Административная ответственность юридических лиц

потерпевшего, его нормальной деятельности; при самом щедром и скором

возмещении потерпевшему имущественного вреда, понесенных убытков, уплаты

ему неустоек, пеней, отступного, в деятельности лица, чьи права нарушены (а

потом восстановлены), происходит срыв, непредвиденный перебой, нарушающий

стабильность нормальной работы. То обстоятельство, что отдельные лица,

потерпевшие от деликтов, могут даже и обогатиться за счет полученных

неустоек и возмещений, не противоречит тому, что основная масса потерпевших

от гражданско-правовых деликтов не получает полного возмещения

(правонарушитель может скрыться, оказаться несостоятельным и т.п.), что

нередко причиняет урон и третьим лицам, связанным с ними договорными и

иными обязательствами. Полное и своевременное возмещение правонарушителем

причиненного вреда, восстановление нарушенных прав — это не правило, а

редчайшее исключение. Гражданско-правовые деликты нарушают не только

частные права, но и правопорядок как основу стабильной общественной жизни.

Во-вторых, деликты, формально запрещенные действующим

законодательством, обозначены как особенные юридические факты, порождающие

правовые последствия в виде гражданско-правовых санкций, режим реализации

которых значительно строже порядка осуществления обычных гражданско-

правовых обязательств.

В-третьих, применение правовосстановительных санкций в случае спора

облечено в процессуальные формы, во многом аналогичные тем, которые

свойственны штрафной, карательной ответственности. Институты гражданско-

процессуального и арбитражно-процессуального права содержат гарантии

достижения истины по делу, правомерности применения санкций, права лица,

обвиняемого (упрекаемого) в правонарушении, дающие ему возможность защищать

свои охраняемые законом интересы, вплоть до права добиваться компенсации в

случае ошибочного или незаконного привлечения к ответственности. Попытки

отдельных авторов трактовать правовосстановительные санкции как меры

защиты, осуществляемые вне процессуальных форм ответственности, не

соответствуют традициям, современному состоянию и перспективам развития

законодательства.

Если большинство цивилистов признает санкциями и ответственностью

взыскание (точнее, присуждение) причиненного вреда, убытков, неустоек и

другие неблагоприятные (для правонарушителя) последствия гражданского

правонарушения, то прямое принуждение, применяемое для изъятия

соответствующих сумм (или предметов) у правонарушителя, иногда не считается

ответственностью, поскольку оно, как утверждается, ничего не меняет в

правовом положении правонарушителя. Такой взгляд основан на недостаточном

понимании соотношения материальных и процессуальных норм: с одной стороны,

недооценивается необходимость и возможность реального исполнения

обязанностей, предусмотренных материально-правовыми нормами, с помощью

процессуальных средств (принудительное исполнение); с другой стороны,

принудительное исполнение рассматривают только с позиций гражданских прав и

обязанностей, не замечая, что оно (принудительное исполнение) затрагивает

порой более важные права и обязанности принуждаемого должника (например,

неприкосновенность жилища, право распоряжаться имуществом и др.).

Непонимание проблем органической связи норм материального и процессуального

права привело отдельных авторов к выводу, что взгляд на принудительное

исполнение обязанности как на ответственность объективно оправдывает

фактическую безответственность[32].

Существенным вкладом в решение этой теоретически спорной проблемы

является концепция С. Н. Братуся, определявшего ответственность именно как

«состояние принуждения» к исполнению невыполненных обязанностей. При таком

подходе на первый план выходит «технология принуждения», определяемая

именно процессуальной формой. Законность и неотвратимость ответственности

обеспечивается прежде всего тем, писал С. Н. Братусь, «чтобы бесперебойно и

ответственно работал государственный аппарат, в частности юрисдикционные

органы, в случаях нарушения норм права, деятельность которых также

определяется нормами права... Очевидно, важным средством обеспечения

надлежащей работы этих органов должна быть ответственность соответствующих

должностных лиц за допущенное ими бездействие или иное нарушение

законности»[33].

На совершенствование как карательной (к числу которой относится

административная ответственность), так и правовосстановительной

(материальной) ответственности направлены Федеральные законы «Об

исполнительном производстве» и «О судебных приставах»[34].

