый без

допол­нительных обоснований, групповой эгоизм, коллективистское

самооп­ределение личности и т.д.1 Все эти факторы действуют в любой

малой группе, исключить их действие в коллегии присяжных нет никаких

ос­нований. В.В.Мельник, ссылаясь на данные социально-психологической науки,

полагает, что в гетерогенных малых группах (к числу которых относится скамья

присяжных) опасность конформизма существенно ниже, чем в однородных.

Заметим, что применительно к другим коллективам единодушие в принятии

решений, как правило, оценивается положительно, посколь­ку единодушие - это

всегда бесконфликтность, беспроблемное руково­дство коллективом. Однако

известно и другое: далеко не всегда едино­душие, позитивно влияющее на

социально-психологический климат внутри малой группы, может столь же

позитивно сказываться на вы­полнении коллективом его социально значимой

функции.

Нельзя в связи с этим забывать, что суд присяжных - это "средство разрешения

нестандартных ситуаций, где из-за тяжести возможных по­следствий опаснее

погрешить против истины, нежели против абстракт­ного веления правовой нормы

1". Есть ли гарантия, что "стремление к принятию единодушных решений"

всегда будет отвечать интересам правосудия, совести и гуманизма? Сопоставление

юридических и соци­ально-психологических воззрений на природу суда присяжных

таких гарантий не даёт.

О том, как может быть интерпретировано "стремление к единоду­шию"

непрофессиональными судьями - присяжными заседателями, даёт представление

следующая рекомендация психолога: "Задача старосты - не только получить от

каждого чёткий ответ на вопросы, но и постараться, чтобы ответы были

одинаковыми. Если же это не удастся, то вы не сможете выйти из ком­наты раньше,

чем через три часа. Работайте, договаривайтесь2". Даже с учётом

авторского контекста, в котором речь идёт о недопустимости жёсткого прессинга в

отношении отдельных присяжных, о необязатель­ности единодушия и т.д.3

, нельзя не уловить главного смысла этой ре­комендации: "будьте единодушны,

договаривайтесь, тогда скорее осво­бодитесь".

Едва ли можно предъявить какие-то претензии психологу по поводу несколько

упрощенного подхода к отправлению правосудия, поскольку

Представляется, что анализируемое положение закона ч 2 ст. 435 УПК РСФСР

создаёт почву для смещения групповых ценностей и интересов в коллегии

присяжных. Во всяком случае, далеко не всегда совпадут стремление присяжных к

вынесению справедливого вердикта с их же стремлением скорее за­кончить

изрядно утомившую работу и отправиться отдыхать. Как здесь не вспомнить, что

именно усталость присяжных продиктовала в значи­тельной степени вынесение ими

обвинительного вердикта по делу Ка­тюши Масловой из романа Л.Н.Толстого

"Воскресение" и сыграла в жизни подсудимой роковую роль. Групповой интерес,

связанный с возможностью предстоящего отдыха, имеет достаточно шансов для

того, чтобы возобладать над другим групповым интересом - справед­ливо решить

человеческую судьбу, тем более, что реализация этого дру­гого интереса может

потребовать не только трёхчасового сидения, но и обращения к

председательствующему с просьбой о возобновлении судебного следствия, об

уточнении формулировок вопросного листа или за дополнительными разъяснениями

(ст.455 УПК РСФСР), то есть новых усилий.

Насколько серьёзны высказанные опасения - покажет время, однако уже сейчас,

на этапе всеобщего осознания того, что суд присяжных в России сам по себе

"судом совести" не станет, важно понять, что глав­ные резервы суда присяжных

и главные его "подводные камни" заложе­ны именно в процессе обсуждения

вопросного листа в совещательной комнате, проблем которого исследователи

практически не касаются. С одной стороны, такое положение вполне объяснимо:

выработка вер­дикта под покровом тайны - обязательное условие деятельности

суда присяжных, предметно исследовать этот процесс - значит вторгаться в его

"святая святых". С другой стороны, не изучать того, что происхо­дит в

совещательных комнатах российских судов, - значит упускать из виду важнейшую

часть проблемы. Ранее на примере института на­родных заседателей в бывших

социалистических странах было показа­но, насколько эти исследования

необходимы.

В первом проекте УПК РФ, разработанных Министерством юстиции России в 1995 году,

было сформулировано положение о том, что "присяжные заседатели при обсуждении

поставленных перед ними во­просов должны стремиться к принятию единогласных

решений" (ч.1 ст.378)1. В таком же виде это положение попало и в

более поздние вариан­ты проекта. Термин "единогласные" более предпочтителен для

юридиче­ского документа, нежели термин "единодушные", поскольку отражает

оди­наковость мнений, выраженных в поданных голосах, а вовсе не эфемерное

"единство душ". Однако процесс стремления к "единогласию", сопровож­дающийся

действием рассмотренных выше социально-психологических механизмов, вновь

остаётся загадкой, которую законодатель не разре­шает. Полагаем, что в таком

указании нет необходимости, и законода­телю предстоит выбрать, принимаются ли

решения присяжными боль­шинством голосов (как в действующем УПК РСФСР -

ст.ст.453, 454), либо по американской модели - только единогласно, поскольку

законо­дательство США считает, "что у жюри в целом остались разумные со­мнения

в виновности подсудимого, и решение не может быть принято2". И в том

и в другом подходе есть рациональное зерно, позволяющее использовать и то и

другое, исходя из принципов российского уголов­ного процесса, и прежде всего -

из принципа презумпции невиновности. Проблему, на наш взгляд, можно было бы

решить так: обвинительный вердикт присяжных может быть принят только

единогласно, а оправда­тельный - большинством голосов. Ранее (в 1997 году)

И.Л.Петрухин высказывал обоснованное предложение о том, чтобы смертная казнь

могла быть назначена только при единогласном обвинительном вер­дикте присяжных.