Совершенствование государственной системы исполнительного производства,

требующее принятия ряда дополнительных организационных и законодательных

мер[35], призвано создать в конечном счете систему объективизированного

(процессуально оформленного) государственного принуждения, представляющего

собой динамичный процесс, который не исчерпывается, а лишь завершается

физическим или, точнее, фактическим (прямым, непосредственным)

принуждением. Именно неизбежностью развертывания этой нормативно

определенной процедуры принуждения осуществляется давление на

правонарушителя, понуждение его к выполнению специальных обязанностей,

порождаемых деликтом, органическое соединение «обязательности» и

«принудительности» в нормативно-правовой модели имущественной

ответственности.

глава II

РЕАЛИЗАЦИЯ АДМИНИСТРАТИВНО-ПРАВОВЫХ САНКЦИЙ за совершение правонарушений

юридическими лицами

2.1. ПОНЯТИЕ ВИНЫ ЮРИДИЧЕСКОГО ЛИЦА В АДМИНИСТРАТИВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

Специфической проблемой административного права является выработка

концепции вины юридического лица (организации) при привлечении к

административной ответственности за нарушение таможенного, налогового,

антимонопольного, природоохранного или хозяйственного законодательства.

В соответствии с требованиями статьи 26.1 КоАП России по делу об

административном правонарушении выяснению подлежит в том числе виновность

привлекаемого к ответственности лица. Исходя из содержания ч. 2 ст. 2.1

КоАП, юридическое лицо признается виновным в совершении правонарушения,

если оно должно было выполнить возложенную на него обязанность (за

несоблюдение которой законом установлена ответственность), могло ее

выполнить, но лицом не предприняты все зависящие меры по ее выполнению. При

этом в отличие от вины физического лица вина юридического лица по сути

является характеристикой объективной стороны совершенного административного

правонарушения. Вступая в соответствующие правоотношения, лицо должно знать

о существовании установленных обязанностей, а также обеспечить их

выполнение, т.е. соблюсти ту степень заботливости и осмотрительности,

которая необходима для строгого соблюдения действующих норм и правил.

Поэтому при доказывании вины юридического лица следует устанавливать и

подтверждать материалами дела все указанные обстоятельства в совокупности.

Между тем, в теории административного права вина юридического лица

понимается неоднозначно. Рассмотрение вины юридического лица как

субъективного явления, то есть как психического отношения к противоправному

деянию и его последствиям, дает ее понимание посредством проекции вины

физических и должностных лиц, непосредственно осуществляющих действия от

имени юридического лица.

Рассмотренная таким способом «вина юридических лиц должна пониматься

как психологическое отношение к содеянному коллектива, определяемое по

доминирующей воле в этом коллективе» [36],. Аналогичное по конструкции

понятие вины содержится в ст. 110 Налогового кодекса РФ. В научной

литературе по данной проблематике отмечалось, что «вина юридического лица

не может произвольно определяться лишь при выявлении вины конкретного

должностного лица. Доказыванию подлежит виновность всех работников,

осуществляющих действия от имени организации в целoм»[37].

В науке административного права имеет место и иной подход к вине

юридического лица. Он основан на приоритете объективного аспекта в

деятельности юридического лица. Аналогичное по конструкции понятие вины

имеется в гражданском и предпринимательском праве. При таком рассмотрении

вина юридического лица oпpeдeляется как «комплекс негативных элементов,

характеризующихся дезорганизацией деятельностью юридического лица,

непринятием им необходимых мер для надлежащего исполнения возложенных на

него обязанностей, неприложением требуемых, усилий для предупреждения

правонарушений и устранения их причин»[38].

Аналогичное понимание вины содержалось в ст. 231 Таможенного кодекса

РФ, с той лишь разницей, что она презюмировалась, подразумевалась

существующей изначально, до начала разбирательства, как при гражданско-

правовой ответственности за причинение имущественного вреда от источника

повышенной опасности.

Юридическое лицо в этом случае должно доказывать свою невиновность и

наличие обстоятельств непреодолимой силы.

При данном подходе виновность, по существу, сводится к

противоправности, субъективная сторона противоправного деяния наполняется

объективным по сути содержанием[39].

Согласно Федеральному закону от 30 декабря 2001 года № 196-ФЗ «О

введении в действие Кодекса Российской Федерации об административных

правонарушениях» соответствующие статьи ТК РФ, посвященные понятию

нарушения таможенных правил, перечню административных взысканий, условиям и

процедуре привлечения к административной ответственности за нарушение

таможенного законодательства, утратили силу. Поэтому в административном

законодательстве подход к проблематике вины юридического лица несколько

изменился, стал более приближенным к публичному праву, а административная

ответственность свободной от объективного вменения.

Итак, по общему правилу основанием для наступления административной

ответственности служит совершение административного правонарушения —

виновного и противоправного деяния. Если противоправность является

формально-правовым признаком, не вызывающим затруднений для идентификации,

то проблема вины, определения виновности неодушевленного субъекта,

существующего исключительно в пруденциальной сфере, представляет собой

известную сложность.

При обоих подходах, субъективном и объективном, понятия форм вины

(неосторожность в форме небрежности или самонадеянности, прямой или

косвенный умысел) имеют второстепенное значение и наукой административного

права в принципе не рассматриваются.

Вина юридического лица является также одной из самых сложных

практических проблем непосредственно в правоприменительной, административно-

юрисдикционной деятельности, особенно сейчас, когда административная

ответственность юридических лиц окончательно признана законодательно, в том

числе и на уровне Кодекса об административных правонарушениях РФ 2002 года.

При этом установлено, что юридические лица подлежат административной

ответственности независимо от места нахождения, организационно-правовых

форм, подчиненности, а также других обстоятельств.

Новый Кодекс упоминает вину как элемент состава довольно часто.

Например, в статье 2.1. КоАП, которая дает определение

административного правонарушения, говорится, что «административным

правонарушением признается противоправное, виновное действие (бездействие)

физического или юиридческого лица…». Кроме того, статья 1.5 провозглашает

распространяющийся и на юридических лиц принцип презумпции невиновности при

производстве по делу об административном правонарушении и устанавливает

вину как обязательное условие для привлечения юридического лица к

административной ответственности: «Лицо подлежит административной

ответственности только за те административные правонарушения, в отношении

которых установлена его вина». В соответствии со ст. 26.1, 26.2 Кодекса при

производстве по делу об административном правонарушении, в том числе

совершенном и юридическими лицами, фактор виновности в совершении

административного правонарушения подлежит обязательному выяснению и

доказыванию наряду с другими обстоятельствами. При этом в ст. 2.1 КоАП РФ

содержится специальное определение: «Юридическое лицо признается виновным в

совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у

него имелась возможность для соблюдения правил и норм... но данным лицом не

были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению».

Часть первая Налогового кодекса РФ содержит также ясное определение

вины юридического лица при нарушении законодательства о налогах и сборах

(п. 4 ст. 110 НК РФ): вина юридического лица в совершении налогового

правонарушения определяется в зависимости от вины его должностных лиц либо

его представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение

данного налогового правонарушения.

Аналогично различаются Налоговым кодексом и формы вины юридического

лица — прямой и косвенный умысел (осознание противоправного характера своих

действий (бездействия) либо желание или сознательное допущение наступления

вредных последствий действий (бездействия); неосторожность, но только в

форме небрежности. To ecть лицо (физическое или организация) не осознавало

противоправного характера своих действий (бездействия) либо вредного

характера последствий, хотя должно было и могло это осознавать.

До последнего времени было затруднительно определить, насколько

применимы на практике формы вины (умысел и неосторожность) к

правонарушениям, совершенным юридическими лицами. Однако судебная практика,

в частности Конституционного Суда РФ, уже начала различать умысел и

неосторожность в составах правонарушений соответствующих статей Налогового

кодекса РФ.