Заключение.

Резюмируя сказанное, можно сделать следующие выводы.

1. Особое место суда присяжных в системе сочетания единоличных и

коллегиальных начал в отправлении правосудия по уголовным делам определяется

его потенциальной способностью оказывать влияние на всю систему правосудия,

повышая качество всей юрисдикционной деятельности и дающая обвиняемому

возможность в предусмотренных законом случаях апеллировать к независимой

коллегии непрофессио­нальных судей.

2. Распределение судебной власти между двумя независимыми друг от друга её

субъектами позволяет персонифицировать ответственность профессионального

судьи за законность рассмотрения дела, исключив при этом опасность

единоличного произвола с его стороны.

3. Суд присяжных способствует преодолению корпоративной замкнутости судебной

власти, изменению отношения судей к непрофес­сиональному элементу в

правосудии не только в самом суде присяжных, но и в иных правовых формах.

4. Совершенствование нормативной регламентации деятельности суда присяжных

должно быть сориентировано на исключение тенден­циозности коллегии присяжных

и возможных внутренних влияний на свободу волеизъявления каждым из них.

Главными направлениями такого совершенствования являются: введение

дополнительных основа­ний для отводов присяжных, возможность их отводов на

любом этапе рассмотрения дела до окончания судебного следствия,

дифференциация в законе вердиктов на принимаемые большинством голосов и

прини­маемые единогласно.

Судебная реформа продвигается, тут двух мнений быть не может. Но движется она

по непроторенному пути, что влечет за собой и немало проблем. Надо постоянно

помнить, что реформа не самоцель, она проводится в интересах как государства,

так и каждого гражданина.

Споры о суде присяжных не только не смолкают, но и приобретают иное звучание

после вступления в действие нового УПК и в свете реализации государственной

политики по борьбе с организованной преступностью в России. Несмотря на то,

что возможность осуществления правосудия в суде присяжных установлена в

Конституции РФ, нельзя считать положения Основного Закона раз и навсегда

данными и не подлежащими какой-либо коррекции.

Список литературы:

1. Комментарий к Уголовно – процессуальному кодексу

Российской Федерации. / Под общ. ред. В. В. Мозякова. – М.: «Издательство

«Экзамен XXI»», 2002. – 864 с.

2. Концепция судебной реформы в Российской Федерации.

С.А.Пашин. Москва. 1992. с.81.

3. Из истории суда присяжных в России. А.М.Ларин.

Москва.1995. с. 7,9 – 10.

4. Суд присяжных. Пять лет спустя. Дискуссии. Под ред. Л.М.

Карнозовой. Москва. 1999. С. 15 – 16.

5. Российский суд присяжных. М. В. Немытина. Москва. 1995.

С. 35.

6. И.Овсянников. Основания оправдания в суде присяжных //

Российская юстиция. № 7. 1999. С. 10.

7. М.Немытина. Суд присяжных в России // Советская юстиция. №

21/22. 1992. С. 21 – 22.

8. В.В.Мельник. Суд присяжных в России: ретроспектива и день

сегодняшний // Журнал российского права. № 5/6. 1999. С. 35, 40.

9. А.П.Шурыгин. Защита в судопроизводстве с участием коллегии

присяжных заседателей // В кн.: Защитник в суде присяжных. Москва. 1997. С.

105.

10. И.Овсянников, А.Галкин. Одни ругают суд присяжных, другие –

прокурора // Российская юстиция. № 3. 1999. С. 7 – 8.

11. Н. Г. Янова. Суд присяжных и государственный обвинитель //

Социологические исследования. № 5. 1998. С. 85.

12. С.В. Боботов, Н.Ф.Чистяков. Суд присяжных: история и

современность. Москва. 1992. С.37.

13. И. Гамаюнов. 12 независимых // Смена. № 6. 1999. С. 39.

[1] См.: Прокурор в суде присяжных.

Методическое пособие. / Отв. ред. Воскресенский М. М., 1995. С.6.

[2] Пашин С.А. Судебная реформа в России. М.1999

[3]М. В. Немытина. Российский суд присяжных. Москва. 1995. С. 35.

[4] Суд присяжных. Пять лет спустя.

Дискуссии. Под ред. Л. М. Карнозовой. Москва. 1999. С. 15 – 16.

[5] Российский суд присяжных. М. В. Немытина. Москва. 1995. С. 36-37.

Страницы: 1, 2