Так, в пункте 4 Определения Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2001

года № 257-0 по жалобе филиала одного из коммерческих банков указано на

некорректность формулировки норм ст. 135 НК РФ, устанавливающей

административную ответственность банков за неправомерное неисполнение

решения налогового органа о взыскании налога или пени. Это позволяло

налоговым органам и арбитражным судам привлекать кредитные учреждения к

ответственности одновременно и по части первой, и по части второй указанной

статьи за одни и те же действия. Конституционным Судом указано, что часть

первая может применяться как при умысле, так и при неосторожности, в то

время как часть вторая должна применяться только за виновные деяния,

совершенные с прямым умыслом. Одновременное применение ч. 1 и 2 ст. 135 НК

РФ признано Конституционным Судом РФ противоречащим принципам юридической

ответственности, потому что невозможно одно и то же деяние квалифицировать

и как умысел, и как неосторожность.

Поскольку для привлечения к административной ответственности в

соответствии с п. 6 ст. 108 НК РФ вина любого лица, в том числе и

организации, в нарушении законодательства о налогах и сборах должна быть

установлена вступившим в законную силу решением суда, то административный

штраф, будучи мерой ответственности, принудительно может быть взыскан с

юридического лица только по результатам судебного разбирательства.

Поэтому Налоговый кодекс не содержит процессуальной основы, опираясь

на которую налоговый орган должен доказывать обстоятельства,

свидетельствующие о факте налогового правонарушения и виновности лица в его

совершении. Указано лишь, что виновность должна быть доказана в

предусмотренном федеральным законом порядке, но не указано, какой это

закон. Конституционным Судом РФ это противоречие уже было разрешено, хотя и

по другому поводу: ч.2 п. 8 Постановления Конституционного Суда РФ от 12

мая 1998 года № 14-П, принятого относительно Закона о применении контрольно-

кассовых машин, установлено, что суд или иной орган, обладающий

административной юрисдикцией, не лишены возможности рассматривать такие

дела в надлежащей процедуре: «...в данном случае должно применяться

процессуальное законодательство, относящееся к рассмотрению дел,

возникающих из административных отношений (Кодекс РСФСР об административных

правонарушениях, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации и

Гражданский процессуальный кодекс РСФСР). При этом подлежит доказыванию как

сам факт совершения соответствующего правонарушения, так и степень вины

правонарушителя»[40].

Вместе с тем законодательство об административной ответственности

юридических лиц содержит некоторые исключения, когда возможна

ответственность без вины. В новом КоАП РФ содержатся такие случаи. Это

прежде всего указанные в ст. 2.10 ситуации административной ответственности

юридических лиц при реорганизации (слиянии, преобразовании, разделении,

присоединении). Все эти случаи связаны с прекращением деятельности

правонарушителя и появлением у него одного или нескольких правопреемников,

которые самостоятельно несут административно-правовую ответственность

только за собственные деяния.

Понятие «правопреемство» является гражданско-правовым; в

административном праве и в таможенном, в частности, оно как правовой

институт отсутствует, отсутствует также и законодательно данная оговорка об

использовании в правоприменительной деятельности терминов и понятий

гражданского права. Но она совершенно необходима, поскольку п. 3 ст. 2 ГК

гласит: «К имущественным отношениям, основанным на административном или

ином властном подчинении одной стороны другой, в том числе к налоговым и

другим финансовым и административным отношениям, гражданское

законодательство не применяется, если иное не предусмотрено

законодательством».

Такая оговорка имеется в ст. 11 Налогового кодекса РФ, согласно

которой «институты, понятия и термины гражданского, семейного и других

отраслей законодательства... применяются в том значении, в каком они

используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено

настоящим Кодексом».

Если таможенное законодательство, Таможенный кодекс РФ 1993 г. не

предусматривали административной ответственности правопреемников, что

подтверждено судебными решениями (см., например, Постановление Федерального

арбитражного суда Московского округа от 26 января 2001 года № КА-A41/6524-

00), то новый КоАП РФ и Налоговый кодекс РФ допускают привлечение

реорганизованного юридического лица к административной ответственности, но

с некоторыми ограничениями.

Так, пункт 2 ст. 50 НК указывает: «На правопреемника (правопреемников)

реорганизованного юридического лица возлагается также обязанность по уплате

причитающихся сумм штрафов, наложенных на юридическое лицо за совершение

налоговых правонарушений до завершения его реорганизации».

Таким образом, в предмет доказывания по делу об административном

правонарушении входит момент привлечения правонарушителя к ответственности:

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7